За событиями в доке Росляково в эти дни наблюдал весь мир. Одна из западных газет даже назвала работу бригады на погибшей подлодке "русским следственным экстримом". Американский телеканал АВС подчеркнул беспрецедентность этой работы: "Никто никогда прежде - до русских следователей из Генпрокуратуры - не выполнял таких чрезвычайно сложных и сопряженных с риском для жизни мероприятий".
Однако следователи в составе сводной бригады во главе с Владимиром Устиновым спускались в мертвое чрево подлодки не за рекордами. "Это была тяжелая, изматывающая, но необходимая работа, результатов которой дожидались в первую очередь родственники погибших моряков. Ради них мы и шли на риск", - сказал один из участников следственных действий на "Курске".
"Впечатление от девятого отсека ужасное: всюду обгоревший металл, куски железа, обшивки, валяются гидрокостюмы, дыхательные маски", - вспоминает первый заместитель главного военного прокурора РФ Юрий Яковлев. В первые дни работы на лодке следователи еще не знали, какую смертельную опасность таят в себе завалы разрушенных отсеков "Курска". Это потом было обнаружено, что в любую минуту могли взорваться части торпед, другие взрывоопасные предметы. После этого было принято решение отказаться от ночных смен и проводить работы только в светлое время суток. Но это была лишь очень условная страховка. Следователи разбирали завалы вручную, стоя по колено, а иногда и по пояс в воде, перемешанной с разлившимся маслом и гидравликой. "Шли, как на боевую разведку", - сказал позже о своих подчиненных Генпрокурор Владимир Устинов.
Баллоны с воздухом рассчитаны на полчаса. Но путь только в один конец из технологического отверстия восьмого отсека в девятый занимает почти треть отпущенного времени. Нередко случались нештатные ситуации. Например, когда один из следователей второй раз за день вошел в девятый отсек, в баллоне закончился кислород. Предупредительный датчик вовремя не сработал. Но те, кто был рядом, не растерялись и сумели спасти своего товарища.
Особенно тяжело пришлось следователям, работавшим в третьем отсеке, принявшем на себя основную тяжесть ударной волны во время взрыва. "Сплошное месиво из покореженного железа", - опуская глаза, немногословно отвечали те, кто после получасовых погружений в ад выходил на поверхность. Применять аппараты газорезки в отсеке было нельзя из-за наличия взрывоопасных предметов. Поэтому завалы разгребали вручную. За все время операции продвинуться удалось на метр вперед и два метра в ширину. Это были самые трудные дюймы и в жизни следователей.