Известный актер Вячеслав Тихонов получил очередную Государственную премию, и съемочная группа, празднуя это событие, переходила из каюты в каюту. С ними веселился и неугомонный балагур Бурков по прозванию Джорджоне. Под утро, проходя мимо каюты Шукшина, Георгий заметил свет за дверью, поэтому, не постучав, чуть приоткрыл ее. Увидел, что Василий Макарович лежит на постели в какой-то неестественной позе, отвернув лицо к переборке. Взгляд наткнулся на скрюченную руку, лежавшую на груди, на смятой рубашке, будто ее, задыхаясь, рвали. И тут Георгий похолодел от страшного предчувствия. Захлопнул в ужасе дверь и некоторое время ходил по теплоходу, не решаясь произнести черную весть.
У Александра Лебедева в книге "Цветы запоздалые" я обнаружила и другое, что за несколько часов до смерти Шукшин скажет своему другу Буркову:
- Это Смерть, видишь?
- Где? - вздрогнул Бурков.
- А вот видишь, на пачке сигарет я ее изобразил красным цветом, как калину красную. Видно, за мной пришла.
Утром Шукшина отвезли в морг воинской части, бойцы которой снимались в массовых сценах фильма Бондарчука "Они сражались за Родину". Связь с городом перекрыли, но по невидимому "проводу" люди узнали о смерти Василия Макаровича, и вскоре возле морга столпилось множество народа.
Существует несколько фотографий, на которых мертвый Василий Макарович снят в каюте. На одной - лежит на постели лицом к перегородке, а на той, что в книге кинооператора Заболоцкого, - уже лицом к двери. И еще одна, где Шукшин стоит на коленях перед кроватью, голова упала на руки в прощальном стоне. О чем и кого он молил в последний миг своей жизни?..
Утром 2 октября 1974 года за вдовой Героя Советского Союза Евдокией Яковлевной Платоновой заехал следователь Клетской прокуратуры Владимир Марахтанов. Женщина ничего и заподозрить не могла: следователь дружил с ее сыновьями. Владимир Марахтанов вдруг сказал Евдокии Яковлевне:
- Шукшин умер. Тебе предстоит быть понятой.
Весть сразила Евдокию Яковлевну своей неожиданностью, оглоушила. И вот тут начинается самое интересное. Понятая вместе со следователем зашла в каюту теплохода "Дунай".
- Василь Макарыча я там не увидела, - вспоминала она позже, - на столе рукопись лежала. Разрезанные листы. Мы страницу к странице складывали, видели большие исправления, кружки какие-то. А между листов, как закладочки, фотографии детей Василия Макаровича и Лидии Николаевны.
Как позже выяснилось, завели понятую совсем в другую каюту. Зачем понадобилась Марахтанову такая казуистика? Ответа нет.
И вторая нестыковочка: Лидия Николаевна Федосеева-Шукшина потом рассказывала, что вечером 1 октября была дома, ждала от Василия Макаровича звонка, как договорились, но звонка не последовало. А ведь он звонил в тот вечер с почты! Есть тому живые свидетели. Или не соединили по чьему-то негласному указанию, или... Впрочем, в прессе того времени мелькало и другое. Именно Лидия Николаевна позже говорила, что видела человека, который буквально "пас" Василия Макаровича последнее время в Москве. Неожиданно он появился за несколько дней до смерти Шукшина на теплоходе "Дунай", а потом внезапно исчез. Лидия Николаевна до сих пор не может простить Бондарчуку, что тот знал, кто этот человек, но так и не сказал ничего вдове Василия Макаровича.
Журналистка Светлана Хрусталева пишет, что сердце Шукшина остановилось... от испуга. Мол, могло быть такое, он неожиданно увидел в ночи человека, припавшего к стеклу, - лицо своего преследователя.
Кто первым обнаружил Шукшина в каюте, до конца не выяснено. Потом тело долго не переправляли в Волгоград. Специально вызванный самолет по указанию первого секретаря обкома Панфилова в четыре часа дня стоял на взлетной полосе. А Шукшина привезли в шесть вечера на носилках, в нижнем белье, накрытого байковым одеялом. Вскрытие производилось в областной больнице, в судмедэкспертизе. Из волгоградских врачей, кто непосредственно при этом присутствовал, вскоре в живых не осталось никого! На вскрытие Шукшина специально из Москвы прилетел главный патологоанатом страны профессор Георгий Автандилов и все материалы экспертизы забрал с собой в столицу. В справке-заключении о смерти было от руки написано: "сердечная недостаточность", хотя всю жизнь Василия Макаровича лечили от язвы желудка.
В медицинских кругах случай с Шукшиным не афишировался. От разговоров о том, что Василия Макаровича насильственно убрали, врачи благоразумно уходили. Это были люди "старой гвардии". Они давали тогда подписки о неразглашении служебных тайн и умели держать язык за зубами, прекрасно зная, чем это кончается. Но и позднее я обнаруживала новые нестыковки, словно кто-то умышленно заметал свои или чьи-то следы, начиная с фотографий в каюте.
"Когда В.М. Шукшин скончался на теплоходе "Дунай", жены в Москве не было, она находилась в командировке за границей" - такие сообщения можно было прочесть в то время в средствах массовой информации. Досужая молва тут же начала выражать подозрение, что Л.Н. Федосеева-Шукшина причастна к гибели собственного мужа! От такого обвинения волосы дыбом встают. А тут еще как следствие - мол, не случайно ее забыли киношники на этом самом кладбище. Вот что творилось в те дни внутри и около кинематографа. Именно для создания этих кривотолков и были пущены провокационные "утки", словно кто-то в мутной воде ловил золотую рыбку под шумок. Ведь даже то, что Лидию Николаевну Федосееву-Шукшину забыли кинематографисты на Новодевичьем кладбище, как выяснилось недавно, тоже оказалось клеветой. Общественность, к которой и я принадлежу, требовала провести экспертизу на предмет отравления, но Шукшина уже закопали в могилу. В одной газете появилось сообщение, что создана независимая комиссия по расследованию смерти Василия Макаровича. В экспертизе этой комиссии "компетентными органами" было отказано. Вот и все, что было мне лично известно об этих горестных днях для России, потерявшей своего Степана Разина.
Говорят, врач, анатомировавший Шукшина, увидев сердце Василия Макаровича, сказал:
- Это сердце столетнего старика. Сколько этот человек прожил?
- 45.
- С таким сердцем он должен был умереть в 40. На чем держался остальные пять лет - неизвестно.
Известно - на сжатых кулаках. Не расслабляясь до смертного часа!
Не могу не привести здесь одного эпизода, долгие годы волновавшего меня своим тайным смыслом. В первых своих публикациях после смерти Василия Макаровича я исключала эту информацию, посчитав ее фантазией подвыпившего актера Буркова. Но однажды, услышав, как Лидия Николаевна Федосеева-Шукшина по телевидению произнесла сакраментальную фразу о насильственной смерти мужа, я вдруг вспомнила о давнем разговоре с Георгием Бурковым.
Помню, мчались мы в микроавтобусе по ночной Москве с очередного вечера памяти В.М. Шукшина. Постепенно салон пустел, и вот в автобусе остались я, Бурков, да на сиденье рядом с шофером человек, ответственный за доставку нашего брата - творческих людей. Кино тогда любили, и общение с его представителями проходило на традиционном российском уровне - хлебосольно, с возлиянием древнего напитка. Бурков был "подшофе", но с присущим только ему одному бесшабашным перехлестом юморил, балагурил и вдруг смолк, помрачнел. На мои осторожные расспросы о событиях, разыгравшихся в ночь, оборвавшую жизнь Шукшина, вдруг молвил:
- Не в тромбе там дело было и не в сердечном приступе, а в чашечке кофе.
И, словно чего-то испугавшись, опасливо оглянулся на шофера и сопровождавшего нас администратора - они были заняты своим разговором. Это успокоило Георгия, он понизил голос и на полушепоте добавил:
- Если тебе жизнь дорога, помолчи до поры.
- До какой?
- Только не сейчас.
Оказывается, когда Георгий Бурков вместе с Шукшиным завернули в его каюту, случилось следующее. Войдя, Шукшин вдруг остановился у двери, глядя напряженно и внимательно на столик, где одиноко стояла чашка с дымящимся кофе.
- Надо же, кто-то позаботился.
- Заказывал, что ли?
- Да нет вроде.
Родные, друзья, многие знакомые знали, что Василий Макарович "любил" кофе. Я не случайно закавычила слово "любил", потому что при сердечной недостаточности и постоянном кислородном голодании кофе - необходимость, в особенности если у обладателя всех этих дефектов к тому же еще и низкое давление. Вот Василий Макарович и злоупотреблял кофе.
- Ну так и что? - Я пока что не понимала, к чему клонит Бурков. - Принесли кофе. Это говорит, скорее, о доброхотстве, а не...
- Ошибаешься! Когда под утро, проходя мимо каюты и увидев в ней свет, я заглянул туда, то увидел Шукшина в смертельной позе. Первое, что я сделал, - глянул на столик. Чашки с кофе там не было. Кто-то предусмотрительно ее убрал! Унес - и дело с концом. Ничего не докажешь. А в ней-то и мог быть ответ на то, что случилось.
Заметив, как администратор на переднем сиденье вдруг начал прислушиваться к нашему разговору, Бурков вновь принялся юродствовать, даже хулиганить, притворяясь пьяным. Когда подъехали к дому Буркова и администратор встал у дверцы микроавтобуса, чтобы выпустить известного артиста, Георгий, собираясь покинуть салон, чуть слышно пробормотал:
- Запомнила, что я тебе сказал? Сейчас не время и небезопасно.
Вскоре ушел из жизни следом за Шукшиным и Георгий Бурков, опять же преждевременно. Может быть, главный свидетель странной подробности последней ночи Василия Макаровича. А недавно промелькнула в средствах массовой информации и такая новость, что в каюте, где скончался Василий Макарович, присутствовал подозрительный запах корицы, принадлежавший, говорят, какому-то таинственному газу, вызывающему спазмы сердца. Должна заметить, что и некоторые сорта кофе напоминают этот пресловутый запах...
В станице Клетская Волгоградской области в музее-клубе "Подкова" (под который местные власти не пожалели отдать бывший особняк известного некогда купца Никитина), зайдя в одну из комнат, вы окажетесь в каюте теплохода "Дунай", в которой 2 октября 1974 года был найден мертвым российский писатель и кинематографист Василий Макарович Шукшин. Уважая память великого сына России, сюда по осени приносят станичники букеты осенних цветов и калину красную. Каждый год 2 октября - в день гибели В.М. Шукшина - это место, говорят, ярко озаряется солнцем. Даже если по соседству, на других утесах, пасмурно и хлещет проливной дождь...