.jpg)
За кулисами двух законопроектов о мобилизованных
В информационной шумихе вокруг прилета в Москву американского телеведущего Такера Карлсона и новостей из Центризбиркома почти не замеченными прошли внесенные в Госдуму на прошлой неделе два законопроекта. Тем более что один из них через пару дней пропал с федерального портала нормативных правовых актов. Что, как мы знаем, вовсе не означает, что от него отказались, — могли просто отложить до более подходящего момента. Но начнем с того, что остался.
Немногие СМИ, которые отреагировали на появление этого проекта ФЗ, уже окрестили его «законом о посмертном браке». Звучит жутковато, хотя на деле никакой мистики нет. Помните, два с лишним месяца назад на заседании Совета по развитию гражданского общества и правам человека Владимир Путин предложил подумать, как быть «с такими женщинами, которые оказались в известной ситуации, у которых нет свидетельства о браке с тем мужчиной, любимым человеком, с которым они жили какое-то время»? Президент беспокоился и о детях, рожденных в подобных союзах, поручил проследить, чтобы они не остались без поддержки.
Президентский намек на «известную ситуацию» депутаты поняли правильно. И впрямь порой мужчины на СВО гибнут незарегистрированными мужьями своих неофициальных жен. Оставляя таких женщин, а вместе с ними и общих детей без господдержки, предназначенной законным семьям погибших или пропавших без вести в зоне спецоперации. Как исправить ситуацию? Конечно, узаконив фактические браки. Эту задачу и призван решить внесенный в Госдуму законопроект «О фактических брачных отношениях». В нем оговорено и условие признания подобных браков официальными: мужчина и женщина должны проживать совместно не менее трех лет или не менее одного года при наличии совместного ребенка и вести общее хозяйство. Устанавливать факт брачных отношений будет суд, куда жене (точнее, вдове) предстоит подать иск. Если суд его поддержит, в Единый госреестр записи актов гражданского состояния задним числом внесут соответствующую запись. И все, семья стала официальной, и ей доступны все выплаты и льготы...
Идея, кстати, не нова, достаточно вспомнить СССР конца Великой Отечественной и после нее. Про Год семьи тогда и слыхом не слыхивали, как и про День семьи, любви и верности 8 июля. Но, по совпадению, именно 8 июля 1944 года вышел первый из трех так называемых семейных указов. Который, во-первых, практически запретил разводы, сделав процедуру разорительной для истца и позорной для обеих сторон судебного процесса: объявления в газете, публичные обсуждения, финансовые издержки, значительно превосходящие средние зарплаты. А во-вторых, ужесточил отношение к незарегистрированному браку, вплоть до запрета матери обращаться в суд с иском об установлении отцовства и взыскании алиментов на содержание ребенка от гражданского мужа.
Понятно, таким образом государство пыталось тогда защитить права законных жен, прежде всего офицерских, чьи мужья нередко уходили от них к так называемым походно-полевым женам. Ответом стал протест фронтовиков и их гражданских жен и вдов, прозвучавший так громко, что власть решила не нарываться. Спорить во время войны с во-оруженными людьми и рассерженными женщинами — занятие небезопасное. Да и свежи тогда еще были в памяти (всего четверть века!) события февраля 1917-го, когда протест фабричных работниц и солдатских жен в итоге привел к революции. Почти все волнения, сотрясавшие города империи на протяжении 1915-1916 годов, начинались с «бабьих бунтов» и требований «Хлеба!», а заканчивались лозунгами «Долой войну!» и «Долой самодержавие!», которые подхватывали рабочие и солдаты. Конечно, времена изменились, но к чему будить лихо?
В итоге вслед за первым указом Президиума Верховного Совета СССР один за другим вышли еще два: 10 ноября 1944-го и 14 марта 1945-го. Вдовам разрешили-таки обращаться в народный суд для признания брака с погибшим или пропавшим без вести (надо было указать время фактического с ним проживания), а гражданским женам фронтовиков — подавать иски о признании прав детей, рожденных в таких браках, на пенсии, пособия и на отчество и фамилию отца. Суды, как правило, эти иски удовлетворяли, пока в конце 1950-х не стало меняться само законодательство.
Ну а насколько просто будет доказывать факт брачных отношений по тому закону, что сейчас обсуждается в комитетах Госдумы, мы скоро узнаем. 21 февраля состоится первое чтение, нет сомнений, что закон будет принят, причем быстро. Оценки же проекта пока сдержанные, в том числе и в чатах жен мобилизованных в соцсетях: все ждут подробностей. То ли дело второй законопроект — тот, что таинственно исчез, едва появившись. О нем в тех же чатах отзываются весьма резко. Самое время пояснить, о чем речь.
Уже больше года жены и матери мобилизованных пытаются добиться от Минобороны ответа, сколько еще служить их мужьям и сыновьям. Ведомство до недавнего времени отделывалось отписками — дескать, кто ж его знает, в законе об этом ничего нет. И вот теперь, похоже, силовикам надоело играть в прятки. А может, решили, что на фоне такого солидного «пряника», каким в глазах власти является закон «О фактических брачных отношениях», ложка дегтя будет не так заметна. И 8 февраля на федеральном портале нормативных правовых актов появился внесенный Минобороны проект закона, устанавливающего единый предельный возраст пребывания на службе в период мобилизации для контрактников и мобилизованных. Другими словами, мобилизованных предложено приравнять к контрактникам по предельному возрасту службы: 70 лет для высших офицеров и 65 — для других воинских званий. Стоит ли говорить, какой была реакция жен мобилизованных. Правда, проявить ее они не успели: документ с портала стремительно исчез. Навсегда?
P.S. Но у меня есть идея для законопроекта на замену. Причем с исторической подоплекой. Итак, XIII век, Шотландия. Войны, рыцарские турниры и поединки тысячами уносили жизни мужчин. Соответственно, множилось число девушек, так и не ставших женами. Что делать? Нет, о том, чтобы прекратить войны, никто и не помышлял. Вместо этого придумали закон, вступивший в силу 29 февраля 1288 года — такого же, как нынче, високосного. В этот день каждая женщина в стране могла сама сделать предложение мужчине. И он обязан был его принять, иначе — штраф в 1 фунт (сумма по тем временам довольно внушительная: размер годового жалованья слуги). Так что женились и с детишками не затягивали. Не правда ли, отличная идея для законопроекта в Год семьи? Дарю!