- Признаюсь, никак не ожидала, Борис Натанович, от вас такой увлеченности компьютером! Чем именно на компьютере занимаетесь, кроме того, что пишете письма?
- Составляю разнообразные базы данных. Веду дневник. И, разумеется, играю. Сейчас вот осваиваю "Цивилизацию-3". Замечательная игра!
- Чем она привлекла вас, маститого литератора?
- Она из разряда так называемых "стратегических". Ты выступаешь там в качестве правителя некоей страны - строишь города, ведешь войны с соседями, обеспечиваешь свой народ необходимыми благами, подавляешь восстания, управляешь наукой... Очень неплохая имитация натуральной политической и экономической системы. Уходишь в этот мир с головой, совершенно теряя ощущение реальности. Такая игра - истинный враг и могучий соперник реальной жизни. Способна отвлечь от чего угодно, и в первую очередь, конечно, от работы. Страшная штука!
- А мне, признаться, не верится, чтобы электронные игрушки могли что-то дать человеку образованному.
- Очень даже могут - равно как и преферанс, скажем. Не говоря уж о шахматах.
- Можно сказать, что "посиделки с компьютером" - ваше любимое времяпрепровождение...
- Да, наравне с филателией. Я - страстный филателист. Люблю копаться в марочках. Стараюсь, чтобы все это не мешало моим литературным занятиям. Работа - это обязанность, которую надлежит исполнять вне зависимости от прочих обстоятельств.
- В одном из своих интервью вы заметили, что через каких-нибудь полвека электронная книга вытеснит традиционную. Если так случится, что от этого потеряет или, наоборот, выиграет литература?
- Я думаю, ничего существенного ни потеряет, ни выиграет. Все дело в традициях и обычаях. Просто электронная книга имеет свои преимущества - компактность, несоизмеримые возможности в поиске нужного слова в тексте, удобство - при необходимости - постраничного комментирования... Кроме того, и это, наверное, самое главное, она гораздо дешевле и практичнее в производстве. Насколько мне известно, все, что написали АБС (Аркадий и Борис Стругацкие. - Л. Б.), хранится сейчас в виде файлов в нескольких интернет-библиотеках.
- Вам лично какая книга больше нравится?
- Разумеется, "бумажная". Я книголюб в старинном смысле этого слова.
- Много вообще читаете? Кого из авторов?
- Я имею честь состоять членом жюри шести (или уже, кажется, семи?) различных премий. Поэтому ежегодно приходится прочитывать 50 - 60 романов, столько же повестей и столько же рассказов. Кроме того, как руководитель Петербургского семинара молодых фантастов, я обязан все время читать новые и новые рукописи молодых. А сейчас вот фонд "Культурное наследие" затеял издавать в Петербурге "толстый" журнал фантастики "Полдень, XXI век". Я там главный редактор. Значит - еще один поток рукописей. Писать в журнал, разумеется, будут самые разные авторы. Может, и я тоже.
- Что дает, на ваш взгляд, "рядовому" читателю фантастика?
- Все то же, что и литература вообще. Радость сопереживания. Новые идеи. Поддержку уже сложившегося мировоззрения. Понимание ретроспективы и ощущение перспективы. Разнообразие и богатство духовной жизни вообще. Разумеется, я говорю только о хорошей фантастике (и хорошей литературе). Процесс "придумывания" конца не имеет. Сейчас вот в большом ходу "альтернативные истории": что было бы, если бы Гитлер сумел взять Сталинград? Как разворачивалась бы наша история, если бы Ленин был жив и здоров еще лет 15? И так далее. Во множестве создаются виртуальные, сказочные миры. Делаются попытки создать новые утопии. Все время придумывается что-то новое, и зачастую - очень удачно.
- Борис Натанович, профессиональные фантасты - романтики?
- Да самые разные люди! Есть, конечно, и романтики, особенно, что помоложе.
- Многое ли из того, о чем вы с братом писали в своих романах, стало реальностью?
- Практически все, что мы писали, было реальностью. Мы придумывали только необычные сочетания вполне обыкновенных ситуаций. Например, армия, которая описана нами в "Обитаемом острове", - это в значительной степени была наша армия (хотя и не только наша). Бюрократия из "Улитки на склоне" - наша бюрократия (и любая бюрократия всех времен и народов). А мир "Града обреченного" - вполне достоверный слепок с нашего реального мира.
- Алексей Герман взялся экранизировать ваш роман "Трудно быть богом". Вторая попытка, кажется, удалась. В том смысле, что, в отличие от первой, пришедшейся на 60-е годы, он смог приступить к съемкам и они уже как будто завершаются. Для вас важно, кто экранизирует ваши произведения?
- В общем-то мне довольно безразлично, кто берется за экранизацию. Но, правда, не в случае с "Трудно быть богом"! У этой - именно этой - нашей экранизации длинная история, которая действительно тянется аж с середины 60-х. Тогда мы сделали с Германом очень недурной сценарий. Он медленно полз через все киношные инстанции, его обсуждали, принимали, отвергали, снова принимали и, наконец, в августе 1968 года запретили раз и, как тогда казалось, навсегда. Впрочем (слава Богу), "никогда не говори никогда".
- Большая разница между романом и будущим фильмом?
- Не знаю. Если судить по литературному сценарию, который я читал, различия сравнительно невелики. У меня осталось впечатление, что этот сценарий "в общем и целом" повторяет тот, что был написан мною с Германом еще в 1968 году. В новейшие времена я им больше не занимался. Полностью доверяю вкусу режиссера. Поэтому просто продал ему право экранизации. Условия (по договору) обычные: "фирма обязуется сохранить дух и основные идеи романа"...
- Сами сняться в этой картине не хотели? По-моему, заманчиво!
- Ничего заманчивого нет в том, чтобы заниматься не своим делом. Какой из меня актер? Тут просто не о чем разговаривать.
- Но кто именно снимает фильм по вашему произведению, вам ведь не все равно? Не всегда же это были режиссеры уровня Германа!..
- У меня были разочарования, и не раз. Скажем, немецкий фильм по тому же роману "Трудно быть богом". Или "Чародеи" - по "Понедельнику". Впрочем, разочарование быстро проходит. Привыкаешь и начинаешь думать, что не так уж все это плохо и, может быть, даже - хорошо. Я давно отчаялся увидеть действительно хорошую экранизацию и никаких надежд на это не питаю.
- Известно, что герои литературных произведений не всегда ведут себя так, как это предполагают сами литераторы. Классический пример: искреннее удивление Александра Пушкина, когда он работал над "Евгением Онегиным": "Ай да Татьяна, что учудила, вышла замуж...". Вы загодя знаете, как поведут себя в том или ином эпизоде герои ваших повестей и романов?
- Как правило, да. Но бывают и исключения. Когда вдруг выясняется, что гораздо интереснее будет, если героя не сожрут инопланетные чудовища, а он как раз выживет и женится на героине - вот тут-то и начнется (для него) самый ужас! Отклонения от задуманного случались, но не часто. Как правило, негодность плана обнаруживалась довольно быстро - после первых 10 - 15 страниц. Так было с "Гадкими лебедями", с "Попыткой к бегству", с "Малышом". Приходилось переделывать план, переосмысливать задуманное заново и начинать все сначала. Ситуация неприятная, но - полезная, дающая обычно неожиданный и эффектный результат.
- Какой из героев наиболее близок вам по духу?
- Наиболее близки те, кто списан был с самих авторов: Феликс Сорокин ("Хромая судьба") - это в значительной степени Аркадий Натанович Стругацкий (АНС); Андрей Воронин из "Града обреченного" и Дмитрий Малянов ("За миллиард лет до конца света") - БНС... Никакого разделения обязанностей у нас с братом не было. Каждый предлагал те черточки характера, которые казались ему важными и наиболее выразительными в каждой конкретной ситуации. Критерием "правильности" было при этом не максимальное сходство с прототипом, а максимальная, по возможности, выразительность получаемого образа.
- Прошлым летом вы дали несколько интервью разным газетам по случаю 10-й годовщины ГКЧП, комментируя события 1991 года, прошедшие с тех пор в стране изменения. Интересуетесь политикой? Она как-то влияет на ваше творчество?
- Политикой все еще интересуюсь. Хотя открытий в этой области для себя больше не жду. Влияет ли она на мое творчество? Конечно! Иногда - самым странным образом. Пример: на дворе - политическая буря, а писать хочется что-нибудь тихое, безмятежно светлое, доброе...
- В одном из этих интервью вы сказали: "Мы становимся более холодными, более расчетливыми, более жестокими". Относите это и к себе? Какие события минувшего десятилетия изменили вас?
- Сильно подозреваю, что изменили меня не "события", а само время, прожитые годы, превращение из пожилого человека в старого. Потеря здоровья. Потеря интереса ко многим и многим вещам, например, - к науке. Печальное понимание того, что многого теперь уже просто не успеть, а значит, и затевать не стоит.
- Упал интерес к науке? Дефицит веры в нее?
- Для меня очевидно главное: она не сделала людей счастливыми. В лучшем случае - благоустроенными, и то далеко не всех. Поэтому и интереса к ней прежнего нет.
- В своих произведениях вы пишете о том, "что БЫЛО в реальности". А каким представляете себе будущее?
- К сожалению - или к счастью? - реальное будущее непредсказуемо. Его можно только случайно угадать. Предсказанию поддаются лишь самые общие тенденции. Все будет примерно так же, как и сегодня, только повороты сделаются круче, взлеты - выше, а падения - больнее. "Большой войны, скорее всего, не будет, зато будет много маленьких". "Богатым странам придется делиться с бедными". "Науке придется найти альтернативные источники энергии" (если мы не хотим возвращения в Х1Х век). "Рак будет побежден, а смерть - нет...". И так далее.