Односельчане называют меня краеведом за мое увлечение собиранием разных фактов из жизни
Односельчане называют меня краеведом за мое увлечение собиранием разных фактов из жизни области. Так вот: наш поселок Прошково находится на севере Новгородчины, и есть здесь дом инвалидов и престарелых. 70 процентов его обитателей, триста с лишним человек, - бывшие заключенные, которые провели на зоне по 40, а то и по 50 лет. Среди постояльцев интерната немало женщин.
Заправляет в интернате местный авторитет дед Михей, он же Борис Николаевич Михеев. Особая гордость бывшего зэка - два диплома о высшем образовании, которые он хранит в тумбочке у кровати. Михей объездил всю страну - и Сибирь, и Урал, и Кавказ, где он только не сидел! Общаться с ним - одно удовольствие.
- Знаешь, - любит он вспоминать, - какие люди там по тюрьмам сидели? Орлы! Три часа друг с другом общаются, ни одного мата не услышишь. Наоборот, все о литературе рассуждали, живописи.
А в 59-м в Архангельске знаешь, кто со мной сидел в одной камере? Третий помощник самого конструктора Королева! Умнейший мужик! Когда его выпускали, целый кортеж черных "Волг" встречать приехал. Номера все московские, водители в штатском, но военная выправка чувствуется. КГБ, одним словом.
Любимый конек Бориса Николаевича - рассуждения на политические темы.
- Знаешь, чем советский строй был хорош? Тем, что жили по законам зоны, - убежден он. - У нас как было? Сколько бы человек не сидело в тюрьме, смотрящий о каждом все знал. И не только о нем, но и о родственниках, которые остались по ту сторону проволоки. Ему помощники докладывали. Устно или через малявы с воли. Но не потому, что стукачество было развито. О людях думали!
Помню, на Урале, в 63-м, вызывает меня наш тогдашний "старший". Так, мол, и так, давно ли вести из дома получал? А я тогда женат был, дочке лет пять.
- Да, - отвечаю, - и не помню уже, когда писали. Забыли небось...
А он, Власыч наш, и говорит: "Девочка у тебя сильно приболела. Лекарства нужны, дорогие. Но не кипятись, все в порядке. Сейчас будем деньги собирать. Вытащим ребенка". Я стою как вкопанный и не знаю, то ли в ноги ему кидаться, то ли на шею. Я к чему рассказываю? К тому, что в повседневной, не тюремной жизни тогда так же было. Если ты голодный, общество тебя накормит. Раздет - оденет. Только живи и к людям нормально относись! Сейчас такого нет. И в реальности, и на зоне - сплошной закон джунглей. Кто сумел вылезти вперед, тот и молодец. Остальные - быдло и живите как хотите. Обидно и больно мне, старику.
Изменить ситуацию в стране к лучшему, по мнению Михея, можно. Просто у руля нужно поставить пару-тройку людей из "старой гвардии", кто еще сохранил понятие о чести и совести. Правда, сам Борис Николаевич принять на себя бразды правления не готов. Старый уже. Зато здесь, в Прошкове, он - человек-легенда. Люди к нему за советами ходят. Он раздает их с удовольствием.
- Я - сторонник наказательной системы управления обществом, - рассуждает Михеев. - Помните, в "Фаворите" у Пикуля такой момент. Екатерина спрашивала Гришку Орлова, как бороться с придворными, которые все воруют и воруют. На что Гришка отвечал: ты дай им то, что они хотят, да побольше и поглубже! Вот я бы лично так и действовал. Берет, например, чиновник взятки и строит каменный особняк. Взять бы и замуровать его в его камнях на месячишко. Еды поставить, чтобы с голоду не умер, зато подумал бы о своем поведении. И так начать с большего, а закончить меньшим.
Под меньшим Михеев подразумевает российскую глубинку - надо же и здесь порядок наводить. А то мужики совсем от рук отбились. Обленились, делать ничего не хотят.