Владимир Пеняков, как это видно из его имени и фамилии, - русский человек. Правда, в России он никогда не был. Родился в Бельгии, там же и вырос, выучился на инженера. С 1924 года жил в Египте, трудился на сахарном заводе. Работа была сезонная, и в свободное время Пеняков путешествовал по пустыне. Бедуины научили его ориентироваться, находить воду и пищу, ездить на верблюде. Освоил русский бельгиец и арабский язык.
Когда началась вторая мировая война и войска фашистской коалиции подошли к Египту, Пеняков вступил добровольцем в английскую армию. Тут-то ему и пригодилось умение жить в пустыне. Сначала Владимира взяли в разведку, а в октябре 1942 года, перед самой битвой при Эль-Аламейне, он стал командиром диверсионной группы из 23 человек. Она получила шутливое название "Личная армия Попского" - по псевдониму Пенякова. На четырех "джипах" и двух трехтонках группа совершала длительные автономные рейды в тылы противника, удивляя и чужих, и своих дерзостью и доблестью.
О своем боевом пути Владимир Пеняков рассказал в книге, изданной в Лондоне в 1950 году. Одна из глав называется "Иван и Николай".
В рейде по югу Италии, куда группа Пенякова была переброшена после окончания североафриканской кампании, Владимир и его товарищи остановились в небольшой деревне. Расспросили крестьян о расположении фашистских застав, выставили охранение и устроились в саду на отдых.
Некоторое время спустя в лагерь пришли двое. Одеты они были как все крестьяне, но внешне на итальянцев не походили: русоволосые, голубоглазые. Чувствовалась в них и военная выправка. Оказалось, что оба - русские солдаты, попавшие в плен под Смоленском. Сначала их держали в германском концлагере, затем во Франции, потом перевели на север Италии. Оттуда они бежали, пробрались на юг страны. Батрачили вместе с итальянскими крестьянами, всячески помогавшими им. А когда узнали, что в деревню прибыл английский отряд, решили присоединиться к нему. С тем и пришли к командиру. Того, кто первым заговорил, звали Иван, его товарища - Николай.
Пеняков ответил по-русски, что рад встретиться с ними, что через несколько дней английские войска освободят эту часть страны, позаботятся о них и помогут им вернуться на родину. Взять Ивана и Николая в свой отряд он не может, поскольку в машинах для них нет места. "Но мы солдаты, - ответил Иван. - Мы хотим воевать вместе с вами, а вернуться в Россию еще успеем. Пожалуйста, возьмите нас с собой! Вы говорите по-русски и сможете отдавать нам приказы, как ни один другой английский офицер. Пожалуйста, не оставляйте нас!"
"Слова русских произвели на меня сильное впечатление, - пишет Пеняков. - Я слишком хорошо понимал, что они чувствовали в этот момент. Я терзался в сомнениях, боялся, что в трудном рейде эти люди могут стать для нас обузой. "Хорошо, - решился я на компромиссный вариант. - Мы берем с собой Ивана, а Николая захватим на обратном пути". Иван с радостью бросил свои пожитки в мой "джип", а Николай пошел прочь походкой обиженного ребенка".
Ближе к вечеру группа тронулась в путь. Колонна шла мимо поля, на котором работали крестьяне. Николай подбежал к машине, чтобы проститься с Иваном. По лицу его катились слезы. И сердце Пенякова не выдержало. "Быстро полезай в следующую машину!" - скомандовал он Николаю.
С тех пор до самого конца войны Иван и Николай - фамилий их Пеняков не называет - сражались с фашистами в "Личной армии Попского" и, по словам ее командира, "стали душой нашей группы". Что было с ними дальше - неизвестно.
Русские солдаты Иван и Николай, попавшие в плен, прошедшие концлагеря, могли спокойно дождаться окончания войны, дождаться основных сил англичан - и домой. Но не они одни, бежав из фашистского плена, примкнули затем к союзникам и вновь взялись за оружие. Таких было много.