Монеты порой бросают прямо с трассы, не отходя от машин - они разлетаются далеко и беспорядочно. И тут же невесть откуда возникают мальчишки. Они споро собирают деньги. Впрочем, за коновязь, за черту магического квадрата никогда не ступают - боятся гнева богов.
Чтобы подкормиться, они еще гоняются по степи за сусликами. Заливают норы водой, ловят, несут домой или варят тут же, на костре. Суслики похожи на крыс, но, говорят, вполне съедобны - если в родном доме есть больше нечего. С наступлением лета и подростки, и малыши отправляются в лес, благо район - подтаежный, здесь не только степь да степь кругом. Ребятня начинает таскать лесную клубнику, торговать ягодой у дороги - в удачный день удается обернуться в тайгу дважды и продать по два ведра.
Она на редкость трудолюбива, эта детвора из Кызласа, не то что в соседних деревнях. На ней держатся и школа (ребята сами делают ремонт), и личные хозяйства. Вон Олеся Боргоякова даже на работу вместо нерадивого папы ходила - обихаживала 30 телят. Кажется, еще с пеленок детвора уяснила раз и навсегда - надеяться на взрослых нет смысла. Многие взрослые могут только разрушать... Это наглядно, так сказать, понимаешь, увидев детские рисунки на школьной выставке. Ведь дети рисуют то, к чему привыкли... Повторяется, словно сигнал бедствия, горящий дом. И он на самом деле горит, причем давно. Население Кызласа - 2100 человек, из них работают только 260, некогда крепкий животноводческий совхоз обанкротился, леспромхозы остановились. Зато процветает теневой бизнес - техническим спиртом, который производится по соседству, в Усть-Абакане, торгуют через дом. 30 рублей за полтора литра в пластиковой бутылке - дешево и сердито. Кто оборотистей, наживается - строит дома, покупает машины. Таких, впрочем, единицы, большинство - сами продают и сами пропивают. Или только пьют, пропивая и пенсии, и детские пособия, и пособия по безработице...
В поселке разруха, кругом - грязь, в которой по брюхо тонут коровы и лошади. Выбитые окна, завалившиеся заборы. Бывший хлебоприемный пункт, бывший детский сад, бывший склад. В этом же ряду - так и не построенная больница, которую заложили еще в советские времена. Ребята постарше, как-то ухитрившись подключиться к электричеству, врубают старый магнитофон и сами себе среди развалин устраивают "дискотеки". Здесь же, чтобы согреться, жгут костры. Податься больше некуда - клуб не работает, потому что там натуральный морозильник - нет воды, а значит, и отопления. Водопровод в Кызласе бездействует с прошлой осени - сгорел глубинный насос, а починить его, как уверяет глава поселка Николай Сагалаков, никак невозможно из-за нехватки денег.
Такое впечатление, что вчера в Кызласе прошла война, хотя на самом деле она была здесь очень давно - гражданская. Правда, следы от окопов до сих пор окончательно не заросли, они видны аккурат рядом с кладбищем. Тут, на холме, продуваемом хакасскими ветрами, и покоятся тепеть эти трое.
КОСТЯ
Первым ушел Костя Бурнаков, 7 марта его нашли повесившимся в одном из заброшенных домов. Ничего подобного от спокойного, немного обидчивого, но незлобивого подростка никто не ждал. В школе он учился слабо, на "тройки", иногда пропускал занятия, но лишь потому, что ушедшие в загул родители забывали его вовремя разбудить. Отец, Андрей Афанасьевич, работает лесником, мать, Светлана Николаевна, формально сидит без работы, а фактически торгует спиртом. Оба пьют, отец дерется, мать вечно в синяках, достается и детям. Кроме Кости, их еще двое - сын-третьеклассник и почти взрослая дочь, ученица 11-го класса.
- В материальном смысле семья живет более или менее нормально, - рассказала классный руководитель 8-го "А" Дина Варламовна Кайдаракова, - дети в отличие от других хотя бы сыты и одеты. Но эти пьяные лица каждый день - они, конечно, Костю угнетали. А отец - человек неуравновешенный, постоянно дебоширит, кого угодно мог достать. Этот папаша незадолго до смерти Кости тоже пытался на себя руки наложить - резал вены. Но сын-то на отца совсем не был похож - тихий, покладистый мальчик. И дома всегда помогал, не перечил, как ни посмотришь - то воду несет, то стайку чистит. А в школу в последние дни не ходил, мать говорила: болеет, после 8 Марта появится. Не пришел.
Все учителя кызласовской средней школы собрались в классе, чтобы поговорить с корреспондентом. Как ученики, сидели за партами, сквозь слезы пытались объяснить то, что объяснить слишком трудно. Кто-то принес деревянный трактор - его сделал Костя, он ходил в кружок "Умелые руки". В поселке, собственно, только школа еще и жива - она здесь и вместо клуба, и вместо "Скорой помощи". Учителя ходят по домам учеников, пытаются достучаться до родителей, бывает, как в семье Бурнаковых, им просто не открывают. Для нас тоже ворота были заперты, на дверях дома висел внушительный замок. Андрей Афанасьевич и Светлана Николаевна, прихватив детей, исчезли в неизвестном направлении. Лишь у соседского мальчишки нашелся маленький снимок Кости - совсем детское, чистое лицо...
ОЛЕСЯ
Боргояковы оказались дома, но встретили неприязненно. Глава семейства Василий Ананьевич, перемежая речь матом, сходу принялся кричать: "И ходят, и ходят! Все нервы уже измотали!.." Мать Нина Иосифовна молча сидела у окна, тут же младшая дочь Вика. Обе они долго искали фотографию погибшей Олеси - и не нашли ни одной. "Она их собирала и куда-то убрала, - сказала мать, - а я не знаю - куда". Как потом говорили подружки, сколько они помнят, Олеся никогда и не снималась - тихо уходила в сторонку. Но в одной из предсмертных записок, рассказывают, были строчки с просьбой - сфотографировать ее и положить снимок в гроб. В другой записке Олеся в своей смерти прямо винила родителей, бесконечную пьянку...
- Девочка была очень спокойная, - рассказывает классный руководитель 8-го "Б" Галина Михайловна Кужакова, - немного замкнутая. Любила вечера танцев, приодеться на них не могла, из-за этого очень переживала. Приходилось носить чужое, поношенное, конечно, и только в последнее время у нее появились обновки. Мать на пенсию купила ей кроссовки, а младшей дочери - куртку. Олеся, видимо, и взяла ее у сестры. Говорила: "Посмотрите на меня!" - и радовалась. Хотя, наверное, обижалась, что куртку купили не ей.
Мать у Олеси пенсионерка, отец работает скотником в сельхозкооперативе "Кызлас". Впрочем, так говорится - работает, зарплату здесь не платят с начала 90-х, иногда выдают молоко, реже - мясо. Да и особым трудолюбием отец не отличается - часто вместо себя Олесю посылал. Перед смертью она жаловалась подружкам, что устала ходить в телятник каждый день. На чердаке этого телятника 23 марта девочка и повесилась.
- Мы с утра ее искали, - рассказывают подружки Самера и Салима Шамшетовы, - ее нигде не было, - подумали, на работе. Пошли туда, кричали: "Олеся, Олеся", - но она не вышла. Наверное, тогда еще живая была, просто не захотела ответить. Потом мы пришли еще раз, увидели следы на снегу- они вели только в одну сторону. Залезли наверх - она там в петле.
Всполошенные девчонками, прибежали родители - пьяные. Говорят, перед трагедией они пили долго, беспробудно - недели две. Теперь никакой вины за собой не чувствуют, уверяют, что детей не обижали, что младшую Вику, если будут отбирать, никому и ни за что не отдадут. Хотя еще одна дочь, шестиклассница Оля, временно находится в Боградском республиканском интернате для детей с ослабленным здоровьем, должна вернуться через год. Да и Олеся там два года воспитывалась. В Боград ребятню из Кызласа отправляют время от времени - просто чтобы подкормить.
АЛЕША
Алешу Боргоякова (с Олесей они не родственники, эта фамилия среди хакасов встречается часто, как Ивановы у русских) нашли 4 апреля в летней кухне у тетки. Она зашла туда случайно - понадобились сухие дрова, обычно в это время года кухня пустует. А скончался Леша, как показала экспертиза, 29 марта - за целую неделю родители и не подумали его искать, хотя учителя приходили не раз.
- Перед каникулами мальчик перестал ходить в школу, - говорит классный руководитель Дина Кайдаракова. - 25 марта я и участковый пошли к ним домой, спрашивали, где сын. Отец сказал: пошел за водой, скоро вернется. Мы его так и не дождались, наказали, чтобы 1 апреля, в первый день после каникул, обязательно был в школе. Но Алеша не пришел, и я опять отправилась к ним, на этот раз разговаривала с матерью. Она рассказала, что сын у ее сестры, несколько раз звала его домой, но он возвращаться отказывался. Отец тоже ходил туда и кричал: "Выгоните его, пусть ночует на улице!". Но мальчика там уже не было, с 28 марта его вообще никто не видел. Я снова пошла к Боргояковым, на этот раз отец сообщил, что ребята вроде бы говорили, будто он уехал в Абакан. А на следующий день его нашли...
Алеша учился на "тройки" и "четверки", а мог бы, как уверяют учителя, успевать куда лучше, если бы не пропускал уроки. Когда набралось целых 120 часов - его вместе с матерью вызвали в сельсовет. Мама Галина Иннокентьевна свою вину признала и объяснила, что сын не ходит в школу, потому что не в чем. Он и в самом деле стоял перед комиссией в резиновых сапогах, хотя время было зимнее. О том, что дети в семье бедствуют, вообще-то и так всем было известно - Алеша и 7-летняя Майя ходили в обносках, часто голодали. В доме нет никаких средств к существованию - жили, а точнее пили на родительские пособия по безработице и детские.
Отец Роберт Григорьевич в пьяном угаре часто попрекал сына куском хлеба, а когда ненадолго трезвел, замыкался в себе и на детей не обращал вообще никакого внимания. Все заботы о доме, о младшей сестре лежали на плечах Алеши, отец даже дров к печи никогда не приносил - считал "унизительным". Как он теперь обходится? Сына уже нет, дочь после случившегося отправили в Аскизский приют. Увы, задать вопросы родителям не удалось - сбежали.
По факту гибели детей районной прокуратурой возбуждены три уголовных дела по статье 110 УК РФ - доведение до самоубийства. Пока идет следствие, сотрудники прокуратуры от комментариев воздерживаются. Будет ли доказана вина родителей, смогут ли их наказать - большой вопрос. Только Олеся оставила предсмертные записки, во многом они по-детски противоречивы, а мальчики вообще предпочли уйти молча... Дела такого рода, как правило, расследуются трудно.
- До сих пор в Хакасии они вообще не возбуждались, - говорит заместитель главы Аскизского района Александр Алахтаев, - хотя такие случаи происходят регулярно. Только в нашем районе за последние 5 лет покончили жизнь самоубийством 18 несовершеннолетних. Когда они уходили поодиночке, то в одной деревне, то в другой, казалось, не так страшно. А тут - сразу трое, это был просто шок, все поняли, что с этим наконец надо что-то делать. Мы привезли в Кызлас психологов, они провели анкетирование среди детей и взрослых и сказали: такие факты могут повториться. Да что там говорить, если родители после смерти своих детей только через полмесяца и очухались - все поминали. У хакасов принято: если идешь на похороны, должен принести с собой бутылку и стопку - и каждому налить. И тебе тоже - каждый наливает, отказываться нельзя. Так и пьют от поминок до поминок.
Александр Александрович был первым, кто решил вынести сор из избы, поднять шум, именно он пригласил в Кызлас республиканское телевидение. Теперь проблему обсуждают в правительстве Хакасии, губернатор Алексей Лебедь взял ее под свой контроль. А тем временем кызласовские учителя организовали в поселке сход граждан, превратившийся в общественный суд. Семьям, где пьянствуют и отцы, и матери, - их набралось 41 - просто пригрозили, что отберут детей навсегда и, разумеется, лишат детских пособий. Дали месяц испытательного срока. И пока на первый взгляд в Кызласе все спокойно, на улицах не видно пьяных даже по выходным. Педагоги, которые продолжают ходить по тем же домам, говорят, что хозяева не то чтобы совсем к спирту не притрагиваются, но осторожничают, на рожон не лезут. Мать и отец Олеси даже начали приводить в порядок дом - перемыли все, побелили почерневшие уже стены. Надолго ли?
- У меня учится сестра погибшего Кости Бурнакова, - рассказывает классный руководитель 11-го класса Гуля Дмитриевна Кулимеева, - тоже Олеся. И она пыталась покончить с собой, когда старший брат вернулся из армии, напился и избил ее. Вынули из петли. И сейчас, хотя девочка она вроде бы открытая, общительная и веселая, тяжелые мысли ее не покидают. Олеся часто, как она мне говорила, представляет себя повешенной. Встретила мать - рассказала ей. А она и внимания не обратила: дескать, Олеська всегда на словах-то пугает. И все.
...Сразу за Кызласом, между поселком и кладбищем, лежит пустырь. В центре его кучковались ребята, явно чем-то занятые всерьез. Мы решили полюбопытствовать, сфотографировать, да только они при виде взрослых вмиг рассыпались, как горох. Оказывается, мальчики и девочки из подручных средств, каких-то коряг и досок, выброшенной кем-то утвари возводили себе жилище. Получилось даже изысканно - здесь есть все, о чем в их жизни можно только мечтать. Гостиная с телевизором, диваном и цветком в вазе, кухня с печкой и полным набором посуды - хоть для супа, хоть для чаепития, ванная комната с зеркалом и шампунем под названием "Ласковая мама".
В чистом поле дети построили свой дом.