— Раньше я бывал в Сомали, в Кении, Танзании, а Эфиопию впервые в жизни посетил в августе—сентябре 2010 года, — начал рассказ Федор. — Это было для меня разведкой, знакомством с теми местами, где путешествовал Александр Булатович. Этого офицера и исследователя я знал еще с детства. Мне, как священнику, сейчас не пристало говорить «Он был мой кумир». Тем не менее на его деяниях я воспитывался и я старался совершить нечто подобное, что совершил он. И я хотел повторить даже те его переходы, которые он совершил по территории России. Например, он на коне проскакал от Петербурга до Царицына — за 10 дней, не меняя при этом коня. Позже, в начале
— Вы собирались пройти маршрут выдающегося русского путешественника Булатовича. Удалось?
— Тот маршрут бы повторили только на треть. Полностью идти по пути Булатовича не имело смысла. Ведь с тех пор прошло более ста лет. Реалии поменялись. Количество населения в Эфиопии в разы увеличилось. Больше, чем в пять раз. В некоторых местах, где Булатович проходил по безлюдным и даже неизведанным краям, сейчас живут племена, и достаточно многочисленные.
— Это было ваше второе путешествие в Эфиопию. Какие дальнейшие у вас планы?
— Все лето я был на Украине — строил храм и часовню при нем. Сейчас в Москве я начал готовиться к новой экспедиции в Эфиопию — я уже начал скучать по этой теплой, во всех смыслах слова, стране. Мы уже подписали договор с туристической компанией «Денкернеш» о моем мероприятии. Главная стратегия моего нового маршрута — покорение девяти самых высоких пиков этой страны, все они за 4 тысячи метров над уровнем моря. В команду альпинистов будут входить двое россиян, включая меня. Мой русский напарник является одним из спонсоров экспедиции. И мы будем покорять вершины совместно с эфиопскими альпинистами — в истории российского альпинизма это первый такой опыт. 10 ноября мы уезжаем в Эфиопию, 15 ноября мы уже начнем нашу горную эпопею, и всего должны уложиться в 40 дней. Преодолевать большие расстояния между вершинами мы будем на автомобилях, потому что эти горы расположены в разных частях страны.
— Какое принципиальное отличие предстоящего путешествия по сравнению с предыдущим?
— Меня также будут сопровождать, переводчики, повара, охрана. Без охраны не обойтись, и в этом я убедился во время предыдущей экспедиции.
— Православная церковь в какой мере будет помогать в проведении экспедиции?
— У мероприятия две составляющие: спортивная и духовная. В данном случае спортивную составляющую было легче спонсировать — и это вполне естественно для реалий современного мира. Тем не менее на подходе к каждой из девяти вершин, которые мы будем покорять, мы обязательно будем посещать святые монастыри, которые там находятся. Со спортивной точки зрения все покорения пиков высотой от 4 до 5 тысяч метров для меня, побывавшего на многих гималайских вершинах, включая Эверест, не являются запредельно сложными. Здесь особенность в том, что мы на каждом из восхождений будем строго лимитированы по времени и прочим ресурсам плюс будем осваивать взаимодействие между двумя национальными школами альпинизма — российской и эфиопской, впервые в истории спорта.
— Вы с эфиопскими альпинистами знакомы? Каков их уровень?
— Эфиопы известны своими успехами в легкой атлетике. Но ведь в беге нужны только талант, правильная методика в тренировках плюс минимальная экипировка. А вот у альпинистов расходы на порядок больше, а также очень важна среда, в которой ты получаешь навыки и опыт. Ведь и в нашей стране основная часть альпинистов были люди с высшем образованием. Много академиков, всяких лауреатов, известных чиновников и деятелей культуры. Но если в ближайшие годы и к нам, например, восходить на Эльбрус приедут эфиопские альпинисты, это станет показателем прогресса их национальной школы. А это неизбежно. Гор в стране много, развитие альпинизма и сотрудничество с восходителями из разных стран неизбежно. Я делаю такие прогнозы, следя за тем, как быстро развивается в последние годы страна в целом. И нынешнее руководство взяло верный курс. Не как у нас в России: все деньги в одну корзину — Москва, Питер, Сочи. В этом плане многим регионам России вообще не повезло. Простой пример приведу, потому что хорошо знаю Чукотку — я там пять лет провел, рисуя местных жителей, в том числе и тех чукчей, которые живут старым укладом. Если проследить историю: с тех пор как русские, начиная с Дежнева, начали осваивать Чукотку, ни один из правителей не побывал на территории этого столь обширного стратегического региона. Нынешний президент России туда приехал, впервые за 400 лет. Хотя Дежнев говорил: отсюда Россия начинается. Когда я приезжаю туда и общаюсь с местными жителями, они постоянно мне говорят: вы в Москве скажите правителям, что мы все еще в составе России находимся. Я сам тогда находился на Чукотке, когда в Москве многие политические деятели подняли крик по поводу того, что в Прибалтику войдут войска НАТО и будут нас с запада подпирать. Мне тогда смешно было это слышать. Ведь с побережья Чукотки в хорошую погоду видны американские острова Диомида, где войска НАТО стоят уже несколько десятилетий. А в Москве об этом мало кто знает. Так что в этом плане правители и политики Эфиопии мне больше нравятся, чем российские. Они по крайней мере хорошо себе представляют свою страну, потому что объездили ее самые труднодоступные уголки. И теперь по новым современным дорогам развитие страны быстро пойдет.
— Насколько сложны будут маршруты восхождений?
— Мы будем стоять у истоков альпинизма в Эфиопии. Я делал восхождение на Килиманджаро в Танзании, на гору Кения в Кении. Но там у нас не было общей с местными альпинистами группы. И в данных условиях не имеет смысла рисковать. Ситуация аналогичная той, когда я набирал в свой актив восхождения на высшие точки всех материков. Собрать «Большой шлем». Соответственно, тогда и на Эверест я поднимался не по
— Насколько затратна будет ваша экспедиция?
— Деньги потребуются немалые: затраты на аренду машин, бензина (джипы 15 литров на 100 километров «жрут»), оплату шоферов. Много расходов выходит довольно неожиданных, странных для непосвященного, постороннего человека. Но тем не менее необходимых. Например, нам пришлось по ходу экспедиции закупить порядка 2500 бутылок питьевой воды. Каждый день любой из нас выпивал около 5 литров воды. Еще случалось так: в засушливых районах любой местный пацан, увидев бутылку, непременно просил у нас попить. Он начинает пить, тут же подбегает к нему другой. С этой бутылкой сразу приходится расставаться. Я посчитал: бутылок 200 мы раздали местным. И под конец нам даже не хватило. Сначала мы планировали: нам воду к некоторым пунктам будут подвозить на джипах. Но эти доставки стали бы довольно дорогими. Кроме того, закупив воду сразу в больших количествах, мы договорились с поставщиками о хорошей скидке. И сейчас, по предварительным раскладам, экспедиция нам обойдется примерно в 50 тысяч долларов. Предыдущая наша экспедиция обошлась примерно в такую же сумму. Половину денег мы перечислим эфиопским партнерам не позже октября, а остальную сумму мы привезем с собой и будем расходовать на месте наличными или с банковских карточек.
— Какие сувениры вы обязательно повезете?
— В прошлый раз мы были сильно ограничены весом багажа, для нас эти расходы оказались очень весомыми. Так что основную часть еды, медикаментов, даже экипировки пришлось покупать на месте. То же самое будет и на этот раз. К тому же страна достаточно дешевая. Соответственно, объемным багажом сувениров мы не смогли тогда запастись, не получится этого и сейчас. Например, везти в подарок иконы большого и среднего размера не получится. А вот крестики, которые мы дарили священнослужителям, нас принимавшим, оказались очень кстати. Подарили четыре, и мне в конце экспедиции свой даже пришлось отдать. Так что сейчас повезем минимум десять, сделанных нашими мастерами. Цена каждого — минимум 100 долларов, но они прекрасной работы. И в данном случае помимо факта самого подарка собратьям по близкой нам церкви это получается хороший подарок людям, сердечно нас принимавшим на территории своих монастырей, во многом нам помогавшим.
— Кто делал фотоснимки во время вашей последней экспедиции?
—
— В экваториальной Африке даже совсем дикие пигмеи зачастую не даются фотографировать бесплатно…
— И у нас зачастую возникала проблема сфотографировать местных жителей. Причем даже в тех районах, где туристов и вообще европейцев не бывает. Например, женщины там ходят полураздетыми — с голыми грудями или вообще раздетыми. Хочешь фотографировать — плати. А если местные увидят, что ты платишь деньги одному из их людей, могут так присосаться, что, пока не опустошат твои карманы, не успокоятся. Примерно как в тех районах Кении, где живут в основном за счет туристов. А вот
— Конфликты в мусульманской части страны у вас случались?
— С имамами мы встречались, общались вполне доброжелательно. Хотя, конечно, не столь добросердечно, как с представителями родственной коптской церкви. Справедливости ради надо сказать, что во многих местах Эфиопии ислам население исповедует не в традиционном виде, а с заметными оттенками язычества. Примерно как в России — христианство у чукчей. Вроде бы в Христа верят, но шаманы при этом тоже довольно популярны и уважаемы. Аналогично и у многих эфиопских племен. Например, сплошь и рядом у
Там, где живут мусульмане и в особенности язычники, часто происходят конфликты между местными племенами. И мы от этого испытывали большие неудобства. Если 20 дней по христианской части мы проехали с одними и теми же верблюдами, их погонщиками и проводниками, то в мусульманской и языческой нам приходилось их менять каждые
— Менять проводников и верблюдов — это вам осложняло путешествие?
— Для меня это стало неприятной неожиданностью. Я даже психовал, рассказывая эфиопам: я всю Калмыкию, всю Монголию пересек, не меняя верблюда. Но в Африке своя специфика. Привыкать сложно каждый раз не только к новому проводнику, но и к верблюду. Требуется время. У каждого животного свой норов. А верблюдов можно было заполучить только в комплекте с его погонщиком. Такого там не бывает: или мы арендуем верблюда без погонщика, или у нас есть свой верблюд, а мы оплачиваем услуги погонщика. А на некоторых территориях большей опасности подвергались наши погонщики и охранники, чем мы сами. Так что, дойдя до границы условного региона, они передавали нас с рук на руки другим. А иногда не передавали, а оставляли нас, говоря: вы пройдите в ту сторону
— Церковь в Эфиопии отделена от государства?
— К счастью, нет. Патриарх в наше время по иерархии является третьим по значимости лицом в государстве. К тому же нынешний патриарх является близким родственником
— А на каком уровне связи нашей православной церкви с эфиопской?
— Официально руководства церквей двух стран никаких соглашений не заключало. Связи держатся пока что усилиями таких одиночек, как я.
— Богослужения в Эфиопии сейчас идут на каком языке?
— На древнем эфиопском, и нынешние жители не очень хорошо этот язык понимают. А на греческом или латинском, как в Европе, в коптской церкви никогда и не служили. Ведь христианская вера пришла сюда в третьем веке, напрямую, независимо от Рима и Греции.
— Какие языки, кроме местных, в ходу на территории Эфиопии?
— Все больше распространяется английский. В соседнем Сомали многие хорошо знают итальянский. А в Эфиопии у людей старшего поколения упоминание об Италии вызывает раздражение, потому что они с этой страной повоевали. Но, в отличие от Сомали, Эфиопия не покорилась европейцам.
— Насколько эфиопская церковь близка к православной?
— Принципиальная разница: копты принимают Иисуса Христа и воспринимают как Бога, а мы — как человека и Бога, в одной ипостаси. По нашей вере если бы Иисус был только Богом, он не испытывал бы страдания. А Рождество и Пасха совпадают по времени. Литургия и многие обряды очень похожи на наши. Священники такие бородатые, как наши. Другое дело, у эфиопов борода не так интенсивно растет, как у русских, так что и бороды поскромнее. Сейчас возникает такое течение, как новая
— Вы говорили про верблюдов. В одном из рассказов
В Эфиопии такие есть. И там, так же как во многих арабских странах, проводят забеги верблюдов на различные дистанции. Но эти, как вы говорите, скоростные верблюды очень дороги. К тому же самые ценные экземпляры невозможно купить даже за самые большие деньги. Хозяин их бережет и выращивает для себя или наездника из своей команды. Аналогичная ситуация и с ездовыми собаками. Однажды я собирался на Аляске поучаствовать в гонках собачьих упряжек. И мне местные специалисты сразу сказали, что шансов на успех у меня никаких. За большие деньги мне продадут хороших собак, но не тех, которые способны выиграть гонку. А вообще в Эфиопии тот ритм переходов нас вполне устраивал, так же как и верблюды, которых мы арендовали. И к условиям пустыни верблюд лучше приспособлен, чем лошадь. А вообще все виды спорта, связанные с животными, очень интересные. К сожалению, по разным причинам они потеряли популярность. Например, гонки почтовых голубей. Эти виды спорта очень интересны и особенно полезны для детей ради воспитания в них благородства, гуманности.
— В вашей официальной биографии открытым текстом написано: Федор Конюхов служил в спецвойсках. По этой причине у вас
— Почти все мои путешествия связаны с теми местами, где мало цивилизации, а стало быть, мало объектов, которые могут заинтересовать спецслужбы и военных. Нет, по этой части у меня проблем никогда не возникло. И сфера моих интересов связана не с рукотворными объектами, а теми, что создала дикая природа. К тому же в армии я служил очень давно. С тех пор мир сильно поменялся.
— Насколько опасна профессия современного путешественника?
— Во время путешествий, в которых я принимал участие, всего погибло 32 человека — их имена вы можете увидеть на часовне, которую я построил возле своей творческой мастерской. И я всегда задумывался: почему судьба выбрала именно их, а не меня. Мы находились на тот момент в равных условиях, а многие из этих людей были моложе, красивее, талантливее, здоровее меня. Например: летит с обрыва камень — и ни я ни, мой напарник его не видим. И камень попадает именно в него. А в море еще характернее случалось: идет несколько судов, и проходящий полосой ураган захватывает суденышки, идущие за мной и передо мной. На них люди погибают. Хотя если бы попал в зону стихии я, то я с большей вероятностью погиб бы. Хотя бы потому, что лодка у меня хуже. Валера Кондратко как погиб: на самолете взлетали, он зашел последним — закрыл дверь и сел на ближайшее к ней кресло.