Пока парламентарии упражняются в ужесточении наказаний за коррупцию, разворовывание бюджета растет опережающими темпами
Вчера в Госдуму внесен очередной законопроект, усиливающий ответственность «за тяжкие и особо тяжкие преступления, совершенные с использованием лицом своих служебных полномочий». То есть документ направлен против коррупционеров. Что особенно актуально сегодня, когда каждая бюджетная копейка на счету.
Автор, зампредседателя фракции «Справедливая Россия» Олег Нилов, предлагает отменить для них условное наказание, а также ввести конфискацию незаконно нажитого имущества. Дело останется за малым: поймать высокопоставленных воров и доказать в суде их вину.
В законотворческой сфере Олег Нилов считает себя прямым последователем линии президента. И если глава государства в своем Послании приравнял к террористам казнокрадов в оборонной сфере, то депутат предлагает «идти дальше и освободить от этих воров и гражданскую сферу»: приравнять расхитителей бюджетов всех уровней «если не к террористам, то к изменникам Родины». Парламентарий требует «применять к ним ту же высшую меру наказания, да к тому же с конфискацией «нажитого непосильным трудом». Причем конфисковывать любые активы не только у осужденного, но и у родственников преступника — «если они не смогут доказать законность происхождения своих денег и имущества».
А конфисковывать есть что. Одна лишь Счетная палата в уходящем году выявила нарушений на 344 млрд рублей, утверждает глава палаты Татьяна Голикова. По ее словам, к концу года эта сумма должна увеличиться до 400 млрд рублей. Но, оговаривается госпожа Голикова, не всегда речь идет о хищениях — «немало денег теряется из-за непрофессионализма чиновников и тех, кто реализует проекты».
Стране (и казне) от этого не легче. По информации руководства Счетной палаты, только в нынешнем году в правоохранительные органы было направлено 120 материалов, по которым возбуждено 24 уголовных дела, 26 находятся на доследственной проверке. Прямо скажем, негусто. При этом государству возмещен ущерб в 128,5 млн рублей — менее 0,4% ущерба, выявленного палатой. Может быть, не там ищем?
К примеру, Контрольно-счетная палата (КСП) Санкт-Петербурга утверждает: Смольный и подведомственные ему структуры (то есть исполнительная власть Санкт-Петербурга) при финансировании транспортной инфраструктуры, включая строительство дорог и метро, за период с 2011 по 2013 год нанесли городской казне ущерб на сумму более 10 млрд рублей. Общий объем финансовых нарушений городским руководством, по данным КСП, превышает 23 млрд рублей. Но власти заявляют: «Мы не согласны с КСП и готовим аргументированный ответ». И ведь найдут!
Тем временем международная неправительственная организация по противодействию коррупции Transparency International в очередной раз отметила российские «достижения» на коррупционном пути: в ежегодном индексе коррумпированности стран по результатам 2014 года Россия опустилась на шесть позиций: со 127-го места в 2013 году переместилась на 136-е.
Теперь наши соседи — Нигерия, Ливан, Киргизия, Иран и Камерун. «В вашей стране коррупция растет быстрее инфляции», — говорят эксперты TI. Хотелось бы возразить, но где найти доказательства?
В итоге получается стрельба из пушки по воробьям. Формально за прошедший год в стране принято немало нормативных документов, ужесточающих наказания за взяточничество и другие преступления коррупционного характера. Выросло и число осужденных за такие преступления. Но анализ судебной статистики показывает, что российские борцы с коррупцией ловят почти исключительно «мелкую рыбешку»: 36% осужденных составляют врачи и учителя со средним размером взяток в 2 и 3 тысячи рублей.
Зато экс-министр обороны Анатолий Сердюков, чья подпись стоит на документах, по которым у государства были украдены миллиарды долларов, после длительных процедур был обвинен лишь в «халатности» с ущербом в несколько миллионов рублей. А затем и вовсе амнистирован. Но спрашивается: где деньги, похищенные «организованной преступной группой» экс-министра?
Сегодня фракция КПРФ просит Госдуму вернуться к делу экс-министра. Под обращением подписался 91 народный избранник. В документе перечисляются несколько эпизодов, которые никак не должны подпадать под амнистию, объявленную в марте.
Но не менее важно другое: следствие не занималось выяснением размера личной выгоды бывшего главы Минобороны, его подельников и родственников. А ведь это самый главный мотив и результат любых коррупционных преступлений. Именно по этим «следам» весьма успешно ловили коррупционеров в Сингапуре и Италии, в США и Великобритании, Китае и Южной Корее.
Кстати, в Китае в последние годы немало высокопоставленных чиновников было поймано в результате расследования роскошного образа жизни, которые вели «бао эрнай» — второстепенные жены, то есть любовницы коррупционеров. Согласно статистическим данным, опубликованным агентством «Синьхуа», таких содержанок имели 95% чиновников, снятых с должностей, и более чем в 60% случаев коррупционные преступления совершались именно из-за любовниц. К примеру, осужденный полтора года назад бывший министр железнодорожного транспорта Китая Лю Чжицзюнь содержал аж 18 дам сердца. И все требовали денег, драгоценностей и т. д.
В КНР даже возникло специальное понятие — «борьба с коррупцией при помощи слабого пола». По информации «Синьхуа», не менее 15% коррупционных преступлений было выявлено при помощи бывших любовниц продажных чиновников.
Увы, в России борьба с коррупцией давно приобрела «виртуальный характер»: устрашающих законов принимается все больше, но реальных мер к поимке реальных казнокрадов не принимается. Хотя средство известно: нужно ратифицировать ст. 20 Конвенции ООН о борьбе с коррупцией, в соответствии с которой уголовно наказуемым деянием является «незаконное обогащение — то есть значительное увеличение активов публичного должностного лица, превышающее его законные доходы, которое оно не может разумным образом обосновать».
Это имущество и следует конфисковать. А уж в том, что при желании все это можно без труда отыскать, сомневаться не приходится. Особняки на Рублевке, во Флориде или на Лазурном Берегу не спрячешь.
Андрей Бунич, президент союза предпринимателей и арендаторов России
— Проблема коррупции и взяточничества в российской трактовке больше относится к сфере правоприменения, а не к законодательству. По закону и сейчас можно бороться с коррупцией, поэтому я не думаю, что есть какая-то необходимость в выдумывании новых статей. Возможно, это все просто делается, чтобы отвлечь внимание и создать видимость, что работа не стоит на месте. Ведь по факту мы видим, что реальная борьба с коррупцией отсутствует.
Есть многократно проверенный мировым опытом постулат: для эффективной борьбы с преступностью требуется не ужесточение карательных мер, а неотвратимость наказания. Можно сколько угодно стращать статьями УК, но никого не напугаем, если не будет работать правоохранительная система. Преступники так и будут уходить от наказания, как это мы сейчас наблюдаем.
И потом, что это за идея такая — конфисковывать имущество у родственников? Как вообще трактовать, в какой степени близости находятся родители, дети, внуки? Ведь нередко случаются, что даже родные братья друг с другом не разговаривают годами. И что, если один брат виноват, то, значит и второй тоже? Каждый случай очень индивидуален. Поэтому я считаю, что эту идею нереально воплотить. Может быть, наоборот, только хуже, поскольку безвинных людей начнут таскать по судам и чего-то от них требовать.
Кроме того, по любым статьям должны быть возможности условного наказания. В противном случае исчезает возможность классифицировать нарушение. А что, если человек сотрудничал со следствием или сделал материальную компенсацию? Если установить только реальный срок, то это демотивирует людей идти на сделку со следствием и что-либо компенсировать.