Вчера на авансцену большой политики вышел отец гласности и перестройки Михаил Горбачев. В телеинтервью он воспарил над обыденностью и довольно остро и точно высказался о ситуации в мире. Информленты облетела его фраза о том, что жители Соединенных Штатов не хотят войн, которые ведет их правительство, но американцам трудно жить в их обществе, где сложились свои сильные механизмы, и потому Америке нужна перестройка. Ну молодец же: врезал — как диагноз поставил, ни убавить ни прибавить!
Впрочем, произносить хорошие, правильные слова — это давняя традиция нашей власти. Вспомним того же Михаила Сергеевича, более четверти века назад убедительно рассказывавшего стране и миру о перестройке, гласности и социализме с человеческим лицом. Так рассказывал, что огромная страна заслушивалась, поверила, а остальной мир вежливо поаплодировал. Правда, как мы уже знаем, закончилось все не совсем так, как прорабы перестройки замышляли.
Пожалуй, в этом и есть главная проблема в большой политике: слова произносятся верные и своевременные, а вот дела за ними не поспевают, напрочь отстают. В результате девальвация слов — а это ничуть не лучше девальвации денег.
Накануне традиционной предновогодней пресс-конференции Владимира Путина телеканалы гоняют ролики, где наш президент шутит про хозяина тайги, которого лучше не обижать. Шутка про медведя прозвучала в октябре на заседании клуба «Валдай». С тех пор многое случилось в стране и мире, и едва ли удастся главе государства говорить с журналистами в таком искрометном стиле. Пудовые вопросы, тяжелые слова — вот чего следует ждать в четверг.
А если ставить вопрос шире: что бы вы хотели услышать во время этой пресс-конференции? И есть ли у вас еще какие-то вопросы к российской власти? По моим ощущениям, только за минувший месяц в выступлениях разного формата от первых лиц страны прозвучало столько всего, что в голове слушателя назревает нешуточный информационный передоз. В самом деле, за последние несколько недель президент Путин успел сделать несколько весьма широкоформатных заявлений для прессы, в которых был затронут абсолютно весь спектр терзающих Россию проблем.
Та же фраза про медведя и тайгу прозвучала в конце октября в Сочи, потом было весомое выступление президента на форуме АТЭС, интереснейшее интервью ТАСС, не менее значимое интервью для немцев на канале ARD, речь президента перед участниками заседания «большой двадцатки» в Австралии, обращение к активистам ОНФ, наконец, широкомасштабное Послание Федеральному собранию от 4 декабря. И теперь мы живем в ожидании большой пресс-конференции 18 декабря.
Не отставал, кстати, и премьер-министр, который развил в последнее время нешуточную активность — 10 декабря Медведев дает развернутое интервью российским телеканалам, а уже во вчерашнем номере «Независимой газеты» появилась объемная статья премьера «Россия и Украина: жизнь по новым правилам». И ведь все это не пустяшные разговоры — сплошь темы и поводы самые горячие, горячее не придумаешь. Кажется, затронуты буквально все проблемы страны, и даже намечены пути выхода из них.
Возьмем, например, то, что сейчас у всех на слуху: обесценивание национальной валюты. В стране уже все от мала до велика знают, что беды с рублем — от падающей в цене нефти и происков биржевых спекулянтов. Правда, не совсем понятно, почему то же самое не происходит с валютами тех стран, чей бюджет не меньше нашего зависит от продаж нефти — Ирана, Арабских Эмиратов, Саудовской Аравии, Норвегии и даже, представьте, Венесуэлы.
Мы также услышали, что наш ЦБ — это вам не две кумушки, как клевещут отдельные СМИ, а вполне себе профессиональный и мощный регулятор (который, кстати, и по профессиональной совести, и по Конституции обязан удерживать курс рубля от резких колебаний). Более того, у банка есть все возможности дать по рукам пресловутым спекулянтам. Правда, почему он этого не делает, остается загадкой до сих пор. А рубль почему-то как падал, так и продолжает падать.
Невозможно поставить под сомнения и такие буквально выстраданные откровения главы правительства: все наши беды — из-за ориентации на добычу сырья (припев в этой песне «пора слезть с нефтяной иглы» вся страна может исполнять хором), слишком высоких налогов на производство и невыносимых ставок по кредиту. Хоть в граните вырезай. Правда, об этих изъянах отечественной экономики говорят и пишут два десятка лет.
И так по многим аспектам — наша зацикленность на долларе, обнаглевшая коррупция, «офшорная аристократия», эксперименты в образовании, науке и здравоохранении. В постановке диагнозов и описании болезней руководители и их спичрайтеры не знают равных. Очевидно, что они не оторваны от грешной земли, все знают и понимают и откровенно о том говорят. Но отчего-то даже правильные слова отзываются уже не энтузиазмом с засучиванием рукавов, а какой-то глухой тоской, переходящей в раздражение: когда же наконец начнется тот самый, по диалектике, переход энергии слов в энергию какую-то иную? И последуют решения в правительственных кабинетах, а за ними, представьте, и действия произойдут, и даже результаты вдруг на свет появятся. Или это я уж совсем загнул?
Тогда, в конце 1980-х, страна стала все больше уставать от слов, ничем хорошим не оборачивающихся. И к концу 1991-го устала, можно сказать, смертельно. С тех пор как услышу Михаила Сергеевича, мурашки по коже. Даже если он и дело говорит.
