В Ростове, хоть он и Великий, чуть больше 30 тысяч жителей. Провинциальный, местами покосившийся городок с множеством древностей, сделавших его жемчужиной Золотого кольца. А с недавнего времени в городе еще одна местная достопримечательность — самый молодой в России мэр.
«Юрий Ляксаныч, — немолодой работяга, выбираясь из выкопанной посреди дороги ямы, оправдывается перед каким-то щуплым парнем в очках, — в каждую трубу душу вкладывать — можно от инфаркта помереть: Виноваты, заделаем».
Изящный очкарик Юрий Бойко перепрыгивает через грязь в до блеска начищенных туфлях. В мэрскую лямку он впрягся, когда ему было 28 лет. Перед этим окончил с отличием экономфак Ярославского университета, защитил кандидатскую, позанимался бизнесом, поработал в губернской администрации. И вот решил попробовать себя в безнадежном деле — управлении худым городским хозяйством. «Разговаривать для доходчивости, бывает, приходится и через „ё... вашу мать“, несмотря на все гуманитарное образование!» — подтверждает мои предположения мэр. Но самым сложным и важным, по его словам, было найти общий язык с местной «элитой» — «с мужиками, которые уже по-своему состоялись или, наоборот, которым уже ничего от жизни не надо». «А тут какой-то мальчишка: Пуза — такого, чтобы галстук положить,- нет. Хорошо, седеть рано начал. Встречают-то по одежке».
«Сидит за столом мелкая вошь…»
Впрочем, для непосредственных подчиненных вопрос об авторитете уже не стоит, вопросы на летучках задает сам мэр. «Что с документами? Давайте не „в работе“, а срок — две недели. Дальше. Недоделки по капремонту. Еще раз говорите с подрядчиком: либо они стену красят, либо мы в суд...»
Мы выходим с летучки, сталкиваемся в коридоре с какой-то старушкой, которая караулит градоначальника — на входе в здание администрации нет охраны. У женщины «на позадах» раскапывают сточную яму, «но копают не там». На объект едет зам по ЖКХ, мэр просит заодно «ткнуть пальцем», где копать. Довольная женщина раскланивается и уходит. А я интересуюсь: в России между народом и чиновниками обычно лежит пропасть, которую чиновники всячески подчеркивают мигалками, дорогими машинами и демонстративным наплевательством на простых людей. Не из-за этого ли народ так не любит власть? Мэрский «лимузин», кстати, оказывается не первой свежести «Волгой». Бойко отвечает, что не надо бояться прямого общения.
Дистанция должна быть — иначе на шею полезут проходимцы, — но не пропасть: «Две главные проблемы в провинции — бытовая коррупция и всеобщий пофигизм. У нас же как — садится за чиновный стол мелкая вошь и сразу чувствует себя вправе казнить и миловать, работать многие уже просто разучились». Инициативных и неравнодушных людей мало. «И меня тоже не все любят, конечно, — спокойно добавляет мэр. — Кинотеатра нет, канализацию кое-где только начали класть, хотя не было ее до этого тысячу лет. Дороги в колдобинах, пенсии не хватает, сосед дренажную канаву засыпал. Кто виноват? Местный чиновник — вор и сволочь! Об этом же еще и в телевизоре говорят. Иногда накатывает такая апатия, что хоть в „Газпром“ беги, где „мечты сбываются“. Зубы стиснешь… У нас работа сложнее, но и поинтереснее. Восстанавливать доверие можно прежде всего результатами».
Провинция — это перспективно?
Власть в провинции ругают обычно по-тихому, на демонстрации не ходят: «Если что — сразу Медведеву пишут на сайт и в прокуратуру». У мэрии, кстати, своя переписка с Москвой. Есть даже заветный автограф президента — на распоряжении достойно отпраздновать 1150-летие города в следующем году. Под это дело в Ростове выбивают деньги на дороги. По одной из уже переложенных мы как раз проезжаем мимо уникального Ростовского кремля. Бойко рассказывает: «Своих доходов у города — 90 млн. рублей в год». Но на 30 тысяч жителей и всю инфраструктуру это гроши. На такие же потихоньку загибается множество провинциальных русских городов.
Однако ростовский «очкарик», как выясняется, непрост: «Приходится часто бывать в Москве. Минэкономразвития, Минрегион...» Машина останавливается на месте будущего квартала малоэтажной застройки, куда уже завели все провода, трубы и дороги. «В 2010 году по федеральным программам Ростов получил 500 млн. на капремонты и расселение ветхого жилья, канализацию, строительство жилья для молодых семей... Развиваем туризм. Продвигаем концепцию «Ростов Великий — духовный центр России». Но, по словам Бойко, сегодня в маленьких городах на многих должностях либо остаются люди старшего поколения, либо приходят вчерашние апатичные троечники. «Выпускники университетов предпочитают искать работу в Москве или в Ярославле, — поясняет мэр. — В маленький город возвращаться как бы позорно, готовы сотовыми телефонами торговать, но „жить в столицах“. Но уже и здесь карьеру можно делать, и деньги зарабатывать, и жилье получить… У нас даже частные предприятия в городе столкнулись с недостатком кадров, поэтому строят сами жилье, дают соцпакет». Мэр говорит, что в провинции тоже можно быть успешным, задача — изжить «комплекс неполноценности» маленького городка.
Мы возвращаемся в центр города, где идет капремонт. Для участия в программе жильцы должны были создавать ТСЖ. «Соглашались с трудом: как это — отвечать за весь дом, это не наше дело! Недоверие и безразличие были поначалу тотальные».
«Пока чинили крышу, дождь пошел, протекла, — жалуется хозяйка одной из квартир. — Газовую колонку купили, а подключить — какие-то справки нужны. Но фундамент хорошо уже сделали»... У одной из стен дома копошится маляр Света. Два ее брата на заработках в столице, сама она там поработала няней, но чуть не «загнулась» и вернулась. Насчет будущего своей 8-летней дочери Света пока не уверена: «Вроде и тут жизнь налаживается. Школа хорошая, кружки, соблазнов плохих меньше. Но у нас, например, катка нет. Хочу, чтобы фигурным катанием занималась». Бойко, как будто подслушав, рассказывает: спорткомплекс есть, зимой заливают четыре катка, создали даже хоккейную команду, но надо найти деньги на ремонт стадиона и крытый каток. «Народ же смотрит „танцы на льду“ по ТВ и тоже хочет танцевать».
Интересуюсь, чего хочет от жизни сам «Юрий Ляксаныч», готов ли когда-нибудь вернуться пенсионером в тот же Ростов? «Хочу, чтобы было трое детей, свой дом. У меня корни местные, мама в Ярославле. Гнездо родовое тут будет в любом случае: Так надо. Россия жива провинцией. Начинать восстанавливать надо здесь, Москва подождет», — добавляет Бойко, как будто продолжая убеждать в этом прежде всего себя.
