.jpg)
Великая актриса показала спектакль о любви спасительной и фильм о любви бессильной
Знаменитая французская актриса Изабель Юппер, которую в нашей стране давно и прочно любят, представила в Москве сразу два проекта: спектакль «Ложные признания» по пьесе классика вольтеровской эпохи Мариво (им завершается идущий сейчас Международный Чеховский фестиваль) и только что вышедший на Западе (а у нас прокатная компания «ПРОвзгляд» покажет его в ноябре) фильм норвежского режиссера Йоакима Триера «Громче, чем бомбы» о судьбе женщины-фотографа, снимающей горячие точки.
Приезд звезды такого масштаба — уже событие, а сочетание кинопоказа с гастролями целой труппы, да еще такой именитой, как театр «Одеон», делает его сенсационным. Притом — хоть это, наверное, и вышло случайно — два представленных произведения удивительно дополняют друг друга. И там и там — о трудной любви, которой мешают у Мариво — сословные границы, а в фильме Триера — физические расстояния и, что еще страшнее, разные жизненные ценности.
В «Ложных признаниях» чувство вспыхивает между богатой молодой вдовой и достойным, но бедным адвокатом. Всё против них, начиная с приживал вдовы и заканчивая гнездящимися в них самих стереотипами, которые диктуют: тут не любовь, а корыстная интрига. И надо, с одной стороны, обладать самоотверженной волей, чтобы отказаться от любимой женщины, как в заботе о ее чести поступает Дорант (красавец Луи Гаррель), а с другой — понять благородство этого жеста и увидеть в нем не игру, а подлинное чувство, на что хватает душевной широты у Араминты (Изабель Юппер), — чтобы подняться над условностями века и шагнуть к счастью.
В «Бомбах» у героини, казалось бы, есть все для того, чтобы чувствовать себя состоявшейся: мировое признание в прекрасной, хотя тяжелой профессии военного фоторепортера, преданный муж, два сына... Но все перечеркивает внезапная гибель в автокатастрофе, которая на поверку оказывается вовсе не случайной. Что же выбило у Изабель Рид (героиня — тезка актрисы) почву из-под ног? Возможно, наркотик профессии, на который она так подсела, что способна быть счастливой только там, где стреляют, где надо спасать чужих детей и стариков — а вот о том, чтобы поддержать в трудную пору собственного супруга (он ради нее отказался от актерской карьеры), собственных взрослеющих сыновей, ей думать не так интересно...
В обоих проектах есть уязвимые стороны. Например, недостаточная мотивированность рокового поступка Изабель Рид: какие бы разломы ни мучили ее, как она могла бросить своих родных, которым так нужна? Или — демонстративная схематичность спектакля Люка Бонди, больше напоминающего читку по ролям (за исключением разве что финала, решенного трогательно и символично: Дорант восторженно поднимает и сажает Араминту на каминную полку, откуда она смотрит на него, как влюбленная королева с трона). Впрочем, при блистательном актерском составе «Одеона» (одна Бюль Ожье в роли вздорной мамаши Араминты чего стоит) и при виртуозно отточенном тексте Мариво густой режиссерский мазок, может, и не нужен.
Подчеркнем другое: изумительное мастерство Изабель Юппер. Насколько различными, но в каждом случае точными красками она рисует образы: распевная декламация, внешняя легкая ирония и огромное внутреннее волнение в пьесе Мариво — и импрессионистически короткие фразы в сочетании с магическим свечением знаменитых зеленых глаз в небольшой, если судить по экранному времени, но центральной по смыслу роли-воспоминании, пунктиром прошивающей фильм.
Театральным и киножурналистам повезло: можно было задать гостье несколько вопросов. Она рассказала, что в последние 3-4 месяца очень занята съемками, не позволяющими отвлекаться ни на что другое, но надеется на скорый просвет и думает о Чехове, которого до сих пор не играла, но хотела бы сыграть, в частности, Анну Петровну в «Платонове». Призналась, что любит путешествовать, причем одна... Состоялся и небольшой диалог с «Трудом».
— Изабель, вы по университетскому образованию славист, но к русской теме обращаетесь редко и осторожно: «Месяц в деревне» Тургенева в театре и фильм «Наводнение» по Замятину...
— Я интересуюсь всеми культурами и кинематографиями, но вы правы, иногда и русские мотивы пересекают мой путь. Рассказ «Наводнение» я открыла для себя случайно, в начале 90-х, тогда очень много говорили о Замятине, Берберовой... Мне захотелось, чтобы эта книга была экранизирована. И это сделал не русский, а украинский режиссер Игорь Минаев, живущий в Париже... Из России мы время от времени получаем неплохие новости, смотрим все фильмы Звягинцева... Недавно, в декабре, я была председателем жюри фестиваля в Марракеше, где мы вручили главный приз «Классу коррекции» Ивана Твердовского, и приятно сказать, что в сентябре фильм выйдет во Франции. Русское кино занимает очень большое место и в моих давних воспоминаниях. Совсем юной я открыла для себя «Летят журавли» Калатозова: наверное, под этим впечатлением возникло мое желание стать актрисой. Потом я смотрела «Балладу о солдате» и «Сорок первый» Григория Чухрая, конечно же известные во всем мире фильмы Эйзенштейна... Между мной, между нами (французскими кинематографистами. — «Труд») и русским кино — очень сильные связи.
— Отчего на вас босоножки из вчерашнего спектакля «Ложные признания» — те, которые Араминта надевает в конце, когда окончательно понимает, что влюблена и любима? Может быть, надень такие Изабель Рид, и с ней было бы все в порядке?
— Ха-ха, это не те, просто похожи. Но вы правы, настроение пьесы более светлое, чем в фильме. И все-таки в ленте есть подросток, который в конце протягивает руку отцу, старшему брату и тоже внушает нам немножко надежды...