- Была суббота, я находился дома, - рассказывает начальник службы ядерной и радиационной безопасности 30-го завода Николай Рубцов. - В 12 часов 15 минут прибежал запыхавшийся рассыльный матрос и с порога прокричал: "На лодке что-то взорвалось, радиация, вас срочно вызывают на службу". На заводе - страшная картина. В реакторном отсеке лодки - пожар, в воздух поднимается радиоактивный дым какого-то ржавого цвета. Поблизости группа больших начальников, несколько адмиралов. И как всегда в таких случаях - полная неразбериха. Только на третий день хоть как-то все нормализовалось. Я сразу же приступил к организации радиационного контроля. На К-431 с бедой боролись аварийные команды с шести стоявших рядом с ней атомных подводных лодок. Главное - нужно было как можно быстрее локализовать пожар. Его тушили с причала и пожарные машины. Воды вылили столько, что вместе с аварийным реакторным залили и смежные отсеки. К-431 начала тонуть. Этого нельзя было допустить, иначе радиоактивному заражению подверглась бы и обширная акватория Чажмы. Но и прекращать борьбу с огнем было нельзя. Тогда обрубили швартовые тросы, и изуродованный атомоход с фонящим реактором буксиром "посадили" носовой частью на мель. Корму подлодки на плаву поддерживал плавкран "Богатырь".
- В общем-то, до сих пор мало кто знает, почему произошла ядерная авария, - продолжает Николай Рубцов. - К-431, "раскладушка" - как мы ее называли, - одна из серийных подводных лодок проекта 675. Она имела 8 пусковых установок крылатых ракет и два реактора на тепловых нейтронах типа ВМ-А мощностью по 72 МВт. Экипажу после заводского ремонта предстояло в море отработать полный курс боевой подготовки. Для этого следовало заменить отработанное ядерное топливо. И тут оказалось, что крышка реактора легла негерметично.
Впоследствии установили, что под уплотнитель попал кусочек электрода. Снова надо было поднимать крышку, чтобы устранить помеху. Но из-за волнения моря зацепили компенсирующую решетку реактора. Она приподнялась, началась самопроизвольная цепная реакция. Мгновенно ожившая дьявольская сила сорвала многотонную крышку реактора и, как пушинку, отбросила на несколько сот метров. Десять офицеров и мичманов, находившихся рядом, просто исчезли. Фрагменты их тел потом две недели собирали по акватории бухты.
По оценкам госкомиссии в результате ядерного взрыва на К-431 в атмосферу выброшено около 5 миллионов кюри. Это всего в десять раз меньше, чем во время чернобыльской катастрофы. Последствия взрыва на атомоходе оказались не столь масштабными потому, что на лодке стояла новая активная зона и "долгоживущих" продуктов деления она не успела накопить. Радиационный выброс состоял, прежде всего, из продуктов горения и композиционных материалов. Десятитысячному населению поселка Дунай, который расположен неподалеку от завода, повезло. Радиоактивное облако прошло над территорией завода и уткнулось в крутой склон густо заросшей зеленью сопки. В этой природной ловушке оно и осело под начавшимся сильным дождем.
А в самой Чажме еще долго шла самоотверженная борьба с вырвавшимся на волю "ядерным джинном". Заводчане не уходили с территории завода почти месяц. В ликвидации последствий катастрофы принимали участие и 1,5 тысячи солдат. Они собирали высокоактивные осколки в окрестностях. Не сумев полностью дезактивировать лодку, ее взорвавшийся реактор залили бетоном и отбуксировали на долговременное хранение к так называемому "нулевому пирсу" на другой стороне залива Стрелок в бухте Павловского, где К-431 стоит до сих пор.
На базе тогда даже не нашлось приборов для замеров доз радиации, полученных участниками ликвидации последствий аварии. И только в лаборатории по золотому кольцу на оторванном пальце одного из погибших участников перезагрузки реактора определили мощь ядерного пожара.
По официальной версии от облучения в Чажме в тот роковой день пострадали более 300 человек. Сколько от этого впоследствии умерли - никто не считал. Но только на заводе от полученных тогда громадных доз умерли за минувшие годы больше трех десятков специалистов.
Привычная для нашего Отечества история: полной правды о последствиях трагедии в Чажме и сегодня не знает никто. Может, поэтому участники ликвидации той аварии никак не могут выбить у чиновников положенных льгот. А ведь они заплатили за халатность других.
В январе 1998 года 278 человек, участников ликвидации ядерного взрыва, правда, получили удостоверения "Ветеран подразделений особого риска". В 2003 году к ним прибавился еще 31 человек. Но потом у гражданского персонала судоремонтного завода возникли сложности. В этом году все выплаты ветеранам прекратились. Государство задолжало им смешную для российского бюджета, но так нужную этим людям сумму - 459 255 рублей. Бесплатного санаторно-курортного лечения они тоже лишены. Дело в том, что эта воинская часть является хозрасчетным предприятием. На все запросы чиновники отвечают, что "до сих пор не определен порядок выплат бюджетных средств гражданским лицам унитарных предприятий Министерства обороны".
В настоящее время на заводе ждут денежных компенсаций 67 гражданских специалистов, которые оказались рядом с эпицентром взрыва в тот день. Только в этом году, не дождавшись положенного, умерли еще двое.
КОММЕНТАРИЙ ВОЕННОГО ОБОЗРЕВАТЕЛЯ
- Атомные подводные лодки проекта 675 начали создавать еще в 1956 году для борьбы с авианосными ударными группами ВМС США. Первая из них - К-166 - вошла в состав Северного флота в 1963 году. Всего было построено 29 таких кораблей. Основное оружие - крылатые ракеты П-6, способные поражать цель ядерной или осколочно-фугасной боеголовкой большой мощности. Боекомплект - 8 ракет. Стрельба - на дальности 300 километров только из надводного положения по целеуказанию с самолета-разведчика Ту-95РЦ. Таким образом, на нашем флоте была создана первая в мире разведывательно-ударная система.
Взрыв на К-431 (прежний тактический номер К-31) считается самой тяжелой ядерной аварией нашего флота. К счастью, в выбросе из реактора атомохода преобладали короткоживущие радионуклиды, а активность радиойода, нанесшего через 9 месяцев основное поражение населению Чернобыля и работавшим на АЭС спасателям, оказалась ничтожно мала. В итоге переоблучению подверглись лишь военнослужащие береговой технической базы, боровшиеся с пожаром.
В 1998 году в бухте Чажма проведены комплексные исследования экологической обстановки. Оказалось, что остатки радиационного следа составляют небольшой участок размером 100 на 500 метров и нейтрализовать его сложности не представляет.