- Из последних ваших работ в кино громкой стала роль в украинском фильме "Настройщик" Киры
- Из последних ваших работ в кино громкой стала роль в украинском фильме "Настройщик" Киры Муратовой, которая любит снимать людей с улицы. Каково вам в этой атмосфере?
- Трудно. Я первый раз работаю с непрофессионалами. Это как играть в пинг-понг на кривом столе. Неизвестно, куда полетит мячик и какая будет отдача. Это раздражает. Кира называет их "моя кунсткамера", потому что они играют лишь маски. Мне пришлось под них подстраиваться и тоже сыграть маску. Это было совсем нелегко. И как же я удивилась, когда на меня посыпались премии, включая "Золотой орел" и "Нику". Боже мой. А ведь за мои древнегреческие трагедии я слова доброго не услышала. Валя Гафт мне говорит: "Ну наконец-то, старуха, ты стала играть настоящие роли, а то все Федра, Электра, Медея". Я ему: "Валь, скажи мне, в России кто-нибудь играет древнегреческие трагедии хорошо?" Он ответил: "Слава богу, никто!"
- С Ренатой Литвиновой подружились?
- В "Настройщике" у меня с ней лишь одна совместная сцена. Что значит "подружились"? Она умная, талантливая, красивая, стильная - все при ней. Она идет по своему пути, который ни на каком перекрестке с моей дорогой не пересекается. Зачем мне с ней дружить?
- На каких театральных подмостках вас теперь можно увидеть?
- Я сейчас не играю. Из Таганки давно ушла. У меня был свой театр, с которым мы много поездили. Теперь делаю только поэтические вечера. Выступаю в Доме музыки, в зале Чайковского. Читаю Ахматову, Цветаеву и еще много чего. Записала телепроект "Темные аллеи" Бунина, 33 новеллы срежиссировал Кирилл Серебренников. С ним же недавно мы сделали лермонтовского "Демона". Это трудная вещь, ее никто никогда не читал. А дело было так. Одна крупная фирма, выпускающая мобильные телефоны, решила с размахом отметить юбилей. Они сказали: нам не нужен Киркоров и стриптиз, нам бы что-нибудь интеллектуальное, для души. Кирилл предложил "Демона" с Демидовой. Они сказали: да-да, хорошо, платим любые деньги. Ну раз так, то Серебренников разошелся: заказал музыку хорошему композитору, взял знаменитый оркестр Пекарского, на сцене был экран в 40 метров. С Кириллом Серебренниковым мне интересно. Так в свое время было с Романом Виктюком, когда делали цветаевкую "Федру". Я вообще люблю работать с молодыми. Анатолий Эфрос мне как-то сказал, что театральный режиссер - это когда тысячу раз говоришь одно и то же. А молодые чем хороши: они еще не устали от тысячекратных повторов.
- Нет ли желания сыграть в долгоиграющем спектакле?
- Недавно Миша Козаков говорит: "Мы с тобой не раз вместе снимались в кино. Давай сделаем спектакль о наших судьбах. Я напишу пьесу и как режиссер поставлю". Я ему говорю: "Ты с ума сошел, Миш, я же не самоубийца. Я уже отвыкла работать на галерах. Я человек ленивый".
- Вы автор десятка книг. Продолжите их писать?
- Сейчас у меня практически готова рукопись "Письма Джону". Это переписка с моим другом, профессором Гарвардского университета. Писала ему в основном на гастролях. Поскольку я человек одинокий и после выступления мне, в общем-то, делать нечего, чтобы скоротать время, я ему посылала письма. И так это тянулось лет 20. А недавно я перечитала одно не отправленное ему письмо за 1989 год и поняла, что это по сути гастрольный дневник. Тогда я списалась по электронной почте с моим профессором, он мне переслал остальные листы. Очень забавные. И вот из этого пытаюсь собрать книгу с подзаголовком "Гастрольный дневник".