Странные дела творятся в России с третьей - судебной властью. Дела стоят, граждане неосужденные
Странные дела творятся в России с третьей - судебной властью. Дела стоят, граждане неосужденные сидят, суды нищенствуют, а обещанная десять лет назад реформа буксует. Очередная попытка Верховного суда внести свою лепту в установление "диктатуры закона" - не исключение в этом печальном ряду: законопроект "О федеральных административных судах в РФ" вызвал неоднозначную реакцию. Парламентарии отметили серьезное расхождение документа с действующей Конституцией, представители региональных элит сочли его очередным камнем в губернаторский огород, зачесали затылки экономисты, пытаясь уяснить, из каких источников финансировать судейские новации. Даже сдержанный обычно Сергей Адамович Ковалев обрушился на законопроект. Депутат-правозащитник усмотрел здесь "опасность произвола со стороны властей" и предложил устроить по нему парламентские слушания. Что, разумеется, не обещает проекту нового закона легкой жизни в обозримом будущем.
Масла в огонь подлили и участники состоявшегося недавно заседания совета при президенте РФ по вопросам совершенствования правосудия. Правда, последних (а среди них были руководители трех высших судов, авторитетные правоведы) в основном взволновала не судьба этого документа, а инициативы по реформированию третьей власти, исходившие от министра Германа Грефа. Его Центр стратегических разработок мало того что задумал объединение судебной системы (например, слияние судов общей юрисдикции с арбитражными), так еще и замахнулся на одну из основных привилегий, предложив заменить пожизненный срок судейских полномочий на фиксированный 15-летний.
Волнение по этому поводу вполне объяснимо. На 1 января 2000 года судей общей юрисдикции старше 60 лет насчитывалось в России 450 человек, старше 65 лет - 85 человек, старше 70 лет - 21 человек. В стране 16 тысяч судей с неограниченным сроком пребывания на службе, средний же возраст лиц, занимающих руководящие посты, - постпенсионный. Соответственно все они либо на грани, либо уже далеко за гранью опасной для них 15-летней черты. Сегодня большинству отечественных судей чисто по-человечески пенсионная реформа должна быть гораздо ближе, нежели судебная.
За последние годы многие привыкли - как бы ни работал судья, пусть даже из рук вон плохо, по действующим законам он вечен в своей должности. И в пожизненном пребывании на посту есть, конечно, и плюсы, но минусов - много больше.
Лишь после того, как судью утверждают в должности бессрочно он показывает свое истинное лицо. И вот тут порой былые беспристрастность и принципиальность странным образом трансформируются в черствость и безразличие к делам и судьбам людей. Может, оттого в России такой мизерный процент оправдательных приговоров? Да и тут не все ясно, оправдывают чаще людей небедных либо со связями. И ничего с такими судьями уже не поделаешь: будет сидеть и 10, и 20, и 50 лет, пока хватит здоровья, а точнее - желания. Как показывает практика, желание бывает в основном одно - усидеть в кресле как можно дольше. И сидят, пока не начинают засыпать на заседаниях и путать фамилии потерпевшего и обвиняемого.
В итоге одной из характерных примет тянущейся десять лет судебной реформы стало тотальное старение судейского корпуса. Председатель Верховного суда Лебедев (57 лет) может считаться юношей на фоне своих замов, которые вроде бы и должны воплощать в жизнь реформаторские замыслы. Ведь Н.Ю. Сергеевой, которая занимается гражданскими делами, - 82 года, уголовными делами ведает А.Е. Меркушов - ему 76 лет. Председателем Арбитражного суда города Москвы является 68-летняя А.К. Большова, а ее заместителем - 77-летний Н.П. Логунов.
Присутствовавшие на упомянутом заседании совета при президенте очень негативно отнеслись к намерениям молодых реформаторов. Иного ожидать и не приходилось. Кто и когда в России добровольно расставался с властью? Разве что Борис Ельцин, но его пример, как видим, никого пока не увлекает.
Так что главные баталии по судебным реформам впереди.
КОММЕНТАРИЙ ПО ТЕМЕ
В. Лукьянов в своей корреспонденции поднял две важные проблемы: введение административной юстиции и срок полномочий судей. Однако читатели газеты "Труд" в большинстве своем все-таки не юристы, а потому здесь требуется хотя бы небольшой комментарий.
Сначала о самой судебной реформе. Она действительно в определенный момент забуксовала. Нельзя сказать, что почти за девять лет, прошедших со дня принятия Концепции судебной реформы, ничего не произошло с "третьей властью". Но почти все, что с ней происходило, мало отразилось на гражданах. Ведь главная-то задача этой реформы - создать надежный защитный механизм для человека. Можно провозгласить какие угодно права, но если они не защищены правом, а суд - это одушевленное право, то люди так и остаются в глазах чиновника "надоедливыми букашками", которые "вечно чем-то недовольны, вечно что-то просят". И этим "букашкам" можно безнаказанно отключать тепло, электричество, задерживать зарплаты и пенсии, их безнаказанно можно забирать в отделение милиции под вздорным предлогом, по хамски с ними обращаться...
Если хотите, то даже не право избирать и быть избранным, а право по суду преследовать любое должностное лицо или даже собственное правительство - вот основа демократии, немыслимой без механизмов, обеспечивающих достоинство личности. Теоретически (по Конституции) граждане уже сегодня имеют право на равных судиться с государством. Но попробуйте это сделать практически. Вы все проклянете, пока найдете нужный суд, пока у вас примут жалобу, а потом - пока дойдет очередь - может быть, через несколько месяцев. И все это без гарантий успеха, поскольку плохо финансируемые суды порой не желают ссориться с местными властями, которые их "подкармливают". Прибавьте к этому наши процессуальные кодексы, принятые на рубеже правления Хрущева и Брежнева, т.е. пронизанные идеологией полной ничтожности человека перед государственной властью, - и вы поймете, зачем нужна судебная реформа.
Критикуя, и справедливо, проект закона об административных судах, автор, однако, не сказал, что на самом-то деле такие суды крайне нужны. Ведь это, т.е. административная юстиция, и есть главный канал защиты от чиновничьего произвола. А речь идет о специализации судов на такого рода делах. Однако когда само "ведомство" (в данном случае Верховный суд РФ) пытается реформировать собственную же систему, оно неизбежно будет делать ее удобной для себя. Отсюда и огрехи законопроекта. Именно поэтому нельзя, скажем, Минобороны целиком поручать военную реформу, Минобразования - школьную, а Минздраву - реформу медицинской помощи. Такие реформы - дело общества, а потом уже специалистов.
Согласен я и с упразднением пожизненного срока полномочий для судей. Но вовсе не потому, как пишет автор письма, что в судейском корпусе много пожилых. Дело не в возрасте. Вообще-то пожизненное судейство - одна из гарантий независимости суда. Но должны ли мы делать вид, будто за нашими плечами не было в корне иной социальной системы, которая надолго исковеркала сознание людей? И потому пожизненность обеспечивает пока что не столько независимость, сколько консервацию советских, а значит, репрессивных традиций судопроизводства, даже при том, что уже есть немало судей нового, "непоротого" поколения.
Впрочем, эту проблему нужно еще обсуждать, причем с аргументами в руках. Однако обсуждать следует не столько отдельные нововведения, сколько проблему судебной реформы в целом. В подготовительных материалах "Центра Грефа" о ней говорится именно как о комплексе мер, обеспечивающих доступность, эффективность и независимость правосудия. К сожалению, до широкой общественности эти материалы не дошли. Будем надеяться, что дойдут, поскольку судебную реформу, способную в корне поменять нашу жизнь, нельзя отдавать на откуп одним только юристам.
Михаил Краснов, доктор юридических наук.