Катерина фон Гечмен-Вальдек: «Мы с мужем познакомились за тем же столом, за которым встретились принц Монако и Грейс Келли»

Катерина рассказала о своих проектах «Труду-7»

— Так что, с мюзиклами покончено? Конечно, приятно видеть ваше, Катя, милое лицо в жюри то одного телевизионного конкурса, то другого, но после «Ромео и Джульетты» вы отчего-то не рискуете затевать собственные продюсерские проекты в музыкальном театре.

— С мюзиклами ни в коем случае не покончено, и у нас с моим коллегой Дмитрием Богачевым (продюсером российских постановок «Cats», «Mamma Mia!», «Красавица и чудовище». — «Труд-7») есть на этот счет далеко идущие планы, вплоть до строительства Театра мюзикла, в котором мы мечтаем поставить «Призрак оперы», «Король Лев» и создать оригинальные российские мюзиклы: А во-вторых, нынешний проект — вовсе не рядовой телевизионный конкурс.

Я бы сказала, что на телевидение мы принесли те правила, по которым работали в мюзикле. Прежде всего — высокий певческий профессионализм и живой звук. Не секрет, что наше телевидение в последнее время нацелено не столько на поиск талантов, сколько на создание рейтинговых передач, шоу. В итоге Россия пришла к тому, что 99 процентов поп-звезд не в состоянии спеть не только без «фанеры», но даже с ней.

— Отчего же в поп-музыке мы оказались позади планеты всей?

— Из-за нашей безразмерной терпимости, из-за отсутствия привычки к профессионализму. В какой еще стране победитель «Евровидения-2008» позволил бы себе выйти на торжественную церемонию «Евровидения-2009» и выступить под фонограмму? Да этот человек немедленно стал бы изгоем, его карьера бы закончилась.

Что обиднее всего — Дима Билан может петь, а не поет он, потому что мы, зрители, опустили исполнительскую планку ниже плинтуса. Я призываю перестать «жить под фонограмму». С профессиональной точки зрения мне очень обидно за Филиппа Киркорова и его «Чикаго». Это был, на мой взгляд, один из самых качественных московских мюзиклов. К сожалению, он не стал коммерчески успешным. Но это была цена, которую Филипп заплатил за уважение к себе.

— В каком смысле?

— Выросший из нашей фанерной поп-музыки, но «зараженный» эпидемией мюзикла, он поднял собственную творческую планку, решив, что он не может позволить, чтобы ребята с улицы умели делать то, чего не умеет он. Я не принадлежу к числу его фанатов, но такая позиция не может не вызывать уважение. Вот почему он по праву король нашей поп-музыки.

Никто из наших звезд не осмелился последовать его примеру. У нас в зрительном зале сидели десятки знаменитостей, некоторые приходили по несколько раз, но им даже в голову не пришло примерить эту историю на себя — они понимали, что физически не в состоянии так работать. Филипп — единственный, кто принял этот вызов и доказал, что может, чего бы ему это ни стоило.

Мюзикл «Чикаго» был прекрасным спектаклем и провалился в основном из-за ошибочного продюсерского хода — они продавали его, образно говоря, как широкоэкранный цветной блокбастер, а люди приходили, видели черно-белое авторское кино и чувствовали себя обманутыми.

— Отчего вы повезли русских исполнителей соревноваться друг с другом в Америку?

— Ни для кого не секрет: международная карьера, особенно в музыке, делается именно там. Сегодня Лос-Анджелес — центр мировой музыкальной индустрии. Там мы смогли дать ребятам возможность поработать с крупнейшими профессионалами с мировым именем.

— Вы, Катюша, по-своему легендарная личность. И «легенда» ваша в интернете выглядит до того причудливо, что напоминает придумки самых лихих пиарщиков. Например, история с родственными нитями, якобы тянущимися к великому опереточному композитору Францу Легару.

— Мой муж действительно состоит в близком родстве с Легаром. Он наследник авторских прав знаменитого композитора. Дед мужа владел в Вене двумя театрами, в том числе знаменитым театром «Ан Дер Вин». А его родной дядя — режиссер Эрнст Маришка, мастер музыкального кино, «австрийский Григорий Александров», в 1950-е открывший Роми Шнайдер.

Я тоже из музыкальной семьи — дедушка был виолончелистом Большого театра, бабушка — певицей, прадед — одним из основателей Тифлисской консерватории: Когда я впервые зашла в театр «Ан Дер Вин», то была в страшном гневе: как можно было все это продать и не сохранить для меня такой великолепный театр? Но после войны семье мужа надо было как-то жить. Ведь почти все их имущество оказалось на территории Чехословакии и было национализировано.

До войны семья Гечмен-Вальдек была совладельцем завода «Шкода», им принадлежала большая часть Богемии. Место под Зальцбургом, где мы живем сейчас, было своего рода «дачей» с охотничьими угодьями. Ведь рядом, в Бад-Ишле, резиденция последнего императора Франка-Иосифа, поэтому когда-то в эти места на лето переезжал весь австрийский двор.

— Вы так часто по разным поводам «засвечиваетесь», что кажется, вы всегда в России.

— Нет, мы проводим в России обычно не больше десяти дней в месяц. Вот сейчас задержались на три недели — надо закончить монтаж наших «Русских теноров». Очень трудно собрать 48-минутные передачи из десятков отснятых часов! Из трех с половиной часов мастер-класса с Полом Сорвино, который не только папа оскаровской лауреатки Миры Сорвино и звезда «Ромео и Джульетты», но и сам актер с бродвейским опытом, в программу, к сожалению, вошло только шесть минут.

— А чем занимается муж?

— Профессионально дворянствует.

— То есть?

— Сейчас он может позволить себе сидеть со мной в монтажной и наблюдать то, что я делаю. Конечно, у него много собственных проектов, не имеющих отношения ни к музыке, ни к театру. Но он присутствовал на всех репетициях наших мюзиклов — и это было ему интереснее.

— Пишут, будто вы случайно познакомились за тем же столом, за которым впервые встретились принц Монако Альбер и его будущая жена Грейс Келли.

— Дело было в городке Эз недалеко от Монако. Я приехала в гости к друзьям своей семьи — потомкам белогвардейских эмигрантов. И совершенно случайно вместе с ними попала на ужин в дом старшей сестры принца Монако — Антуанетт. Это и есть знаменитая вилла Мерэз, где повстречались Грейс и Альбер. И именно за этим столом я и познакомилась с мужем.

— До вас у него был первый брак.

— Мой муж был женат на французской принцессе де Бурбон-Парм, прямом потомке Людовиков, которая, к несчастью, умерла довольно молодой. Когда мы с мужем встретились, он уже воспитывал двоих детей, Татьяну и Винсента. Кстати, забавно, но существует предсказание Нострадамуса, будто последним королем Франции станет ребенок, родившийся в 1981 году от матери Бурбон. Такой ребенок один — это сын моего мужа! Но Нострадамус ошибся. Хотя бы потому, что у Винсента австрийский паспорт и королем Франции он никак не мог бы стать, даже если б это звание во Франции было сохранено.

 — Обнаружил вас в списке самых красивых женщин между Шакирой и Натали Портман…

— Господи, неужели? К счастью, у меня нет не только интернета, но и компьютера. На самом деле вы мне сделали фантастический комплимент — мне нравятся обе, особенно Портман, а с Шакирой у нас только прически похожи (смеется).

— Не поделитесь секретом — как так роскошно выглядеть?

— Спасибо моим родителям и красавице маме! Природа дала мне некий запас прочности, который я нещадно эксплуатирую. Каждый день смотрю в зеркало и думаю: когда же она начнет мстить мне за то, что я так жестоко с ее даром расправляюсь? Я живу по вахтенному графику: в Москве чудовищно не высыпаюсь, работаю гораздо больше, чем можно себе позволить. Как только вижу, что силы на пределе, что подкашиваются ноги и я становлюсь зеленого цвета, — муж увозит меня в Австрию на курс «принудительной реанимации». Там я набираюсь сил. Думаю, на самом деле мой «секрет» — в обмене позитивной энергией! У меня есть привилегия — выбирать людей, с которыми я общаюсь и работаю.

— Как питаетесь? Что любите из полезного, вредного?

— Обожаю овощные салаты и йогурт. Без остального могу жить. Но вообще ем что попадется. Но главное — это все-таки люди, которые тебя окружают. Мне нравится то, что я делаю, и к своим артистам я отношусь как к детям. Когда наши ребята из мюзикла «Нотр-Дам» принимали участие в соревновании «Форт Баярд», мы с мужем бросили все дела, сели в машину и проехали три тысячи километров из австрийской деревни до Атлантики, только чтобы поддержать «своих».

— Вы и на нашу встречу приехали на «Бентли». Любите редкие машины?

— Я всю жизнь ездила в Москве на чем попало и этот автомобиль недавно получила в подарок на юбилей от всей своей семьи. До сих пор немножко стесняюсь на нем ездить. Но эта машина — новая, а я к современным автомобилям отношусь сугубо прагматически, как к средству передвижения. Мое сердце навсегда отдано олд-таймерам, но ездить по Москве в антикварном автомобиле жестоко по отношению к нему.

В Австрии у нас с мужем целая коллекция винтажных машин — есть «Ягуары», «Мерседесы» и даже «Корвет» 1953-го года! Все на ходу. Машина, стоящая в гараже, лишается смысла существования. Рожденный ездить стоять не должен!

Наше досье

Катерина фон Гечмен-Вальдек из татарского рода Урманчеевых родилась 9 октября.

Театральный и музыкальный продюсер.

Снималась в фильмах «Валентин и Валентина» (1985), «В городе Сочи темные ночи» (1989) и других. В 1999 году поставила первый в России мюзикл «Метро». Затем были «Нотр-Дам» и «Ромео и Джульетта». С 1993 года замужем за австрийским бароном Эрнстом фон Гечмен-Вальдеком.