Итальянцы привезли в Москву четыре изображения Богородицы
Итальянское посольство в Москве на один день стало выставочным залом для одной картины – «Мадонны с красными херувимами» Джованни Беллини. Это произведение основателя венецианского Возрождения, предоставленное Галереей Академии в Венеции, 19 декабря займет свое место в выставке «Пьеро делла Франческа и его современники. Образ Мадонны в картинах эпохи Возрождения из музеев Италии» в Государственном музее изобразительных искусств им. А.С.Пушкина.
Выставки одной картины, предваряющие крупные экспозиции в ГМИИ – одна из давних и добрых традиций Итальянского посольства. Здесь уже гостили работы Рафаэля, Бернини, Боттичелли, Лотто, Караваджо, Брондзино, Мантеньи, того же Беллини (в прошлый раз был «Портрет юноши»). Тем самым дипломатическая миссия Италии выделяла себя из ряда других мировых посольств в Москве, представая не только и, может быть, не столько узлом политических и экономических отношений, сколько важным культурным центром российской столицы. Ничего подобного невозможно было себе представить в посольствах Великобритании, Германии и даже Франции, не говоря уж о Соединенных Штатах. Что ж, эта миссия вполне соответствует роли Италии в мире – страны, из которой пошло само слово «культура».
Правда, на сей раз интонация, с которой посол Чезаре Мария Рагальини открывал выставку, отличалась от прежней, дипломат выглядел куда сердитее обычного и в первой части своей речи, кажется, больше говорил о кризисе в России и на Украине, при этом как истинный представитель Европейского Союза ни малейшего дружелюбия к нашей стране не выказывая, хотя и постоянно напоминая, что у нее с Италией давние культурные связи, которым на Апеннинах придают большое значение. Уйти в дальнейшем от этого эмоционального и смыслового раздвоения ему помогла картина Беллини: все же говорить об одном из самых светлых в итальянском и мировом искусстве образов невозможно, удерживая суровый тон политического выговора. Да еще и в картине оказалось так много перекличек с восточнохристианским иконописным искусством, в частности византийским и русским, что не удивительно, ведь Венеция среди итальянских городов всегда выделялась особыми связями с Востоком.
Что касается работы Беллини, написанной около 1490 года, то при ярко ренессансной трактовке образов Богородицы и ее Сына в ней очевидна связь с традиционными композициями средневековых икон, в том числе типом, которые на Руси называется «Умиление» - на таких иконах мать и дитя развернуты не к зрителю, а друг к другу и общаются между собой. Именно на эту особенность, вслед за г-ном Рагальини, обратила внимание наш знаменитый искусствовед, президент Музея имени Пушкина Ирина Антонова. Притом с высоты своего опыта и огромного авторитета поправила уважаемого посла, почему-то назвавшего Беллини не принадлежащим к числу самых известных в мире итальянских живописцев. Это, конечно, не так – да, венецианский Ренессанс дал свою яркую вспышку чуть позже флорентийского, но значение Беллини для понимания истории мирового искусства по-своему не меньше, чем его великих коллег из Тосканы и Рима. Эту мысль развила и итальянский куратор выставки в ГМИИ, руководитель управления по охране исторического, художественного и этноантропологического наследия и музейного комплекса города Неаполя, профессор Лоренца Моки Онори.
Выставка в Пушкинском, продолжила Ирина Александровна, ценна не только тем, что все четыре «Мадонны» являются мировыми шедеврами, но и тем, что ни один из их авторов – тосканец Пьеро делла Франческа, феррарец Козимо Тура, венецианец Карло Кривелли – в российских музеях не представлены. В ГМИИ экспозиция продлится до 22 февраля.