И вот еще один скандал. Да такой, что от него схватились за голову многие социалисты - соратники бывшего президента Франсуа Миттерана, пятую годовщину со дня смерти которого здесь отмечали на днях. Наверное, он сам перевернулся бы в гробу, если бы узнал, что на его старшего сына Жана-Кристофа заведено уголовное дело по обвинению в причастности к торговле оружием, использовании служебного положения в личных целях и что тот провел Рожество и Новый год в камере парижской тюрьмы Санте.
Но расскажем об этой истории по порядку. Ее центральной фигурой является отнюдь не президентский сын, а два влиятельных персонажа из мира крупного бизнеса. Один - француз Пьер Фалькон, крупнейший торговец оружием, проживающий в США на роскошной вилле в Аризоне, где бывали Джордж Буш, Билл Гейтс и прочие личности с громкими именами. Другой - выходец из России, некто Аркадий Гайдамак, обладатель французского, английского, израильского и канадского паспортов, удачливый бизнесмен, который, как писали в местной прессе, составил себе "гигантское состояние на обломках бывшего СССР". Так вот, в период с 1993 по 1994 год Фалькон и Гайдамак осуществили крупную поставку самого разнообразного оружия советского производства на сумму более полумиллиарда долларов законным властям Анголы, которые во главе с президентом Душ Сантушем ведут борьбу с повстанцами УНИТА и их шефом Савимби.
Понятно, что только частной инициативы для сделки подобного масштаба было недостаточно. Она, как здесь считают, очень даже отвечала интересам Франции. Дело в том, что с развалом Советского Союза, который вместе с кубинцами поддерживал Душ Сантуша, его "прогрессивный режим" стал активно избавляться от марксистской риторики, переходить на путь прагматизма и тяготеть к африканским франкофонным государствам, которые известны довольно тесными связями с Францией. Если учесть немалые нефтяные запасы Анголы, то становится понятным, почему в Париже вызрело решение помочь Душ Сантушу поставками необходимого ему оружия. Но сделать это напрямую было не с руки по той причине, что тогдашний французский министр обороны Франсуа Леотар по старинке питал симпатию к "антимарксисту" Савимби. Именно для того, чтобы обойти леотаровское вето, министр внутренних дел Шарль Паскуа, нефтяная компания Эльф Акитен и спецслужбы дали "зеленый свет" Фалькону и Гайдамаку, который еще раньше, по сведениям парижского еженедельника "Нувель обсерватер", имел доступ к арсеналам в бывших соцстранах.
Операция прошла успешно. За нее Аркадий Гайдамак даже получил французский орден. К ней привлекались самые различные люди, в том числе и Жан-Кристоф Миттеран, который считался человеком влиятельным и серьезным знатоком Африки. Он работал там от агентства Франс Пресс, затем, вплоть до 1992 года, был советником отца по африканским делам. В последние годы Жан-Кристоф отошел от большой политики и занимался консалтингом. И вот арест, одиночная камера. Пьер Фалькон угодил в тюрьму на несколько недель раньше. Орденоносец Аркадий Гайдамак избежал этой участи только потому, что находится в Израиле.
Почему спустя несколько лет разгорелся весь этот сыр-бор? Дело было открыто по инициативе следователя Филиппа Курруа по той причине, что продажа оружия была проведена без санкции соответствующих французских властей (надо полагать, министерства обороны), а также без необходимой в таких случаях налоговой декларации. Роль Жана-Кристофа Миттерана в этой операции хотя и не была ключевой, но видной: он использовал свои связи и влияние. В частности, для осуществления платежей привлек солидный французский банк "Париба". За услуги получил 1,8 миллиона долларов в качестве комиссионных, о чем он "забыл" упомянуть в налоговой декларации. За это ему предстоит отвечать по закону.
На днях пострадавшего выпустили под залог в пять миллионов франков. Причем деньги, собранные друзьями и соратниками отца, властям передала вдова Миттерана Даниэль, которая назвала залог "выкупом", тем самым дав понять, насколько она возмущена всем этим скандалом. Как считает ряд политологов, этот конфликт показал, насколько серьезно столкновение между двумя ветвями власти - государственной, которая ставит национальные интересы во главу угла, и судебной, которая считает себя стражем моральных принципов и "прозрачности" во всех делах.