- Сейчас все это вспоминается как сон: дурной или хороший - все было, - говорит певица. - За одну жизнь я прожила две. Лучшие оркестры, талантливые композиторы, поэты-песенники. Лундстрем, Шаинский, Зацепин, Пожлаков, Энтин, Гаджикасимов...
- И вдруг, как многим казалось, ничем не объяснимое бегство: вы уехали в Америку...
- Никакого бегства не было: я осознавала, что эмиграция - трудный, рискованный шаг, особенно для человека творческого, но меня принудили уехать. Оказывается, был список из "неблагонадежных" фамилий, меня угораздило туда угодить. Все, собственно, случилось после фестиваля эстрадной песни в Сопоте, откуда я вернулась победительницей. Министру культуры Екатерине Фурцевой не понравилось мое выступление: не то и не так поешь, не так себя держишь, как положено советскому человеку. Дело в том, что за несколько часов до открытия фестиваля мы все узнали о вводе советских войск в Чехословакию. Вхожу в гримерку, а там рыдает Валентина Леонтьева: "Аида, война!" Чехословацкие певцы Карел Готт и Хелена Вондрачкова, услышав это известие по радио, отказались принять участие в конкурсе, сразу отправились в аэропорт. "Я не могу петь, когда моя страна в огне, - сказал Карел. - Я должен быть вместе со своим народом". Настроение у всех было подавленное, советская делегация чувствовала себя, мягко говоря, не в своей тарелке. Вместо запланированной шуточной песни "Гуси, гуси" я спела другую, более серьезную, а потом, уже на "бис", "Гусей". В этом усмотрели явный демарш. И вообще, тогда каноны требовали, чтобы певица стояла на сцене, намертво припав к микрофону. А для меня музыка, слово, жест, танец - это одно целое! Еще тогда, слушая "Голос Америки", я наслаждалась искусством Барбры Стрейзанд, Дайаны Росс, Донны Саммер. Решила сама создать нечто новое на советской эстраде. Пригласила режиссера и балетмейстера Юрия Шерлинга, и мы поставили эстрадный театрализованный спектакль "Поющие новеллы". Один из фрагментов включал песни из репертуара Эллы Фицджералд, которые я исполняла на английском языке. В результате нас всех разогнали, у меня на нервной почве сел голос. Пошла к врачу, так меня чуть не положили в психушку. Потом Министерство культуры этот спектакль просто сняло без объяснения причин, как в свое время сняли "Манекены" Аркадия Райкина, после чего его увезли в больницу с инфарктом. Я долго держалась, но в марте 1980 года, когда уже уехали многие мои коллеги - Вадим Мулерман, Лариса Мондрус, Эмиль Горовец, Нина Бродская и другие - сама решилась на такой шаг. Было ужасно горько, ведь на экранах вовсю шел фильм "Бриллиантовая рука" и танго "Помоги мне!" звучало в каждом доме, которое пела именно я!
- Песенный образ роковой, сексапильной соблазнительницы. Как он возник?
- До сих пор вспоминаю эту запись. Я только что вернулась с гастролей по Дальнему Востоку. В полночь позвонил Александр Зацепин: "Аида, срочно приезжай в студию". Приезжаю, а там на полу с бутылкой водки расположились Юрий Никулин, Андрей Миронов и Леонид Гайдай. Все уже под градусом. В таких условиях и родилось это легендарное танго "Помоги мне!". А потом фильмы с моими песнями пошли просто чередой: "Белый рояль", "Красное, синее, зеленое"... Но все это было за кадром, на экран меня не пускали. В 1970 году проходил конкурс радиостанции "Юность". Я была на гастролях в Барнауле, там к моему музыканту подошел юноша и предложил несколько своих песен. Одна мне очень понравилась, я включила ее в свой концерт, а когда вернулась в Москву, предложила на конкурс "Юности". Песня получила первое место, и все стали гадать, кто же из членов Союза композиторов ее написал, Пахмутова или Богословский? Но как только я сказала, что это неизвестный, начинающий молодой композитор из Барнаула, студент медицинского института, первая премия моментально была снята! Ведь по нашим советским меркам того времени, у нее был "не тот автор". Потом эта песня облетела весь Советский Союз и стала неформальным гимном молодежи. Это был "Товарищ", а написал его известный сейчас композитор Олег Иванов - тот самый студент-медик, который подошел ко мне в Барнауле...
- Вы уже 25 лет живете в Америке. В Россию не тянет?
- Это очень сложный вопрос. Дом - это там, где много пережито, где тебя связывают воспоминания корнями. Вот я делюсь между Россией и Америкой. Я начала жизнь в Америке со 150 долларами в кармане. На мне были мама и сын. Надо было строить жизнь с нуля. Но я верила в свои силы. Поступила в колледж, изучала американский кинематограф, театр, танец. Через два года уже выступила в малом "Карнеги-холле". Организовал тот концерт знаменитый Джо Франклин, тот самый, что открыл Барбру Стрейзанд. А потом страшный недуг, врачи мне объявили: "Госпожа Ведищева, у вас последняя стадия рака... " Как я через все это прошла - отдельный разговор. Жизнь продолжается. Я много гастролирую, сделала новую концертную программу. Часто приезжаю и в Россию, выступаю. В прошлом году пела в концертном зале "Россия", где мне вручили премию "за выдающийся вклад в развитие музыки отечественного жанра". Дорога мне и премия Всеамериканского культурного фонда Булата Окуджавы "за самоотверженное служение песенно-исполнительскому искусству, серьезный вклад в русско-американскую культуру". Так что я теперь и россиянка, и американка. Вскоре собираюсь опять в Москву, где отмечу свой юбилей сольными концертами.
- Я сейчас посмотрела на термометр: у вас в Лос-Анджелесе плюс 15 градусов, солнечно и нет снега...
- Вы затронули щемящие струны: захотелось российских морозов и снегов. Этого в Америке мне недостает. Передайте всем вашим читателям, трудовским журналистам мои лучшие пожелания и поздравления в наступившем году.