Человек не может жить, не думая о прошлом, не видя, что творится в настоящем, не размышляя о будущем. Даже если он не писатель и не историк. Потому что мир и время неразрывны. Конечно, я и сейчас хотел бы писать романы, и даже лежит один неоконченный... Но эпоха заставила меня делать другое. Потому что роман, как бы интересен он ни был, менее драматичен, чем жизнь. Жизненная ситуация более насыщена драматизмом, чем литература самая драматическая и самая трагическая. Мы переживаем период примерно такой же, какой переживали после революции, когда драматизм гражданской войны, революции куда как превышал драматизм литературы.
* * *
Я стал заниматься историей после войны. Меня заинтересовала эпоха взятия татарами Рязани, Москвы. Какие подвиги совершали тогда русские люди! Не Рюриковичи, не князья, а именно русские люди. Прочитал Соловьева, потом Карамзина. И я стал задумываться... Мы говорим, что наша цивилизация идет к прогрессу. В то же время истоки цивилизации - в Древнем Египте, где абсолютная власть фараонов и абсолютное рабство простых людей. Но такая цивилизация может породить только цивилизацию фараонов и рабов. Исследованием этого вопроса я и стал заниматься.
В историческом отрезке в сорок веков Древнего Царства и в отрезке длиной 180 веков после (Древняя Греция, Древний Рим и т.д.) я искал, где, в какой момент человечество пыталось отказаться от цивилизации Древнего Египта. То есть выйти из этой модели и начать строить новую цивилизацию. Я не нашел этого момента, этого рубежа. Значит, мы всегда развивались в рамках системы господства и рабства.
Рассмотрел я и смены различных социальных формаций. Возьмем феодализм. Система хищнического использования труда рабов присутствовала там в полной мере. На смену феодализму пришел капитализм. Там то же самое - господство и рабство. Господин уже владеет заводами, фабриками, недрами. А все остальные - рабы. На смену идет коммунизм. Что изменилось? Ничего. Та же система господства и рабства. Теперь на смену пришла так называемая демократия. Та же система господства и рабства. Есть господа, строятся коттеджи, виллы, появились миллионеры и миллиардеры, и есть нищий народ. Вот что меня в истории беспокоит. Вот почему я ею занимаюсь.
* * *
Я хочу найти, когда человечество перешагнуло из доклассового общества в классовое. И тем самым надело на себя хомут той самой хищнической системы господ и рабов. Но история темна. Ведь повествование Соловьева открывается словами о том, что русская история началась с призвания Рюриковичей. Но наша история не с этого начинается. Потому что еще в пятом веке была Русь первая, основанная готскими князьями на базе восточнославянских племен... И кстати, та Русь стояла на других основах. Во главе был царь Гермонарих, а позднее, после нашествия гуннов, правил его внук Виннитор. При нем велась летопись - первая летопись Руси. Вообще славянские народы, по свидетельству Геродота (три с лишним тысячи лет тому назад) и Тацита, занимали территорию от Днепра до Рейна и от Балтики до Черного моря. Мы забыли, что мы один из великих европейских народов. И я пишу в своей книге "Призвание Рюриковичей" о том, как славянство потеряло величие. О том, как ему "помогли" это сделать.
* * *
Если рассмотреть наше прошлое под таким углом: сколько в исторических трудах правды и сколько вранья - просто оторопь берет! Первые наши летописцы, Нестор и Никон, кто они? Нет житий этих людей, названы только имена. Даже Костомаров, который создал книгу "История России в жизнеописаниях ее самых великих деятелей", и он ничего не говорит о первых летописцах. Недавно в нашей Академии вышло исследование за подписями около тридцати академиков, где названы все ведущие деятели нашей истории. Я стал читать - не нашел имен первых летописцев.
* * *
Что касается призвания варягов на Русь, то я верю в такую легенду. У новгородского князя Гостомысла было три дочери. Он все время сражался со скандинавами, ходившими на Русь за данью, и потерял сыновей. В старости надо кому-то передать княжество. Уже на краю могилы он вспомнил, что одну из дочерей, Умилу, он отдал за варяга и у нее было три сына: Рюрик, Синсус, Трувор. И тогда Гостомысл решил позвать своих внуков. Таким образом, легенда говорит, что призваны отнюдь не варяги, а представители русского, славянского рода. Так вот, об этой легенде историки даже не упоминают. Почему? Я думаю, только потому, что пришедшие варяги понимали: чтобы стать над народом, им надо отличаться от него, то есть обладать некой богоизбранностью. Они и придумали легенду о призвании. И мы до сих пор верим в эту ложь, злую, унижающую нас. Такая ситуация характерна не только для нашей истории. Она просматривается во всех эпохах и у разных народов, где захватчики приходили к власти и объявляли себя богами. А значит, мы шли в общем русле мировых хищнических тенденций, которые были заложены в период классового расслоения. Так где же наши историки, академики, философы, если они не видят этого?
Я думаю так: в обществе до классового расслоения люди жили естественной жизнью, не было рабства, не было каст, а была земля, были семейные и родовые отношения, исключавшие войны, насилие. Систему эту я именую идиллической. И она могла бы развить государственность совсем иного рода, чем та, которую мы имеем теперь - государственность Рюриковичей, Романовых, вождей пролетарской революции и "демократических" переворотов.
* * *
Сразу после войны вышла история Отечественной войны Сталина. Приходит Хрущев, история перечеркивается, пишется новая. Уходит Хрущев, приходит Брежнев. Пишется третья история. "Малая земля" и так далее. Дальше приходят демократы... Так, на протяжении пятидесяти лет мы имеем четыре истории! Четыре истории одного события - Отечественной войны. Так делал каждый царь! Так какую же историю мы имеем? Я спрашивал у наших академиков. Ответа нет.
* * *
Сегодня по-прежнему торжествует модель государственности древнего царства. Сейчас речь идет о мировом господстве в глобальном масштабе. Не случайно пошли разговоры о "золотом миллиарде". То есть человечество в состоянии прокормить только миллиард людей. К тому и ведут. И назвали это мягко - мировой глобализацией. А что такое глобализация? Объединение промышленности, мировых финансов. А мы никак не можем расчухать, что происходит. И вслед за ними, я смотрю, многие наши политики повторяют восторженно: ах, идет глобализация, нам тоже надо пристраиваться... К чему пристраиваться? Но, например, Китай никогда с таким положением вещей не смирится и никуда не пристроится. Индия - тоже. А мы - "чего изволите?" Ведь человеку только кажется, что он живет сам по себе. Ничего подобного. Еще Аристотель писал, что человек есть существо общественное. И когда унижают государство - унижают меня.
* * *
Мы сейчас задавлены и унижены. Но мы всегда верим, надеемся. Мы никогда за всю свою историю не вели захватнических войн. А вот Запад на нас шел, и Азия шла. И я вот думаю: неужели такая великая Россия не может справиться с шайкой чеченских бандитов? Усильте вдвое армию, дайте самое передовое оружие... Я-то знаю, что такое война. При Сталине армия была армией, и на войне, если кто-то оставил солдата голодным, грозил штрафной батальон, самое малое.
Сейчас молодые люди не очень-то рвутся воевать за Родину, отправка в Чечню для них и их родственников - беда. Нет веры. В самом деле - пошлют парня в Чечню, там его ухлопают... За что? А мы шли на фронт иначе, мы понимали, что это такое. Немцы уже были под Москвой, к Волге рвались. Это было понятно. А в Чечне - непонятно. Тут людей надо как-то морально вдохновлять, да и материально поддерживать. Вспомним Ивана Грозного. Отправляя войско на отражение набега крымцев и кавказцев, он сказал ратникам, что люди смертны, многие могут погибнуть, но семьи тех, кто погибнет, будут обеспечены до конца жизни. И он сдержал свое слово перед каждым павшим или раненым. Это история. Сейчас же погибнет человек в Чечне, а иной раз и на похороны денег нет.
* * *
Говорят, что нужна национальная идея... Но что это означает? Идея вырабатывается народом. Ее нельзя навязать. Она только должна совпадать с национальным духом, чувством. Не надо ничего выдумывать, а надо пойти в народ и посмотреть, послушать, чем он дышит и живет. Народу совершенно не нужны эти крики о свободе, о свободе печати, о правах человека и так далее. Все это естественно и без крика. А мы боремся за права человека, а права народа попираются. И народ это тоже понимает. В таких условиях никто национальную идею не сможет выработать, будь он хоть семи пядей во лбу...
* * *
Закончу тем, чем начал: мы не знаем истории. Потому что то просвещение, которое у нас сегодня, которое было и при Рюриковичах, и при Романовых, и при коммунистах, не давало никакой пищи уму, не открывало двери в действительную историю, к тем мировым тенденциям, в русле которых течет жизнь человечества. А течет она в русле рукотворных закономерностей. То есть были естественные законы, те, что в доклассовом обществе, а затем стали законы рукотворные. И мы живем не по естественным законам, а по рукотворным. А если понять это, то можно прийти и к другой мысли - что рукотворные законы можно изменить, можно отбросить. Чем дольше мы живем, тем жестче эти рукотворные законы. Не случайно, что, скажем, в мусульманстве возникают такие жесткие течения, как ваххабизм. В рамках всех фундаменталистких религий возникают свои секты. И когда наступит глобализация, базовые основы религий станут еще жестче. А мы этого не можем осознать. И не только мы. Многие другие народы. Разве французы знают свою подлинную историю? Или англичане? Вот китайцы знают. И потому всегда остаются сами собой. Вот что такое знание собственной истории. Она поддерживает дух и в человеке, и в народе.
Записал Александр ЯКОВЛЕВ.