- Однажды привезли целую партию футболок и шорт - хороших, ярких. Сложили в кабинете директора. Воспитатели радовались: будет в чем детей отправить на лето в лагерь. Но ребятам эти вещи так и не достались... В другой раз вместо обещанных джинсов им выдали допотопные трико.
К выпускным экзаменам в школе-интернате привели в относительный порядок только три класса. Приглашать гостей в другие комнаты было просто стыдно. Конечно, никакого праздничного настроения у ребят не было. С прошлогодними выпускниками тоже вышло некрасиво. По сей час многим из них не отдали причитающиеся после обучения в интернате деньги.
Эта история нашла отражение в представлении прокурора Дивногорска В. Денисенко, направленном главе города А. Новаку. По свидетельству ребят, вместо положенных 1250 рублей каждому выдали по 125. Причем в ведомости они расписывались именно за эту сумму. Кто потом добавил в документе недостающие нолики - неизвестно. На директора Елену Кулик заведено уголовное дело. В городе это восприняли неоднозначно. Например, мэр Александр Новак горой стоит за директора.
- Она женщина инициативная, энергичная, умела договориться со спонсорами. Благодаря ее стараниям в 1998 году был полностью отремонтирован спальный корпус...
Но следов того ремонта что-то не видно. В плачевном состоянии и летний лагерь "Непоседы", тоже якобы приведенный в порядок на средства благотворителей.
Летом 1999 года администрация края выделила интернату две путевки во всероссийский лагерь "Орленок". По решению совета школы туда должны были поехать Ренат Шарифгалиев и Маша Желанская, однако девочке в последний момент почему-то отказали.
Как установило следствие, в "Орленок" Елена Витальевна отправила собственную дочь.
На следующий год ситуация повторилась. Правда, во всероссийский центр "Океан" директорская дочка отправилась вроде бы законно - в поощрение за хорошую учебу. Есть на этот счет и решение совета школы-интерната. Загвоздка в другом: дочь директора вовсе не сирота, в интернате не училась и поэтому премировать ее там не имели права. Члены школьного совета ее кандидатуру не рассматривали, характеристику не подписывали. Елена Витальевна с этим нехитрым делом справилась сама. А потом заботливая мама отправила любимое чадо в краевой лагерь "Гренада", использовав путевку, предоставленную для детей-сирот управлением по социальной защите населения администрации края.
Комментировать эту историю председателю Комитета по образованию Александру Третьякову трудно - он занимает свой пост всего 4 месяца. Тем не менее он решительно заявил: "Я считаю, что работать в школе Елена Кулик не имеет права". Он ее и уволил - по статье 254 п.2, которая не позволяет занимать руководящий пост и вообще работать в педагогике. Но, как выяснилось, директор некстати (или, наоборот, очень кстати) заболела и на момент появления приказа находилась на больничном. Согласно закону увольнять ее, временно нетрудоспособную, было нельзя. Так что формально Елена Витальевна - по-прежнему директор. Хотя Комитет по образованию уже назначил и.о. - Виктора Бондарева.
Коллектив интерната сейчас расколот на две части: сторонников Кулик и ее противников. Первые яростно мешают следствию, делают все, чтобы дети не сказали лишнего. Запрещают вызывать воспитанников в прокуратуру, иногда даже прячут детей от следователей. Когда показания давала многострадальная Маша Желанская (разумеется, в присутствии педагога), ворвались в кабинет следователя и только что не затыкали ей рот.
Многие в педколлективе Елену Кулик просто боятся. Она жестка на расправу - за три года интернат покинули около 150 сотрудников. Могла при живом завуче принять на его место другого человека. (Чтобы не запутаться, учителя и воспитатели их так и называли: завуч N 1 и завуч N 2). Могла не выплатить полностью зарплату неугодному. К примеру, отработал человек 39 часов в неделю, а ставят ему 37. За год изрядная сумма набегает... Сейчас новый и.о. вынужден заново пересчитывать зарплаты сотрудникам, чтобы компенсировать невыплаченное.
Обвиняется Елена Витальевна сразу по трем статьям УК РФ: мошенничество, хищение школьного имущества, превышение должностных полномочий. Дело передано в суд. Разговаривать с корреспондентом "Труда" она отказалась. Сказала по телефону как отрезала: "Моя совесть чиста".