Александр Чубарьян: Необходимость для учителя выбирать из 10-15 учебников один - сущая профанация
С 1 сентября ученики 10-11-х классов будут заниматься по новому единому двухтомнику отечественной истории авторства помощника президента РФ Владимира Мединского и Анатолия Торкунова. А к следующему сентябрю готовятся учебники по российской и всеобщей истории с 5-го по 9-й класс. Новый учебник в обложке, где комсомольцы будто полируют ракету, вызвал ропот — заговорили про очередное переписывание истории в угоду политической конъюнктуре. За комментариями «Труд» обратился к профессору, сопредседателю Российского исторического общества Александру ЧУБАРЬЯНУ.
— Александр Оганович, чем были плохи старые учебники?
— Они порядком устарели. В школах их бытовало по 10-15 «линеек» от разных издательств, писались они в основном в 90-е годы. С тех пор историческая наука шагнула далеко вперед, пополнившись новыми исследованиями, рассекреченными архивными документами, данными раскопок. Многие личности и события за 30 лет получили трактовки, отличные от прежних, — это и Киевская Русь, и становление государственности, на что в России и на Украине уже много лет весьма несхожие взгляды. Или возьмите Первую мировую войну, до недавнего времени у нас вообще замалчиваемую.
Новых оценок требовали и перестройка, рыночные реформы Гайдара — Чубайса — сегодня далеко не все согласны с тем, что они — безусловное благо, как это подавалось прежде. И вообще, необходимость для учителя выбирать из 10-15 учебников один — сущая профанация. И еще: новые книги содержат куар-коды, ссылки на тематические статьи, документы, архивы и кинофильмы в Сети. Это важная примета дня сегодняшнего.
— А еще, говорят, такая примета есть в акценте на нашей нынешней дружбе с Африкой, тогда как Европа и Америка объявляются тупиковой ветвью развития...
— Это, конечно, не так. Оценочный подход — наследие того идеологизированного взгляда на историю, от которого авторы постарались у-йти. Переходя от отечественной истории ко всемирной, учебник по которой разрабатывается сейчас под моей редакцией, хочу заметить, что в старых пособиях слишком вскользь говорилось об Азии, Африке, Латинской Америке. А мировая история — это не только Европа и Северная Америка. Те же Индия, Корея, Япония достойны самого пристального внимания. Мы стараемся подробнее рассказать и о таких персонажах, оставивших след, как Нельсон Мандела, Джейкоб Зума, Махатма Ганди.
— В новом учебнике изменился взгляд на послевоенный советский период, который прежде подавался в негативном ключе — сталинизм, хрущевский волюнтаризм, брежневский застой. С чем связаны эти переосмысления?
— Нам давно пора выработать взвешенное понимание советского периода, который то романтизируется, то мажется черной крас-кой. А история — это не комикс из темных или светлых картинок. Да, были революция, красный террор, коллективизация. Но притом успешными темпами шла индустриализация, наблюдался научно-технические прогресс. Не менее болезненный сюжет — и 80-90-е годы, невероятно расслоившие наше общество.
— К 90-м, кажется, навсегда приклеился эпитет «лихие».
— Но это не научный, а блогерский, публицистический взгляд. Надо понимать, что тогда мы перешли на совершенно другую систему — рыночную экономику вместо плановой. Смена исторических и экономических формаций в принципе не может быть комфортной. Похожие события происходили и в 1930-е годы в США, когда администрация Рузвельта провела структурные реформы, направленные на преодоление Великой депрессии. Они значительно расширили сферы вмешательства государства в экономику, вызвав массу недовольства, но сработали социальным амортизатором. Нечто подобное было и в Европе с 1940-х до середины 1970-х.
— В новом учебнике присутствует и тема СВО. Можно ли давать историческую трактовку событий, которые еще продолжаются?
— Вы правы, для исторической оценки событий времени прошло недостаточно, тут нужна дистанция лет в тридцать. Что, однако, не означает, будто об этом нельзя говорить сегодня. И мы рассказываем о конфликте НАТО и России, об отклонении Западом российских предложений по гарантиям безопасности, об участии Украины в этом процессе..
— А можно ли вообще написать безупречно правильный учебник истории или ее время от времени необходимо переписывать?
— Я против выражения «переписывание истории». Всякая новая эпоха рождает необходимость изменения взгляда, рефлексии. Этим и занимаются ученые. А то, о чем сказали вы, точнее назвать подтасовкой фактов. Она, кстати, довольно распространена в обществе, но только если вы выходите за пределы серьезной науки. Сейчас в США, Англии, Прибалтике отрицают роль СССР в победе над фашизмом. Возмутительно, конечно. Однако этой нелепости в академической западной литературе я не встречал. Зато у публицистов и политтехнологов подобного «добра» сколько угодно...