- Хочу, знаете, вместе с писателем Сухиновым, с которым я сейчас работаю, и с помощью мэра Москвы Лужкова построить в столице Изумрудный город.
- Типа Диснейленда?
- Только поменьше. Но и получше. Уже есть проект, заложили первый камень. Если все будет нормально, откроется он в будущем году.
- Как вы стали художником?
- Случайно. Семья моя никакого отношения к искусству не имела, вот я и пошел в инженерно-строительный институт. Женился. А тут началась война, меня послали на курсы инженерной академии, и я всю войну прослужил в инженерных войсках. А сразу после войны пошли мы с приятелем как-то на ВСХВ (она же ВДНХ, а теперь ВВЦ). Он мне и говорит: здесь рядом ВГИК, пойдем, дескать, туда, посмотрим...
- Что посмотрим?
- Девочек, конечно! Туда же актрисы поступают! Там как раз был набор студентов.
- А как же жена?
- Ну что жена? Все равно ведь интересно, к тому же Победа... Короче, пошли. Я был в форме старшего лейтенанта, захожу. Подбегает небольшой человек, как потом выяснилось декан художественного факультета, и говорит: "Не хотите ли к нам?". Он думал, что мы пришли поступать, выбираем факультет. А тут он еще спрашивает: "Вы рисуете?" Говорю: "Немного". А я действительно рисовал, да и в институте приходилось. Вот он и говорит: "Поступайте, поступайте!" Дома я все это рассказал - со смехом, конечно, ведь надо было еще год доучиваться в инженерно-строительном институте. Но жена (это к вашему вопросу насчет жены) настояла.
Так и поступил. Учился с ребятами, которые окончили художественные училища, были настоящими художниками. А я что? Вместо этюдника - ящик из-под мин. Зато как офицер и самый старший был старостой. Учиться было трудно, но помогли педагоги - Юрий Пименов, Федор Богородский, Константин Морозов, другие. Учился и у товарищей. В конце концов окончил институт с отличием. Должен был стать мультипликатором, диплом защищал по "Руслану и Людмиле". Но защищал его не рисунками, а диафильмом. В итоге я так и не попал на мультстудию, о чем, впрочем, не жалею. Ведь именно с диафильма начался мой "Золотой ключик". В нем впервые появился мой собственный Буратино - с волосами-стружками, в полосатом колпачке. У Толстого Буратино носит белый колпачок. Но я тогда был молодой и нахальный, сделал как хотел. У меня и курточка Буратино была не коричневой, а красной, штанишки не зелеными, а черными и так далее. Так вот и появился этот Буратино...
- Классический. Общепризнанный. С лимонадных бутылок.
- Ну можно и так сказать. Книжка вышла в 1956 году. Был это, по сути, первый советский комикс. С тех пор я увлекся книгами.
- И что было потом?
- А потом, в 1957-м, я пошел в детскую библиотеку и попросил дать самую интересную детскую сказку. Тогда мне и дали "Волшебника Изумрудного города" Александра Волкова. Скромненькую, зеленькую книжечку, напечатанную на плохой бумаге в 1939 году. С рисунками, правда, очень хорошего художника - "крокодильца" Николая Радлова. Я сделал к ней цветные иллюстрации. И книжка - в этом есть и моя заслуга - имела колоссальный успех. Мне присылали письма с пометами: "Я вам посылаю плохую книжку, а вы мне пришлите настоящую". Это дорогого стоит, не так ли?
- Но тогда у Волкова был только "Волшебник...".
- Когда я его иллюстрировал, то в "Ленинке" увидел, что у Баума, по мотивам которого и написал Волков свою книгу, - масса продолжений. Я пришел к Волкову и говорю: "Давайте делать дальше". Он согласился. И вот за четверть века совместной работы мы выпустили с ним пять книг.
- А "Руслан и Людмила"?
- О, над этой книгой, начиная с диплома, я работал сорок пять лет. Искал образы. Труднее всего было, конечно, с Людмилой. Она ведь нравилась и Руслану, и прочим витязям, и даже Черномору - всем мужикам. Я рисовал Людмилу и показывал приятелям. Если хоть одному не нравилась, браковал. Сделал девятнадцать Людмил. Потом решил нарисовать на свой вкус, получилось еще хуже. Пришли мои товарищи и сказали: "Плохой у тебя вкус. Это не Людмила, а официантка из ресторана". И тогда я решил, что если уж Людмила должна кому понравиться, то прежде всего - Пушкину. Вот и взял за основу Натали. Хотя, признаюсь, я все равно ее немного укурносил...
- Как вы думаете, почему детям так нравятся ваши рисунки?
- А я не думаю о детях. Надо быть эгоистом и рисовать в свое удовольствие. Другое дело, что твой собственный возраст, возраст души, должен соответствовать ребячьему возрасту. Тогда и детям понравится. Вот, скажем, был художник Игорь Ильинский. Он иллюстрировал Майн Рида, Дефо, Стивенсона. Рисовал индейцев и пиратов, изучал оснастку каравелл и бригов, знал устройство кремневых пистолетов. Почему? Он был романтиком, подростком, возраст его души - пятнадцать лет. А вот иллюстратор Юрий Васнецов. Он рисовал для трехлетних-четырехлетних. Он и в жизни был ребенок.
- А вам сколько лет?
- Сегодня, несмотря на все мои восемьдесят, на самом деле мне не более девяти. И все мои книжки - как раз для детей где-то от шести до десяти. Я даже сам себе сказки рассказываю. Ерунду какую-нибудь. Так и засыпаю - под сказку.
- Так почему вы вдруг решили продолжить приключения Буратино? Послали его искать клад, а потом и вовсе в Изумрудный город отправили...
- Мне дали иллюстирировать сказку - продолжение "Буратино". Она мне не понравилась. Жена и говорит: "Ты бы лучше сам написал". А я еще и ногу подвернул, лежу на террасе, рисовать не могу...
- Так вы ж вроде ногу подвернули, а не руку?
- Ну так надо ходить, воду менять, чтобы кисти мыть... Вот я и стал думать. Придумал самое простое: как Буратино попадает на необитаемый остров, ищет там клад. Записал сюжет. Хотел отдать его какому-нибудь детскому писателю, а потом решил: сам напишу и сам нарисую. Так и вышло. Сначала в газете напечатали, потом книга вышла. Потом и вторую книжку написал, про приключения Буратино в Изумрудном городе - чтоб не было скучно Страшиле, другим моим любимым персонажам.
- А что вы любите, кроме детских книг?
- "А еще жить хорошо, потому что можно путешествовать", - сказал Пржевальский. Я тоже люблю путешествовать. Много ездил по стране, был и за рубежом. В Австралии, скажем, я был вторым по счету русским художником, если за первого принять Миклухо-Маклая. Выпустил путевой альбом "Австралия".
- Только про Австралию?
- Да. Хотел про Египет книгу издать, но она не вышла - в это время Насер с Хрущевым поссорился.
- "Отберите орден у Насера", - как пел Высоцкий? Ну а чего ж потом не издали?
- Потом уж было поздно. И Египет другой, и я другой, все другое.