КОСМОНАВТ ЗАХВОРАЛ НА ОРБИТЕ...

Главная Жизнь 01:01 18 Ноября 2006 8707

Космонавты, эти, казалось бы, "железные богатыри", отобранные из самых здоровых, самых выносливых военных летчиков или специалистов, на самом деле такие же живые люди и болеют на орбите, вдали от Земли. Причем не так редко, как может показаться непосвящен

Головачев Виталий

Напечатать

При заболевании на орбите кого-либо из членов экипажа именно медикам принадлежит решающее слово: прекращать полет или же проводить курс лечения дистанционно, с Земли.
Цена ошибки очень большая, а ведь ситуации бывают запутанные, нестандартные. К тому же некоторые космонавты пытаются скрыть от докторов неожиданно возникшие во время полета острейшие приступы или появившийся жар. Об этом по секрету мне рассказывали они сами. Скрывали потому, что опасались, как бы врачи не прекратили полет. "Обидно, - говорили мои собеседники, - столько готовились, так много на экипаж возлагалось надежд, затрачены колоссальные средства - и что же, не выполнив задания, вернуться на Землю?"
ТЕМПЕРАТУРА - 38, ГОЛОВА ГУДИТ...
- У меня, когда мы с напарником работали на станции "Салют-6", однажды поднялась температура до 38, - вспоминал через несколько лет после полета широко известный в стране космонавт. - В том нашем звездном доме был душ, которого, кстати, сейчас нет на Международной космической станции. Горячая вода, попадающая на тело, - это в космосе такое удовольствие! Но после душа я работал под холодными струями вентиляторов (на станции их десятки) и, видно, простудился. Чувствую, жар наваливается, температура высокая, голова гудит... А летать предстояло еще долго. Стал лечиться, пригодились лекарства из бортовой аптечки. Слава Богу, через какое-то время поправился, обошлось без осложнений. Думал, ну, на этом мои медицинские проблемы будут исчерпаны. Нет, как назло, заболел зуб. Пришлось еще и им заниматься. Болел-то он сильно. Но ни на один день работа в космосе не была прервана...
Космонавт взял с меня слово, что не буду называть его фамилию. Может, скрыл от врачей эти свои медицинские проблемы? Во время телевизионных сеансов связи он, помнится, вел себя спокойно, уверенно докладывал технические параметры, шутил, широко улыбался... Кстати, потом еще раз летал в космос. Рассказанная история отнюдь не исключительная. Но подобные конкретные факты - самая большая тайна в пилотируемой космонавтике. Ни один секрет не оберегается так тщательно, как приватная медицинская информация.
Переговоры членов экипажа с врачами ведутся по закрытой линии связи, в которой сигналы передаются в закодированном виде. Эти сигналы расшифровываются непосредственно в ЦУПе. В медицинской комнате, имеющей на входной двери замок с шифром, во время сеанса связи находятся только доктора. Лишь несколько человек в Институте медико-биологических проблем имеют доступ к материалам обследований космонавтов и переговоров с ними.
В такой суперсекретности, по мнению некоторых аналитиков, могут быть заинтересованы и сами врачи, чтобы можно было скрыть собственные ошибки - и при отборе кандидатов в космонавты, и при проведении их тренировок, и особенно при лечении своих пациентов в полете. "Это полная ерунда, все совершенно не так, - парируют в Институте медико-биологических проблем. - Просто, врачебная тайна охраняется законом. И хотя космонавты фигуры публичные, но и они имеют право быть защищенными от вторжения в их личную, интимную жизнь". Может, и так, хотя, думается, когда по болезни прекращают полет - это не личное дело экипажа. А такие случаи были.
ПРИКАЗ: ПОЛЕТ ПРЕКРАТИТЬ!
Я могу назвать, по крайней мере, три подобных факта. Самый яркий из них связан с полетом экипажа на орбитальной станции "Салют-7" в 1985 году. Командир - 33-летний подполковник ВВС Владимир Васютин, бортинженер Виктор Савиных и космонавт-исследователь Александр Волков должны были проработать в космосе полгода. Но уже через два месяца тяжело занедужил командир Васютин - "воспалительное заболевание". Состояние здоровья его быстро ухудшалось. Снизить остроту заболевания с помощью имеющихся на борту лекарств оказалось невозможно. И было принято решение: срочно прекратить полет. Экипаж вернулся на Землю не через полгода, а через 65 суток... (Савиных, стартовавший раньше, пробыл на орбите 168 суток.)
ПЕРЕСТАЛ СПАТЬИ НЕ МОГ РАБОТАТЬ
Девятью годами ранее пришлось прервать полет Бориса Волынова и Виталия Жолобова. Они приступили к работе на орбитальной станции "Салют-5" в июле 1976-го. Через некоторое время космонавты почувствовали странный запах. Было подозрение, что во время выброса наружу через шлюз контейнера с бытовыми отходами в жилое помещение звездного дома проникли пары ядовитого гептила. Самочувствие экипажа заметно ухудшилось.
А в августе произошло еще одно ЧП - вырубился свет, отключились приборы, вентиляторы, станция стала похожа на мертвый дом и потеряла ориентацию. В кромешной мгле, опасаясь разгерметизации, экипаж сумел вернуть "Салют-5" в рабочий режим. Но сильнейший стресс плюс странные пары не прошли бесследно для Виталия Жолобова, который незадолго до старта, как мне говорили, побывал еще и в автоаварии. У него начались мучительнейшие головные боли. Потерял аппетит, перестал спать. Лицо Виталия, как вспоминает Волынов, стало серым, глаза неестественно блестели. Работать не мог. Он не спал подряд несколько суток, плавал по жилому отсеку в расслабленном состоянии, свернувшись калачиком. С Земли пришел приказ: срочная посадка! Вместо 60 суток полет продолжался 49.
Наконец, третий факт. Во время космического полета у бортинженера Александра Лавейкина были зафиксированы отклонения в работе сердца. Бортинженер вернулся на Землю досрочно...
26 СУТОК СПЛОШНОГО КОНСИЛИУМА
О том, что в космосе даже простая царапина может стать проблемой, свидетельствовал и пятый полет Геннадия Стрекалова. Сегодня мы впервые рассказываем о ЧП, которое доставило немало головной боли медикам. Тогда, в 1995-м, Стрекалов, работая на орбитальной станции "Мир", демонтировал душевую кабинку, которую экипажи называли "сауной". И каким-то образом слегка поранил руку. В общем-то, несерьезная царапина. На Земле на такие пустяки внимания обычно не обращают. Да и в космосе Геннадий Михайлович вначале не придал особого значения происшествию. Но вскоре рука начала болеть, сильно покраснела. Ни через день, ни через два улучшения не произошло. "Руку, как позже признался Геннадий, разнесло, она опухла, - рассказала мне Лидия Анатольевна Стрекалова, похоронившая мужа в декабре 2004-го (ему было всего 64, онкология). - Врачи тогда встревожились не на шутку. В течение 26 суток (!) ежедневно собирался консилиум. Предполагали даже рожистое воспаление. Для лечения назначили очень сильный гормональный препарат преднизолон (он используется, например, для лечения острой лимфатической лейкемии. - В.Г.). Это лекарство нашлось в аптечке американского астронавта Нормана Тагарда. В общем, нелегко тогда пришлось Геннадию Михайловичу..." Полет Стрекалова продолжался 115 суток, он трижды выходил в открытый космос. Неприятности с рукой в течение нескольких недель сильно осложняли работу на орбите.
У КОМАНДИРА - КОЛИКИ
Еще более острая ситуация сложилась во время работы в космосе командира первой основной экспедиции на станции "Салют-7" Анатолия Березового. О серьезном медицинском ЧП, которое потребовало от него огромного мужества, у нас тоже никогда не сообщалось. Сегодня Анатолий Николаевич разрешил мне наконец-то рассказать правду.
Он и Валентин Лебедев начали свою космическую вахту в мае 1982-го. Предстоял по тем временам рекордный 211-суточный полет. Однако через полгода, когда до финиша оставался всего месяц, у Березового начались жесточайшие почечные колики такой силы, что темнело в глазах. Никогда прежде никаких проблем с почками не было. Но в невесомости может происходить частичное снижение плотности костной ткани, вымывание кальция, образование камней в почках, нарушение их функции. Не у всех космонавтов и не всегда, но опасность такая, по сообщениям ряда российских и американских специалистов, существует, особенно при длительном полете. Березовой это испытал на себе. Когда произошла первая болевая атака, он сообщил об этом врачам. По их реакции сразу понял, что дело серьезное. Рассматривался даже вариант досрочной посадки.
- Для нас с Лебедевым это было бы самым страшным, - вспоминает Анатолий Николаевич. - Ведь прекращение полета - большой позор для космонавта. И я решил продержаться, выполнить полностью полетное задание, чего бы это ни стоило. В дальнейшем стал сообщать медикам, что колики прошли, самочувствие хорошее. А перед телевизионными сеансами связи Валентин Лебедев делал мне укол, вводил сильнодействующее лекарство. Врачи, может быть, и подозревали обман. Они потребовали, чтобы я отправил им официальный, можно сказать, "письменный" отчет о своем самочувствии. И я зачитал его по закрытой радиосвязи, подтвердил: чувствую себя нормально. Две недели вводил в заблуждение медиков. Выдержал, досрочно полет прекращен не был. Кстати, я знаю и другие случаи, когда улетают на орбиту здоровые ребята, а там наваливаются разные болячки...
Какое же невероятное мужество потребовалось от Березового, чтобы выдержать мучительное испытание, ни словом, ни жестом не выдать своих мучений во время телесеансов.
А СОЛОВЬЕВ ЕЩЕ И СТОМАТОЛОГ
Один из старожилов Звездного городка, беседуя со мной, заметил, что, конечно же, не всегда космонавты болеют в длительной внеземной командировке. Привел пример: вот Анатолий Соловьев пять раз летал на орбиту, пробыл в космосе в общей сложности без малого два года, и не было у него никаких медицинских проблем. Я перепроверил у Анатолия Яковлевича, правда ли это. "Не совсем так, - ответил космический ас. - Неприятностей в большинстве случаев избежать не удается. У меня, например, был неврит слухового нерва. Не знаю, почему, может, вспотевшим работал под вентилятором. Ну, боль была терпимая. Закапывал лекарство... А в другом полете выпала пломба. Там же, на станции, поставил себе другую. Нас ведь обучают во время подготовки и стоматологии. Инструмент на борту был, пасты, лечебные материалы - тоже. Правда, через несколько месяцев вылетела моя пломба. Поставил еще одну..."
- Хотел бы подчеркнуть, что на орбитальных станциях всегда шумно, - обращает внимание на еще один аспект полета в космос Владимир Кузнецов, кандидат биологических наук, более 30 лет проработавший в НИИ авиационной и космической медицины. - Вентиляторы должны работать беспрерывно, перемешивая воздух, иначе могут образоваться опасные для жизни застойные зоны с повышенным содержанием выдыхаемого космонавтами углекислого газа. В итоге и днем, и ночью не прекращается сильный гул: 80 - 95 децибелов. Это заметно превышает земные санитарные нормы. На станции, естественно, рекомендуется использовать беруши, наушники. Тем не менее у космонавтов нередко снижается острота слуха. У одного из членов экипажа, к сожалению, это осталось и после приземления. Думаю, надолго, может, и навсегда...
В КОСМОСЕ БОЛЕЗНИ ОБОСТРЯЮТСЯ НЕПРЕДСКАЗУЕМО
Готовя статью к публикации, я нашел любопытную таблицу, в которую специалисты, занимающиеся космической медициной, свели заболевания и травмы, возможные в длительном космическом полете. В списке более 80 пунктов: от нарушений сердечного ритма, радикулита, острого аппендицита до почечных колик, кариеса, пневмонии и даже черепно-мозговой травмы. В другом документе отмечалось: снижение иммунитета членов экипажа повышает вероятность развития инфекционных заболеваний. Насколько готовы медики к оказанию помощи космонавтам, если они серьезно заболеют или получат травму? С этим вопросом я обратился к заместителю директора Государственного научного центра - Института медико-биологических проблем РАН, действительному члену Международной академии астронавтики, доктору медицинских наук Валерию БОГОМОЛОВУ.
- Если заболеют серьезно? - переспрашивает Валерий Васильевич. - А ведь несерьезных болезней в космосе в принципе не бывает. Это наглядно показал в том числе и упоминавшийся вами полет Геннадия Михайловича Стрекалова. Любой, казалось бы, пустяк (по земным меркам), например, заложенный нос или конъюнктивит, может иметь, если не провести своевременного лечения, тяжелые последствия для космонавта, находящегося на орбите. Мы постоянно и самым внимательнейшим образом следим за здоровьем каждого члена экипажа. Космическая медицина накопила огромный опыт. Мы всегда готовы прийти на помощь нашим подопечным...
- Но почему же так непредсказуемо обостряются недуги во время орбитального полета?
- За пределами Земли иные условия: радиация, невесомость, замкнутое жилое пространство станции. Не знаю, в курсе ли читатели "Труда", но на борту космических станций происходит мутация бактерий, грибов, они приобретают неожиданные свойства. Например, начинают "поедать" металл, полимерные материалы. На одной из наших орбитальных станций была обнаружена каверна на иллюминаторе. Меняются поколения микроорганизмов, появляются новые свойства у бактерий. Сегодня известно более 70 видов микроорганизмов, "прописавшихся" на Международной космической станции. А еще надо учитывать шум, стрессы, очень напряженную работу членов экипажа. Наконец, в организме человека во время полета происходит перестройка, в том числе снижается иммунитет...
- Часто ли нужны ваши советы космонавтам? То есть часто ли болеют звездоплаватели?
- Нам приходится решать те или иные медицинские проблемы практически в каждом длительном полете. Знаете, не проходит и недели, чтобы мы не занимались какими-то вопросами медико-биологического обеспечения. В каждом полете фиксировались свои отклонения в функциональном состоянии космонавтов. Это относится и к МКС...
- Какие же недуги могут появиться у самых здоровых людей, отобранных для полетов за пределы Земли?
- Наивно полагать, что можно найти "самых здоровых". Конечно, отбор мы производим. Но все-таки любой человек не может быть стопроцентно застрахован от болезней или травм. Все, что случается с нами в обычной, земной жизни, я имею в виду состояние здоровья, может быть и на МКС.
- Например? Что случалось не теоретически, а в реальных полетах?
- Радикулиты, мелкие травмы, неприятности с зубами, кожные заболевания и повреждения, воспаления слизистой, почечнокаменная болезнь, конъюнктивиты, нарушения в сердечно-сосудистой системе, простуды, расстройства сна, миозиты...
- А может ли космонавт, допустим, сломать ногу в невесомости, где тело ничего не весит?
- Конечно. Например, занимается он на бегущей дорожке. Две натяжные ленты притягивают космонавта с двух сторон к тренажеру с силой примерно 50 - 60 килограммов. И вот, представьте, лопнула одна лента. Космонавта резко отбрасывает в сторону - на какую-то конструкцию или предмет. И возможен перелом. Мы должны быть готовы к любым ситуациям. И мы действительно готовы.
- Если, не дай Бог, произойдет критическое нарушение ритма сердца или даже внезапная остановка сердца, что на Земле бывает у вполне здоровых людей?
- На борту имеются и средства реанимационной помощи, средства фиксации, дефибриллятор, дыхательная аппаратура. Космонавты умеют пользоваться всем этим.
- Читатель "Труда" Евгений Гончаренко пишет: "Полеты космических туристов показывают, что путешествия за пределы Земли становятся приятной прогулкой, за которую богачи готовы платить аж 20 миллионов долларов. А нашим космонавтам, как это ни удивительно, все еще дают звания Героев. Не живем ли вчерашним днем?" Ваш комментарий?
- Странное письмо. Ведь и сегодня профессия космонавта - очень опасная, связанная с высоким риском, трудная, действительно героическая. Она требует мужества, воли, максимальной мобилизации, особого характера. Это работа в чрезвычайных, экстремальных условиях, по силам только исключительным людям. Кстати, кратковременный полет туриста и работа на орбите космонавта-профессионала - совершенно разные вещи.
СМОГУТ ЛИ ЖЕНЩИНЫ-КОСМОНАВТЫ РОЖАТЬ В НЕВЕСОМОСТИ?
- Французские врачи открыли новый важный этап в развитии космической медицины. Они провели в невесомости первую операцию по удалению липомы у человека. Операцию делали на специальном самолете-лаборатории во время так называемой горки, когда наступала невесомость. Цель - создать робота для относительно несложных хирургических вмешательств на борту станции, если это потребуется кому-либо из космонавтов. А почему мы здесь так сильно отстаем?
- Нет, мы не отстаем. Я рад за французских коллег, но объективности ради должен сказать, что исследованиями в этом направлении уже давно занимаются и в нашей стране, и в США. Например, в полетах на невесомость отрабатывались весьма ответственные хирургические манипуляции на животных, а также отдельные методы оказания неотложной помощи с участием добровольцев-исследователей. Между прочим, удалить липому проще, чем установить катетер в кровеносный сосуд. Но дело в конце концов не в этом. Любые подобные исследования обогащают мировую науку, космическую медицину. Это очень важно в том числе и для подготовки дальних пилотируемых полетов.
- Можете ли вы допустить, хотя бы теоретически, что когда-нибудь в дальние полеты отправятся супружеские пары. И как быть, если женщине придется рожать в невесомости, вдали от Земли?
- Я вполне могу это допустить. Более того, у нас проводились в 70-80-е годы даже специальные исследования по данной тематике. Разрабатывались методы и макеты для родовспоможения в невесомости. Аналогичные работы проводились и проводятся в кооперации с ведущими клиническими центрами.

Напечатать

Жизнь 00:15 / 07 Ноября 2025 17008

«С чувством гордости вышли 7 ноября советские люди на улицы Кенигсберга»

80 лет назад на нынешней площади Победы состоялся первый советский парад

Владислав Ржевский, Калининград

Труд

По площади чеканят шаг летчики, участвовавшие в Восточно-Прусской операции. Фото из открытых источников

«Поверженная прусская столица — Кенигсберг — 7 ноября 1945 года впервые за всю свою семивековую историю увидела великий Октябрьский праздник советского народа» — так 80 лет назад написала...