В Госдуме родилась идея гарантировать им два льготных билета в год на поезда дальнего следования
Отпускной сезон только забрезжил, а в Госдуме уже задумались, как уговорить россиян потратиться на отдых, оживить так и не вышедшую из ковидного штопора экономику. Депутат Иван Сухарев обратился к главе Минтранса Виталию Савельеву с предложением гарантировать пенсионерам два льготных билета в год на поезда дальнего следования.
Страна у нас все еще велика, а пенсии малы, и пенсионеры зачастую платят за билеты на поезда суммы, превышающие их месячный доход, сообразил депутат. И предложил «дать им право в течение года приобрести два билета на поезда дальнего следования со скидкой 50%».
В тот же день инициативу поддержали в Совфеде. Зампредседателя сенатского комитета по социальной политике Валерий Рязанский признал, что пора бы дать пенсионерам возможность увидеть еще что-то за пределами привычного круга поликлиника — собес — «Пятерочка».
Теперь суровая арифметика. На этой неделе, в низкий сезон, съездить, допустим, из Томска в Адлер и обратно в купейном вагоне (3,5 суток в плацкарте для пожилого человека — тот еще вариант) будет стоить минимум 36 тысяч рублей. И это верхние полки. А средняя страховая пенсия по старости у нас, учитывая все обещанные на 2021 год прибавки, — 17 443 рубля.
На сайте «Росконтроля» есть статья про идеальные путешествия в старости. Там ставится диагноз: российские пенсионеры «не выработали в себе привычки, страсти к путешествиям». Про страсть звучит особенно цинично на фоне той унизительной бедности, в какую погружен наш среднестатистический пенсионер.
Сколько можно в месяц откладывать с пенсии в 17 тысяч, оплачивая при этом ЖКХ и покупая дорожающие лекарства? Тысячу-две? Потребуется год-полтора, чтобы накопить лишь на билеты — и то не в пляжный сезон. А чтобы оплатить жилье и питаться чем-то, кроме доширака, еще год-два?
Допустим, введут льготы, и цена на билеты снизится вполовину. И билеты к морю пенсионеру продадут по 18 тысяч рублей в марте и по 25 тысяч — в июне. Разве это отменяет необходимость копить на поездку несколько лет?
А как насчет пандусов и лифтов? Они ведь нужны не только для инвалидов-колясочников, но и для тех, у кого проблемы с коленями, и — сюрприз! — для сумок на колесиках.
В Москве переходы и лестницы на «Павелецкой» (крупный пересадочный узел) или у трех вокзалов (еще крупнее!) снабжены пандусами. Но прокатить по ним чемоданы не получится. За пределами столицы картина еще грустнее. А это унизительно — уставать на отдыхе.
На днях группа российских ученых опубликовали статью, посвященную стремительному «старению» Москвы и Санкт-Петербурга. Исследователи показывают расчеты, согласно которым доля пожилых в этих городах составляет 23% от общей численности населения.
Когда о старении населения говорят в Азии, это означает изменение общественного пространства. Во многих странах замедляют скорость движения эскалаторов и травалаторов, увеличивают «зеленые» интервалы светофоров для пешеходов, время стоянки поездов метро — для того чтобы немолодым людям было комфортнее и безопаснее.
Не только в передовой Японии, но и, например, в Малайзии в торговых центрах, аэропортах, парках появляются туалетные кабинки для пожилых людей — они просторны, чтобы можно было войти туда с ходунками или сумкой на колесиках. И оборудованы поручнями.
Когда о старении населения говорят в мировом масштабе, это означает перестройку системы здравоохранения. Чтобы никакой терапевт или узкий специалист не говорил: «Ну что вы хотите, у вас же возраст».
А что же у нас? В полуторамиллионном Краснодаре на сегодня всего пять врачей-гериатров, то есть специалистов по болезням, связанным со старением. И все они одной, узкой специализации: гериатрическая психиатрия. Но нет ни одного, кто бы занимался гериатрической кардиологией, стоматологией, неврологией, ревматологией и так далее. На весь огромный край — ни одного такого врача:
Что же, получается, льгота на билеты пенсионеру не нужна? Конечно, нужна! Она не гарантирует пожилому человеку возможности съездить в другие регионы в гости или на отдых, но повысит шансы. Однако этого слишком мало. Мучительно мало.