Восхитительно мудрая, ироничная Татьяна Устинова не скрывает, что ей 45 – время искать новые смыслы и точку опоры
Даже у публики, скептически отзывающейся о женском детективе, к суперинтеллигентной и самоироничной Устиновой особое отношение. И уж точно анекдот про писательницу-сериальщицу, у которой в подвале живет 300 литературных негров, – не про нее: все, что она делает, пронизано личной интонацией.
Татьяна, как настроение в предвкушении юбилея? Ждете подарков?
– Настроение у меня по обыкновению скверное – в апреле я всегда болею. Заметила, что папа, родившийся в феврале, тоже почему-то неизменно болеет накануне дня своего рождения – вот чем это объяснить?
А вообще-то 21 апреля в нашей семье грандиозный праздник начала весны. Независимо от погоды! Стол накрывается на улице, выносятся потертые пледы, чтоб не мерзнуть, моется застоявшаяся за зиму садовая мебель. Холодно, под соснами снег, пахнет талой водой, но... Дожили, дождались! Дни будут прибавляться, трава пролезать, почки лопаться, собаки линять. Всеми приготовлениями занимается моя сестра – так повелось. У нее в доме мы и празднуем мой день рождения.
– А возраста, который с каждым годом прибавляется, не боитесь?
– Разумеется, боюсь. У меня сейчас трудный возраст. Мы с Инкой, сестрой, счастливо избежали чертового взросления в 14–15, всех этих подростковых проблем. Нас не тянуло бунтовать или топиться из чувства протеста. А теперь, чувствую, переходный возраст догнал. Ищу новые точки опоры и не могу найти. Старший сын вырос, младший еще мал, чтобы быть другом. Племянница любимая заканчивает школу и с поражающим меня упорством учится день и ночь. Родители стареют, муж занят работой, в которой я ничего не понимаю… Видимо, я должна встряхнуться и в соответствии с рекомендациями глянцевых журналов «заняться собой», только вот что это значит? Наводить красоту скучно, гора-а-аздо скучнее, чем в 30. Улучшать фигуру и покорять окружающих мужчин мне не приходит в голову. Какая есть, такая есть. Аргентинское танго и уроки сальсы? Ну тоже никак не мое. Что остается? Мои 45 лет и размышления о жизни. Довольно трудные.
– Ну, многие только мечтают вырваться из повседневной круговерти и подумать в тишине о серьезном...
– Да и здесь не все так просто. Лет двадцать назад я была уверена, что знаю о жизни все. Сегодня понимаю, сколь многого не знаю и не умею. Я плохо образована, и когда младший, Тимофей, заводит со мной разговор, к примеру, о Византии, чувствую себя идиоткой. Нет, я читаю, конечно, но мало, мало! Я медленно работаю, за что мне то и дело влетает от издателя, а быстрее не получается, очень боюсь глупостей понаписать. Работаю много, приезжаю иногда за полночь, и тогда дома у меня как Мамай прошел: чашки, тарелки, объедки, носки, диски, кеды... Не успеваю на книжные выставки, не участвую в интересных событиях.
– Тогда откуда эта ваша уравновешенность и невозмутимость, во всяком случае на публике?
– Я безудержный человек, потому, собственно, и пишу: эмоции мои такой силы, что их нужно куда-то девать. Что до публичных выступлений, то тут виноваты мои бабушки. Они были абсолютно разными, но железно сходились в одном: в понимании женского достоинства и правил приличия. Об этом самом женском достоинстве, как и о приличиях, сейчас как-то подзабыли, а мне бабушки неустанно напоминают с того света – спасибо им, – что женщина не визжит, не орет, не рыдает, особенно на людях. Этого нельзя никак! Настоящая женщина если и скандалит, то только при закрытых дверях. Она знает, куда можно пойти с распущенными волосами. И что сидеть нога на ногу можно только в саду и никогда в гостях и уж тем более в телевизоре.
– Где вы подсматриваете свои сюжеты?
– Да самое простое – придумать сюжет. Стою на светофоре: бац, готово дело! Вон мужик из соседней «тойоты» пошел служить в органы, потом его выгнали, и он стал классным фотографом. И вот на арт-вечеринке происходит убийство концептуального художника Копыто. И что-то на фотографиях наводит его на мысль, что к делу причастна хозяйка салона Инна, которая весь вечер была бледна и все входила-выходила...
Машина тронулась, я забыла – до следующего светофора. А там в «опеле» ничего не подозревающий парень по моей воле уже оказывается не фотографом, а летчиком, и в салоне его аэробуса происходит кошмарное преступление, а стюардесса Кристина...
Но это все чушь, понимаете? Любой роман идет от героя и от мысли, которую мы с ним хотим донести. Записать и мысль, и героя гораздо труднее, чем придумать сюжет. Пишу я тяжело. Быстро и легко пишу очень редко, и это лучшие мгновения моей жизни, бездумные и счастливые.
– Успеваете ли при такой плодовитости читать? Есть ли книги, которые перечитываете?
– Я читаю много и постоянно. В ерунду про «некогда читать» не верю. Перечитываю Вайнеров, Стругацких – ах, как я люблю Стругацких! А детективы Вайнеров – это головокружительная и точнейшая проза! Мишка, старший, прочитав «Визит к Минотавру», сказал ересь: Вайнеры сделали для русской литературы больше Достоевского. Мы с ним задрались, конечно, но я потом поняла, что сын имеет в виду. Достоевский ему скучен – не дорос, а Вайнеры объяснили доходчиво: нет преступления без наказания. Неважно, кто наказал, закон в лице следователя или минотавр пожрал. Все равно наказание наступило. В этом и смысл хорошей литературы: она учит понимать мир. Я читаю Наталью Ильину, Владимира Чернова – светлый и умный писатель, Дмитрия Быкова, Михаила Веллера, Юрия Рытхэу, Кнуда Расмуссена...
– В какую сторону, по-вашему, движется жанр женского детектива?
– Он неудержимо развивается. Это же неистребимо в человеке – желание проникнуть в тайну, в природу злодейства. В последние лет пятьдесят хороший детектив стал умнее и глубже. Следуя за историей с убийством, которую придумал автор, мы раскрываем попутно тайны бытия. Никчемная бабка пожалела собаку и забрала ее домой, пресыщенный хлюст споткнулся о брезгливое недоумение секретарши, которая не собирается с ним спать, девчонка приготовилась к свиданию, а кавалер позвонил и сказал, что у них никогда и ничего не будет. И во всем этом нужно разбираться, искать причину. В детективе ситуация всегда критическая – убийство, как-никак! – характеры и чувства проявляются ярко, странно, остро. Хороший детектив – это
целый мир.
– Что в сегодняшней жизни вас радует? Что огорчает?
– Радует разнообразие возможностей. Могу в выходные поехать на Селигер ловить судака и гулять по Ниловой пустыни. Ничего, кроме весьма умеренного количества денег, машины и свободного времени, для этого не нужно. На Селигере нынче масса кемпингов с горячей водой и яичницей на завтрак. Радует огромное количество книг и фильмов, ими можно упиваться, наслаждаться, думать над ними. В былой жизни такого выбора почти не было. Радуют мои дети и их друзья – умные, острые, наблюдательные, умеющие учиться, думать и хотеть чего-то не пустяшного. Я все еще ценю достижения технического прогресса вроде посудомоечной и стиральной машин, отсутствие очередей, в которых мои бабушки провели полжизни. Огорчает? Да то же самое, что и всех! Дурацкая система образования, общественный транспорт, грязь на дорогах, идиотизм начальства, цены на все. Безграмотность, хамство, глупость, лень. Ничего оригинального!
– Как в таких обстоятельствах извлекать из жизни радость, энергию, надежду?
– Постойте, что за обстоятельства не дают нам дышать свободно и зажить на полную катушку? Что и кто мешает радоваться жизни, любить любимых, быть снисходительными к старикам и вежливыми друг с другом? Это просто какая-то подлая особенность памяти – выбрасывать, как хлам, все, чем жили наши бабушки. А война? А разруха? А карточки, очереди за хлебом и керосином? А отрез шевиота, за который могли убить? Антибиотиков, которые увеличили среднюю продолжительность жизни на 30 лет, в 1950-е было не достать, и дети умирали от банального воспаления легких. Или вот вам «обстоятельства»: мужа забрали ночью, остались двое детей, с работы моментально уволили, соседи жмутся по стенке. Где взять денег, хлеба, картошки? Что сыну наврать? Как научить, чтоб помалкивал?
Мы все прямые и недавние наследники тех, кто воевал, сидел, одолевал, погибал, голодал, мерз, карточки отоваривал, лекарства для ребенка вымаливал... Об этих обстоятельствах надо бы вспоминать, когда мы подружкам в «Одноклассниках» на свою горестную долю жалуемся.
Радоваться жизни нужно учиться начиная с мелочей. С самого утра. Даже у зеркала, где на вас глянет, конечно, не «мисс Калининград», но вполне еще славная мордаха. Можно в воскресенье ни с того ни с сего поехать в Мелихово, в музей Чехова. А можно маму позвать в Нескучный сад гулять – пока еще не поздно, пока вы еще вместе. Мы же все вместе не навсегда, вот в чем штука...