Хотя сама Таня, видимо, знала, что домой больше не вернется. Что из квартиры выходит в последний раз. Как и из жизни, счеты с которой она решила свести. В прихожей, на своей полке в шкафчике, она оставила записку на листке, вырванном из блокнота: "Больше этого не будет никогда. Я сама так решила".
17 лет. 11-й класс. Традиционная красная лента для Тани уже готова: "Выпускник-2003". С подружкой Катей Рвачевой подбирает платье, она уже сдала в пятницу деньги на выпускной бал. А отсчет юной жизни пошел на часы и минуты.
Веселая, общительная, симпатичная. У нее всегда было много знакомых, приятелей, поклонников. "Ну почему, - спрашивает совсем по-взрослому меня, но, скорее, больше себя ее одноклассник Дима Литвиненко, - смерть забирает в первую очередь самых хороших?" И слезы появляются на глазах паренька.
Таня умела искренне радоваться жизни. С Ошкиной было легко и приятно общаться. Не скандальная, не эгоистка, начитанная, остроумная. Ее такой и запомнили - близкие друзья, учителя, директор. Никто не вспомнил ничего плохого. Курить курила, случалось, но не пила, упаси Бог, не наркоманка. Отличницей тоже не была, училась на тройки и четверки. Троек было, пожалуй, больше. Последняя оценка в школьном журнале - по литературе от 20 января. "Хорошо". Тема: "Россия на рубеже столетий". Еще занималась в медицинском колледже, мечтала стать медсестрой, фельдшером. Строила серьезные планы.
Впрочем, какое значение имеют успеваемость, оценки, разве ими можно измерить и оценить жизнь... Могла ли Таня тогда знать, что ее совсем юные годы так нелепо закончатся? И что ее судьба в последний самый роковой момент будет зависеть в том числе и от одного, двух, трех - не знаю - слов другой, взрослой Тани. Татьяны Ш. По иронии обстоятельств - фельдшера. Или, если говорить профессиональным языком работников городской Станции скорой помощи, оператора по приему и передаче вызовов, медэвакуатора.
...Говорят, девушка не ладила с родителями. Наверное, так оно и есть. Нина Григорьевна и не скрывает: " Я как мать хотела только одного, чтобы дочь училась. Сколько раз говорила, зачем столько времени с приятелями проводишь, лучше бы уроки делала! Нам же с отцом утром рано на работу, а ты опять поздно пришла..." Вот и ссорились. Мирились и опять ругались. Но какой матери не хочется, чтобы родное дитя было лучше и умнее? А на уговоры и дипломатию, видно, не хватало времени, терпения и сил. Мать Тани - уборщица, отец - оператор котельной. Зарплаты условные. Квартира коммунальная. Сказать убогая - ничего не сказать. Облезлые обои, черные обвисшие провода. И бегает за мной по обшарпанному коридору Танин белый пуделек Чарли, по-собачьи умоляя его погладить. И в комнате девушки тоже осиротевшие плюшевые зайчики и медвежата.
Говорят, поссорилась с парнем, с которым долго встречалась. И заметалась, что тоже не исключено, легкоранимая девичья душа...
Таня вышла из подъезда и пошла через дворик к соседнему по улице Ивана Бабушкина дому. Ее приятели - Валя Алферов и Слава Резниченко - уже ждали. Ребята бросили компьютерную игру и вышли вместе с Таней покурить на лестничную площадку.
- Потом, - рассказывает тихим, убитым голосом Слава, - она попросила нас оставить ее одну. Не знаю почему...- Буквально через несколько минут мы опять пришли на площадку. Тане уже было плохо - она сидела на ступеньках, а рядом лежала пустая коробка из-под но-шпы...
Ребята повели ее в комнату. Парни, хотя и постарше Тани, видимо, растерялись. Могли для начала позвонить Таниной маме. Не позвонили. Могли бы в принципе сразу поймать машину и отвезти в 64-ю больницу. До нее по прямой - метров сто. Слава Резниченко, хозяин квартиры, набрал спасительное "03". Весь разговор с оператором городской Станции скорой и неотложной медицинской помощи имени А.Пучкова был автоматически записан на пленку с помощью системы специального аудиоконтроля.
9 февраля, воскресенье. Время 16.13. Звонок попал на пульт оперативного отдела. Приняла его фельдшер Татьяна Ш.
Медэвакуатор: - "74", "скорая" слушает.
Абонент (он же Вячеслав Резниченко): - Здравствуйте, тут девушка приняла пачку но-шпы.
М.: - Когда это было?
А.: - Недавно, минут 20 назад.
М.: - Побольше воды и два пальца в рот.
А.: - Все, да?
М.: - Можно промыть желудок активированным углем. Возьмите таблетки три.
А.: - Хорошо.
Из этого диалога, который был потом еще по магнитофонной записи застенографирован и запротоколирован, а сейчас фигурирует в материалах следствия, видно, что "абонент" даже не назвал адреса. Не представился, "не назвал возраст девушки". А посему, как по-своему справедливо утверждают на Станции скорой и неотложной медицинской помощи, вызова как такового не было. Звонок имел место. Звонок "неизвестного мужчины по поводу приема девушкой таблеток но-шпы". И только. А больше ни Вячеслав, ни Валентин "03" не набирали.
Поняли парни свою оплошность или нет, не знаю. Но они еще, по их словам, продолжали ждать "скорую". Отвели девушку в туалет, пытаясь по рекомендации фельдшера вызвать рвоту. Не помогло. Тане меж тем становилось все хуже и хуже. Таяли драгоценные минуты и секунды. Испуганные ребята вывели девушку на улицу и стали, выбегая на мостовую, ловить попутку. Ни одна машина не останавливалась. Помогла соседка Ошкиных по дому Александра Лаухина. Подъехал-таки "частник", согласился помочь.
Через пять минут Таню привезли в приемный покой 64-й больницы. Но было уже поздно. В 17.20 ее не стало. Причина смерти: отравление.
- Мне позвонили из больницы, и я услышала: "Ваша дочь умерла..." Представляете!
На Нину Григорьевну и отца Тани Ивана Ивановича смотреть страшно. Их лица потемнели от горя.
Почему же "скорая" не приехала? Этот вопрос так или иначе обсуждается и сегодня. По заявлению родителей Тани ОВД "Академический" начал следствие. Да, ребята, конечно, оплошали, не назвав своего телефона и адреса. Не проявили настойчивости. Но почему не спросила "абонента" об адресе и прочем сама Татьяна Ш.? Мы ведь знаем, как бывают бюрократически дотошны, до раздражения щепетильны операторы. Что по-своему оправдано. Ведь звонок о помощи в принципе может исходить от кого угодно. И от маленького ребенка (вдруг в квартире кроме него никого нет, а с мамой стало плохо?) или очень пожилого, больного или крайне растерявшегося человека?
Станция скорой и неотложной медицинской помощи имени А.Пучкова, куда приходят все звонки москвичей и гостей столицы на "03", оборудована по последнему слову техники. Ничего подобного в России, как уверяет меня главный врач Игорь Элькис, более нет. Да иначе и не может быть в таком мегаполисе, как Москва. До 7 тысяч звонков поступает сюда каждый день летом, до 10 тысяч, когда кончается дачный сезон, - зимой. Ежесуточно на линию выезжают 840 бригад. И все вызовы "собираются" именно здесь - в зале, скажем так, экстренной связи станции, где трудятся одновременно десятки женщин- операторов в белых халатах.
Два часа работы - двадцать минут отдыха. Такой график определен напряженным ритмом работы. И той высокой ответственностью, которая возложена на дежурных операторов. Каждый из них имеет свой компьютер, куда мгновенно вносится вся информация от абонента. Разработан, чтобы предельно сократить время разговора, свой четкий и лаконичный алгоритм опроса. В числе первых и обязательных вопросов оператора - номер телефона и адрес абонента. А потом, при необходимости, все данные о пострадавшем, нуждающемся в срочной медицинской помощи человеке передается на районные подстанции "скорой". Всего их по Москве - 53. В районе, где жила Таня, их аж пять. 1-я, 7-я, 25-я, 38-я, 44-я. Любая из них могла получить сигнал о необходимости выезда к Ошкиной. Но не получила.
Кстати, Татьяне Ш. достаточно было спросить номер телефона Славы. Его домашний адрес - высветился бы на экране монитора оператора автоматически. Вместо этого фельдшер стала консультировать, что в ее обязанности не входит. Она вообще этого не должна была делать. Советы (а такую услугу станция в необходимых случаях оказывает) дают дежурные врачи - два-три человека. Они - специалисты с высшим образованием и опытом практической работы - находятся в том же зале оперативной связи, имеют персональные компьютеры. Для того чтобы переключить звонок Славы на одного из врачей, фельдшеру достаточно было нажать один клавиш компьютера...
- Но-шпа, - как поделился со мной главный врач Игорь Семенович Элькис, - очень сильнодействующий, крайне опасный в больших количествах лекарственный препарат.
Этого, видимо, Татьяна Ш., имеющая только среднее медицинское образование, не знала. И, возможно, поэтому так спокойно отреагировала на звонок с улицы Ивана Бабушкина.
На станции имени А.Пучкова с 98-го года действует такая система вызовов. Выделены три категории срочности. Самая первая - угрожающее жизни состояние человека, машина "скорой" должна прибыть в таком случае в течение 20 минут. Вторая категория - обострение хронического заболевания. Время приезда бригады - до 45 минут. Третья - так называемые поликлинические вызовы. Типа "голова болит"... До часа. Но позднее - ни в коем случае.
Танин случай безусловно попадал в первую, сверхоперативную категорию. "Скорая" к ней должна была примчаться в считанные минуты. Не хватало все той же команды оператора, медэвакуатора.
Татьяна Ш. (она привлечена к расследованию в роли свидетеля) потом в служебном объяснении напишет, что "обстоятельств работы в день 9 февраля 2003 года не помнит". С 3 апреля она вообще уволилась со станции "по собственному желанию".
Следствие должно определить, кто виноват.
...Пудель Чарли в прихожей прыгает, словно провожая меня. И как бы извиняется за свою хозяйку, которая не может этого сделать.