.jpg)
Ее попытается разгадать в своем новом фильме известный режиссер Клим Шипенко
В юности он был страстным киноманом. Смотрел фильмы в большом количестве и в ежедневном режиме. В 16 лет по программе обмена уехал учиться в США. Закончил там школу, потом киношколу и вернулся в Россию, где к своим 37 годам успел снять восемь полнометражных картин. Как минимум три из них стали событием в нашем кино. Клим Шипенко дважды лауреат премии «Золотой орел» за фильмы «Салют 7» и «Текст». А комедия «Холоп» стала кассовым хитом, заработав в прокате рекордную сумму три миллиарда рублей. На днях стало известно, что Шипенко собирается снять фильм про последние дни жизни Сергея Есенина. Ясно, что это опять будет резонансное кино. Звоню режиссеру...
— Клим, как пережили самоизоляцию? Она была вам в тягость, в радость?
— Я спокойно пережил самоизоляцию, мне было чем заняться. Я наконец-то смог добраться до самых толстых книг в моей библиотеке. И с удовольствием и пользой для себя их прочитал.
— Поделитесь, что за толстые книги...
— Это фундаментальный политологический труд Михаила Зыгаря «Империя должна умереть» объемом в 800 страниц. И книга Захара Прилепина «Сергей Есенин» из серии ЖЗЛ, в которой более 1000 страниц. Я читаю медленно, вдумчиво, поэтому двух этих книг мне хватило на весь режим самоизоляции. Это не считая, разумеется, текущих забот и обдумывания собственных творческих замыслов.
— Книгу про Есенина, как я понимаю, вы читали не только для образования, но и с прицелом на свой будущий фильм. В каком состоянии находится ваш проект?
— Сценарий давно готов. Я написал его вместе со своим отцом, драматургом Алексеем Шипенко. На днях наш сценарий подан студией Yellow Black and White в Фонд кино для получения господдержки. Параллельно идет поиск партнеров, с которыми можно было бы поднять этот относительно дорогой, с историческим антуражем проект. Если все сложится удачно, то я хотел бы снять фильм уже этой зимой.
— Стало быть, книгу Прилепина вы прочитали после того, как написали сценарий...
— Да, и это ничего не поменяло в моем замысле. Сценарий написан не в стиле документального расследования. Это два совершенно разных жанра: подробная книга из серии ЖЗЛ и некая кинематографическая фантазия на тему последних дней жизни Есенина, попытка, отчасти фантасмагорического толка, погрузиться в смятенное сознание поэта накануне его трагического ухода. Прилепин разбирает разные версии смерти автора «Москвы кабацкой» и «Черного человека», в том числе очень убедительно доказывает версию его самоубийства. В фильме, который я собираюсь снять в жанре триллера, будет главенствовать версия его преднамеренного убийства.
— Говорят, в роли Айседоры Дункан вы хотите снять европейскую или американскую звезду. Уже называлось имя Марион Котийяр...
— Однозначно Айседору Дункан русская актриса играть не будет. Попробуем найти на эту роль европейскую актрису. Но пока конкретной договоренности нет, то какие-либо заявления делать рано.
— Есенин сыграет русский актер? Он будет похож на своего персонажа?
— Выбор актера на роль не будет определяться принципом «похож-не похож». Будет некая общая схожесть образа — и все. Но я еще не начинал кастинг, предстоит сложный поиск актерской команды. Решения порой приходят самые неожиданные. Как вы знаете, я работал с сербскими, польскими актерами, не ограничиваю себя ничем и в данном случае.
— Не возникала мысль снять в роли Айседоры Дункан вашу прелестную жену, актрису и режиссера Соню Карпунину, которая ярко дебютировала и как-то исчезла с киногоризонта. Подозреваю, вы, подобно семейному сатрапу, держите ее дома взаперти...
— Спасибо за сатрапа (смеется), но я Соню никоим образом не ограничиваю в ее творческих делах и поисках. Она много пишет в последние годы, но какие-то из ее проектов пока не случились, главным образом, из-за проблем с финансированием. У меня тоже был такой период, когда я не снимал три года. Не потому что не хотел, а потому что не складывалось, так бывает.
Что до вашего предложения, то напомню, что Айседора была старше Есенина на 18 лет, в пору их встречи ей было 44 года. Моя жена все-таки значительно моложе и выглядит, надеюсь, лучше (смеется). Так что на роль Айседоры она точно не подойдет. Но она похожа, даже внешне, на последнюю жену Есенина Софью Толстую. Так что, не исключено, моя Соня в фильме все-таки появится.
— Перейдем к вашим прошлым работам. Вы снимаете на редкость непохожие ленты. «Салют 7» — героическая сага о советских космонавтах, «Холоп» — простецкая, как на мой вкус, народная комедия, «Текст» — остросоциальный триллер о коррупции и полицейском беспределе. Приходилось встречать мнение, что вы мастеровитый режиссер без своего мировоззрения, что вам все равно, что снимать...
.jpg)
— Я точно знаю, что мне не все равно, что снимать. Например, я не люблю и никогда не буду снимать фильмы ужасов. Это не мое, я их даже не смотрю. Мне не очень нравится сай-фай — откровенная, чистой воды фантастика. Никогда не был фантастоманом, не читал фантастику, не буду снимать на этом материале фильмы. А в остальных жанрах я готов себя пробовать, экспериментировать. Не исключаю, что когда-нибудь сниму фильм о войне.
Главное для меня, чтобы мне понравилась, чтобы меня зацепила история. Придуманная мной или предложенная продюсерами. А в остальном я с удовольствием прыгаю по разным жанрам, темам, стилям. Не осуждаю, но и не совсем понимаю режиссеров, которые всю жизнь работают в одном и том же ключе. Я даже своего любимого режиссера Дэвида Финчера не понимаю, который снимает преимущественно триллеры. Мне это было бы скучно. Сняв успешную комедию «Холоп», я не хочу тут же снимать еще одну комедию. Может, со временем, но не сейчас. После «Салюта» мне предлагали ставить новые фильмы о космосе. Но на тот момент я для себя эту тему исчерпал, зачем вступать в ту же реку еще раз?
.jpg)
— Между тем, есть такое утверждение, что настоящий режиссер, как, например, Тарковский, всю жизнь снимает одну большую картину...
— Скажу страшную для кинокритиков вещь, но Тарковский не является моим идеалом и кумиром. Мне куда ближе Стивен Спилберг или Стенли Кубрик, которые работали в разных жанрах и при этом в каждом фильме держали высочайшую творческую планку. А вообще-то круг моих любимых режиссеров — это Франсуа Трюффо, уже упоминавшийся Финчер, Джон Кассаветис, Вуди Аллен, Пол Томас Андерсон...
— В «списке Шипенко» — ни одного советского, российского режиссера. Это что, издержки вашего зарубежного образования?
— У меня нет кумиров в советском и российском кино. Это не значит, что мне не нравятся те или иные фильмы тех или иных режиссеров. Но для того, чтобы назвать режиссера любимым, мне мало у него одной, двух или даже трех замечательных картин. Их должно быть пять-шесть. А с этим уже труднее. Я, например, большой поклонник «Осеннего марафона» Георгия Данелия, но не уверен, что другие его фильмы мне нравятся в такой же степени. А у названных мною выше режиссеров мне нравится большинство их картин.
— У вас есть идеологические, политические пристрастия? Вы либерал, патриот, космополит, человек мира?
— Я и космополит, и патриот. Я люблю путешествовать по разным странам, проникаться культурой разных народов, но это не исключает моей любви к родной стране. У меня, разумеется, есть определенные политические взгляды, но кино не является для меня способом их трансляции. Я работаю не в политическом, а в жанровом кино. А режиссер жанрового кино должен, в первую очередь, обслуживать жанр, а не выражать свои политические взгляды. Тем более, что социальная аналитика — определенно не мой конек. И не предел моих мечтаний. Скажу больше: новый фильм про Джеймса Бонда для меня ценнее, чем вся программа Каннского кинофестиваля.
— Историю про Джеймса Бонда или что-то в подобном роде лучше снимать все-таки в Голливуде. Вы учились в Америке, не было желания остаться там?
— Не было. Через два дня после того, как мне выдали диплом, я уже вылетел в Россию. Поймите: я не эмигрировал в Америку, я поехал туда учиться. И у меня не было задачи зацепиться там во что бы то ни стало. Если бы такая цель у меня была, я бы ее осуществил. На самом деле, у меня в этом плане все просто и логично происходит. Я подсел в юности на американское жанровое кино. Ага, значит, я должен поехать туда учиться. Пока я учился, я написал какое-то количество историй, действие в которых происходило в России. Ага, значит, я должен снимать их в России.
Про Америку у меня в голове за время учебы ни одного фильма не сложилось. Лента о той Америке, в которой я жил, которую я узнал, уже, увы, существовала. Это была «Красота по-американски», снятая ровно в тот год, когда я прилетел в США. Мне к этой замечательной картине добавить было нечего. И я, отучившись в киношколе, с легкой душой и чистым сердцем взял билет на самолет в Москву.
— И что, Голливуд вас не привлекает?
— Почему же. Я надеюсь снять фильм в Голливуде. Но для этого мне вовсе не обязательно там физически находиться. У меня есть свой менеджер в Лос-Анджелесе, он появился там, когда фильм «Салют 7» получил на фестивале в Калифорнии приз зрительских симпатий. Для американцев это стало определенным сигналом. Мы находимся с моим агентом в постоянном контакте, мне даже поступают какие-то предложения. Но мне они не близки, поэтому я их не снимаю. Я все-таки должен влюбиться в историю, чтобы сделать хороший фильм. А плохой и без меня есть кому снять.
— Не все об этом знают, но когда в прошлом году выдвигали фильм от России на «Оскар», то основная битва шла между «Дылдой» Кантемира Балагова и вашим «Текстом». В итоге послали в Голливуд «Дылду». Может, это была ошибка?
— Не стану комментировать решение нашего оскаровского комитета, но если это была ошибка, то в этом году есть возможность ее исправить. «Текст» вышел в прокат в октябре, и фильм вполне вписывается в оскаровский цикл нынешнего года.
.jpg)
— Ваши последние фильмы вызывают бурную, но и разноречивую реакцию. В частности, «Холоп» дружно хвалили и сильно ругали. Как вы относитесь к резким критическим оценкам? Вас они не обижают?
— Я не рассчитываю на то, что мои работы должны всем нравиться. Мы все разные, над разным юмором смеемся, над разными фильмами плачем, влюбляемся в разных женщин, а не в одну. Меня, скорее, беспокоило бы равнодушное отношение к моим фильмам. А если вокруг них кипят страсти, значит, в них есть живая жизнь.