Почему в высоких кабинетах на годы застревают ходатайства о награждении героев-летчиков, спасающих многие жизни?
Недавно 350 летчиков, авиаконструкторов и экспертов обратились с открытым письмом к президенту России с требованием о полноценном расследовании крушения самолета Sukhoi Superjet 100 в Шереметьево в мае прошлого года, в результате которого погиб 41 человек. Авторы выступают не в защиту пилота Дениса Евдокимова — они настаивают на тщательном изучении всех обстоятельств трагедии. Материалы уже переданы в судебные органы, и сам этот факт вызывает закономерные вопросы. Ведь, по информации Межгосударственного авиационного комитета, работа комиссии, распутывающей детали катастрофы, еще не завершена и ее окончательный отчет пока не готов. Так на какие именно документы будет опираться суд и насколько объективный вынесет вердикт?
Получается, наказание у нас опережает документальное подтверждение вины, тогда как процесс награждения авиаторов, чьи героизм и самоотверженность в форс-мажорных обстоятельствах ни у кого не вызывают сомнений, затягивается на годы. «Труд» не раз рассказывал о тех, кто, проявляя незаурядные мастерство и мужество, сохранял людей и технику. Напомним лишь о некоторых таких случаях.
И начнем с командира Ту-134А Владимира Дунаева Волгоградского авиаотряда, в 1990 году приземлившего аварийную машину вне аэродрома и спасшего ценой своей жизни большую часть пассажиров. Или случай с Валерием Шалагиным, в 2000-м спасшим самолет с военными, после разгерметизации ставший, по сути, неуправляемым. А разве можно забыть не имеющей аналогов в мировой авиации экспедиции в 1983 году экипажа Ил-76, спасшего от гибели полярников СП-25? Все эти эпизоды документально подтверждены, признаны уникальными и отмечены специальными наградами Всемирного фонда безопасности полетов. Но... Многочисленные ходатайства самых различных инстанций официально признать героев достойными высоких государственных наград застревают на годы в начальственных кабинетах, откуда не удосуживаются даже ответить либо ограничиваются формальными отписками.
Вот еще одна похожая история. Поведал ее нам обратившийся в редакцию майор в отставке, командир Су-24 Юрий Воловик. Эта история случилась с его однокашником по Борисоглебскому летному училищу имени Чкалова, военным летчиком Андреем Ваховским. Замкомандира штурмового авиаполка, 43-летний Ваховский 28 июня 2006 года повел звено штурмовиков Су-25 с авиабазы в Бутурлиновке в Ленинградскую область. Их задачей было обеспечение безопасности международного саммита лидеров стран «большой восьмерки». Но на 56-й минуте полета на высоте 6600 метров машина ведущего вдруг начала отклоняться от курса.
«О том, что у летчика в условиях недостатка кислорода развилась декомпрессионная болезнь, станет известно только после катастрофы, — рассказывает Воловик. — На земле услышали несвязную речь, потом у пилота отказала рука, его парализовало».
Получив разрешение на экстренное снижение, летчик неимоверными усилиями занял 900 метров. А когда ВПП была совсем близко, понял, что в таком состоянии не сможет гарантировать безаварийную посадку в аэропорту, расположенном вблизи жилых кварталов Брянска. И тогда теряющий сознание Андрей отвернул самолет в сторону леса. Катапультироваться он не стал в надежде спасти машину...
Ваховский прошел не одну горячую точку: Таджикистан, Чечню, Абхазию. Однажды в боевых условиях аварийно посадил ночью свой самолет на одном двигателе (второй разворотило зенитным снарядом). У его сослуживцев нет сомнений в том, что в ситуации под Брянском Андрей принимал осознанное решение отказаться от шанса на свое спасение ради сохранения жизни других людей. Дважды рассматривался вопрос о представлении Ваховского к званию Героя России, но оба раза эти попытки закончились ничем. «Не вернуться ли к решению этого вопроса сейчас? — спрашивает Юрий Воловик. — Это было бы данью уважения и светлой памяти Андрея».
Сам Юрий Александрович тоже попадал в «точку невозврата». В 2000-м 37-летний командир экипажа фронтового бомбардировщика Су-24М Воловик и 26-летний штурман Сергей Головкин выполняли задание в рамках проведения контртеррористической операции в Чечне. Наземные войска несли серьезные потери, на выручку им и послали экипаж Воловика. Но на высоте 7800 метров произошла аварийная разгерметизация кабины самолета из-за обледенения. Медики называют такие условия декомпрессии «зоной смерти». Несмотря на резкое ухудшение самочувствия, борясь с приступами потери сознания, экипаж сделал все для выполнения задания, хотя шансов вернуться у них практически не было.
Но они вернулись. Этот случай признан уникальным в истории мировой боевой авиации. Но бесследно для летчика он не прошел — из-за проблем со здоровьем его списали с летной работы. За мужество и отвагу Юрий награждён медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, а вот на штурмане Сергее Головкине, бывшем в той же разгерметизированной кабине, почему-то решили сэкономить на наградах. И Юрий Александрович продолжает направлять ходатайства в Минобороны, веря, что справедливость должна восторжествовать.