- Борис Евсеевич, на РКК "Энергия", где вы трудитесь более 60 лет, недавно сменилось руководство. Как вы оцениваете программу нового генерального директора головного космического предприятия страны Николая Севастьянова?
- Когда-то именно "Энергия" пробила человечеству дорогу в космос. Но в последнее время предприятие выживало в основном благодаря конверсионной программе - выпускало пылесосы, кухонные комбайны, протезы, велосипеды, что само по себе хорошо, но явно недостаточно. Состояние российской фундаментальной науки, и в частности космонавтики, вызывает у меня чувство горечи и боли. Есть надежда, что именно такие молодые, энергичные люди, как Николай Севастьянов (кстати, он был студентом моей кафедры в физико-техническом институте), изменят ситуацию к лучшему. Претендуя на такую высокую должность, он должен был иметь программу не столько конверсионную, сколько научную, продолжающую дело Королева. Ближайшие планы - запуск автоматических спутников, выполнение ряда военных заказов по мониторингу земной поверхности, навигационные проекты. В далекой перспективе - освоение Марса и доставка с Луны гелия-3, с помощью которого, по мнению многих ученых, можно получать дешевую электроэнергию.
- Как вам кажется, есть ли у нашей космонавтики шанс встать если не впереди планеты всей, то хотя бы вновь выйти на передовые позиции?
- По количеству запусков космических аппаратов мы и сейчас впереди планеты. Другое дело, что большинство из них производится в целях выживания: запуски наших носителей надежнее и дешевле американских, европейских и даже японских. Но скоро с нами начнет сильно конкурировать Китай, экономика которого, в том числе космическая отрасль, развивается невиданными темпами. Но тут есть другая альтернатива: не считать, кто кого обогнал, а объединять силы для решения больших проблем. Ведь уже в скором будущем для этого вряд ли хватит сил, средств, а особенно интеллекта одной отдельно взятой страны. Как, например, человечеству выйти из предстоящего страшного энергетического кризиса? Заканчиваются газ, нефть, уголь, а расход энергии на душу населения будет расти. Откуда ее брать? Тут возможны разные пути. О гелии-3 я уже сказал. Однако здесь важно решить задачу не только доставки, но и разработки реактора, который будет синтезировать из него энергию. Эта задача посложнее. Другая возможность - построение в космосе беспроводных электростанций, преобразующих энергию Солнца в электричество. Этому сопутствует множество научных вопросов - нигде в мире еще не научились передавать такие огромные мощности на большие расстояния без проводов. Решить подобные задачи можно лишь при объединении усилий ведущих космических держав.
- А ведь именно стыковка "Союза" и "Аполлона" 30 лет назад стала первым шагом от космической гонки к сотрудничеству.
- В ходе холодной войны мы видели друг друга только противниками. И мы, и американцы к тому времени накопили достаточное количество ракет, снабженных ядерными боеголовками, способных уничтожить все живое на Земле. С этой позиции мы и смотрели друг на друга, пока не появилось нечто вроде здравого смысла. А надо ли соревноваться в создании страшного оружия ради превращения всего живого в пепел, если можно работать вместе? Инициатором такого подхода с нашей стороны был Мстислав Келдыш. Его поддержало высшее политическое руководство страны и лично Брежнев. Идея нашла отклик в США, где президентом в то время был Форд. Начались переговоры. Обе стороны поначалу вели себя очень настороженно. Нас, специалистов, поделили на две группы - допущенные к переговорам и контактам с американцами и "засекреченные". И хотя головной организацией во всей этой операции было НПО "Энергия", ни фамилия его генерального конструктора, в то время Валентина Глушко, ни название самой организации нигде никогда не упоминалось. Я, заместитель генерального конструктора, попал, разумеется, в "закрытую" группу. С американской стороны всю работу вело НАСА. Постепенно обе стороны поняли, что имеют дело с нормальными людьми, творчески заинтересованными в решении этой крайне интересной инженерной задачи. Ведь когда создавались очень разные пилотируемые корабли, никому в голову не приходило, что им придется стыковаться в космосе. Возникло множество проблем, но они решались в дружелюбной обстановке, потому что "холодная война" всем уже надоела.
- А ведь, насколько я знаю, пуск "Союза" был на грани срыва...
- За несколько минут до старта неожиданно отказала телевизионная система. Как быть? Мы разрекламировали эту акцию и вдруг полетим в космос без телевидения, а американцы будут показывать себя направо и налево. Естественно, всем станет известно, что у нас произошла поломка. Это был бы скандал. Кто-то предложил: надо отложить полет и подготовить другой корабль, новую стартовую площадку, сменный экипаж. На это ушел бы не один день. Но надо отдать должное нашим специалистам, которые придумали, что можно сделать. Они очень подробно рассказали космонавтам Леонову и Кубасову, куда им надо добраться, какие сходы и разъемы отсоединить и присоединить, чтобы устранить неисправность. Ребята справились, хотя это многим казалось невероятным, и система цветного телевидения была восстановлена. Старт состоялся 15 июля, а 17 июля - стыковка.
- В американском фильме-катастрофе "Армагеддон" астронавты наталкиваются на некую русскую космическую станцию, которой уже 15 лет, а на ее борту обретается нетрезвый космонавт в шапке-ушанке и ватнике. Однако именно он с помощью ржавого гвоздя в конечном итоге спасает мир. Насколько эта анекдотическая ситуация далека от реальности?
- Я не могу припомнить случая, чтобы приходилось спасать ситуацию с помощью ржавого гвоздя. Однако были, действительно, и анекдотические ситуации. В 1961 году за три дня до старта Гагарина я участвовал в выполнении задания по созданию новой межконтинентальной баллистической ракеты. Сейчас эта красавица стоит рядом с Музеем Вооруженных сил. Из бункера мы увидели, как во время заправки ракеты кислородом началась течь. А соединение масла с кислородом по нашим тогдашним представлениям могло привести к взрыву. Руководитель стартового комплекса Леонид Воскресенский должен был принять решение. По идее, запуск надо было отменять. Леонид объявил 15-минутную задержку, взял с собой одного из испытателей, моего хорошего друга Аркадия Осташева, и направился к ракете. Они зачем-то зашли за ракету. Через пару минут Аркадий вернулся, осторожно неся свой берет в руках. Затем он с силой бросил головной убор прямо в место течи. И неисправности как не бывало. Оказывается, ребята... помочились в берет. Температура кислорода минус 180, и при соприкосновении с жидкостью все мгновенно заледенело...
- Борис Евсеевич, правда, что вашим первым изобретением был автоматический бомбосбрасыватель?
- Да, в начале 30-х, когда я работал на авиационном заводе, а вечерами учился в Московском энергетическом институте. За это изобретение я получил авторское свидетельство и премию 500 рублей - впечатляющие по тем временам деньги. Часть суммы мы прогуляли с друзьями в ресторане "Прага", остальное отдал родителям, которые жили очень бедно.
- Слышала, что в 1937-м вас чуть не арестовали за связь с "врагом народа" авиаконструктором Туполевым...
- Дело было так. В 1936-м я дневал и ночевал на аэродроме Чкаловский, где мы готовили новый самолет. У меня были академические задолженности. За хвосты отчисляли, не разбираясь. Я пошел к Туполеву, который был тогда техническим руководителем по разного рода перелетам, и попросил у него какую-нибудь бумагу, на время освобождающую меня от сессии. Он написал справку о том, что я выполняю задание правительства. Очень гордый, я пришел к Валерии Алексеевне Голубковой, жене знаменитого наркома Маленкова, которая тогда была секретарем парткома МЭИ. Увидев бумагу, она потемнела лицом, молча убрала записку в сейф и тихо сказала: "Никому не говори, что у тебя был за документ! Туполев - враг народа!" Оказывается, пока я ехал в институт, его арестовали...
- А к сдаче хвостов допустили?
- Мне поставили ультиматум: срочно сдавай, или никто не поможет. Пришлось сдавать.
- Так что высшее образование у вас все-таки есть?
- Да, представьте, есть! Причем я окончил МЭИ с "красным", как теперь говорят, дипломом.
- Борис Евсеевич, вы не только всю жизнь на одной работе, но и с единственной женой умудрились прожить 70 лет. Где познакомились?
- В чреве тяжелого бомбардировщика в 1933 году. В то время я был заместителем секретаря комитета комсомола института, делал довольно успешную политическую карьеру, но за связь с троцкистами был понижен в должности и попал в цех по сборке самолетов простым рабочим. Когда-то именно здесь я начинал электромонтером.
- А что за троцкисты-то?
- Точно не знаю. Но на общем собрании комсомольской организации вдруг выяснилось, что я где-то когда-то был знаком с какими-то "врагами народа", которые уже отбывали наказание в лагерях или даже были расстреляны. За это меня исключили из комсомола и послали на исправработы. Хотя в то время я уже был членом партии. В цех однажды пришла симпатичная девушка из отдела технического контроля по приемке самолетов. Ее звали Катей Голубкиной. С тех пор мы не расставались.
- Выходит, вам повезло с троцкистами...
- Повезло не только в этом смысле. Если бы меня вовремя не "разоблачили", я бы попал в число руководящих комсомольских работников и наверняка был бы репрессирован, как большинство моих друзей.
- С Катей Голубкиной у вас была любовь с первого взгляда?
- Какое там! Она оказалась очень придирчивой, забраковала всю мою работу. Я пошел к ее начальнику - жаловаться. Но он сказал, что ничего сделать не может. Пришлось переделывать все, что потребовала Екатерина Семеновна. Закончил глубокой ночью. После этого мне ничего не оставалось делать, как провожать строптивую даму домой. Я ухаживал за ней три года. Официально поженились в 36-м. А умерла она в 2004 году.
- В чем же секрет такой долгой совместной жизни?
- У нас никогда не было серьезных конфликтов. Мы всегда поддерживали друг друга. Путешествовали, занимались горным туризмом, водным поло, академической греблей, ходили на лыжах... При этом ничего идеального: я всегда был слишком занят на работе. Так что Кате приходилось многое терпеть.
- Есть ли у вас личный секрет долголетия?
- Наверное, это прежде всего гены - подарок родителей. Ничего специального для продления жизни я не делаю. По-прежнему много работаю. Зарядки в последнее время не делаю: предпочитаю восстанавливать силы сном. Курил в течение 30 лет: во время войны пристрастился даже к махорке: она спасала от голода. Бросил это пакостное занятие уже в солидном возрасте: возникли проблемы с сердцем. Сразу стало легче жить. Диет никаких нет. Питаюсь в основном на работе в столовой, дома пью чай или кофе. Мучного и сладкого стараюсь не есть, чтобы не толстеть.
- А алкоголь?
- Выпить никогда не отказывался. Но не напивался. Люблю красное сухое вино. Может, вам налить?
- Вы ведь и машину водите...
- И даже правила нарушаю. Превышаю скорость, обгоняю. Я это всегда любил и люблю. Но когда сотрудники ДПС узнают год моего рождения, говорят: "Ну, дед, ты даешь! Береги себя!" И никогда не штрафуют. Это одно из немногих моих геронтологических преимуществ.