- Я не сказал, что ухожу из кино окончательно и бесповоротно. Я просто не решил, что именно буду снимать дальше, после того как сдам многолетнюю свою работу "Трудно быть Богом". Подобного со мной никогда еще не было. Всегда знал, что хочу и что буду снимать, если мне разрешат. И если я достану денег. Сейчас - не представляю.
- Может, это все от усталости?
- Вполне может быть. Я много лет не был в отпуске. Забыл уже, что такое отдых. Но в любом случае независимо от того, буду снимать или нет, готов помогать делать это другим. В частности, молодым иностранным режиссерам. У меня же своя маленькая студия. Остаюсь ее художественным руководителем. А иностранцы кто? Казахи, снимающие кино об отношениях с русскими, с Россией, украинцы... Молодым помогать мне в радость. Тем, прежде всего, для кого кино - творчество, а не способ заработка.
- Не представляю, как вы сможете не снимать. Это же ваша жизнь - кино!
- Да, жизнь. И отнимающий ее процесс... А мне, знаете ли, хотелось бы еще пожить. Без кино, может, дотяну годиков хотя бы до 72. А с кино... Я в самом деле не понимаю, что сейчас делать в этом виде искусства. Всегда чего-то хотел, подолгу вынашивал идеи. Теперь же... Вот я бы с удовольствием экранизировал, например, классику. Рассказы Чехова. Или что-нибудь из Льва Толстого. Но кому это все нужно?
- Но ваш коллега Владимир Бортко экранизирует как раз классику - Булгакова, Достоевского, а в данный момент - Гоголя...
- Он как-то ловко умеет это все делать. И деньги находить, и зрителю угодить. У меня так не получается. Очень удачная у Володи вещь "Собачье сердце". А вот большой сериал про "Мастера и Маргариту", на мой взгляд, сведен до уровня американского вестерна. Сложный Булгаков, мне кажется, слишком упрощен. То же самое с "Идиотом". Я работал в свое время с Георгием Товстоноговым. Видел почти идеального князя Мышкина в исполнении Иннокентия Смоктуновского. Плакал над ним! Вы, наверное, знаете, что Достоевский всех героев этой своей книги нарисовал на полях рукописи. И Мышкин у него внешне - урод. Это правильно. Что есть красота? И красота внешняя или внутренняя важна для человечества? Вот о чем размышляет писатель. Его "Идиот" - это вообще разговор почти про Бога. Я не хочу Володю ругать. Он сделал картину, которую смотрели все. Да, может быть, несколько упрощенно. А может, и правильно, что именно так, с учетом требований нынешнего зрителя. Посмотрят такой фильм и начнут читать книги. Но лично у меня перед глазами, повторю, "Идиот" Товстоногова со Смоктуновским в главной роли.
- После встречи со студентами, на которой вы сказали, что уйдете из кино, звонил вам кто-то из продюсеров? Или из Министерства культуры?
- Вы знаете, я почти сразу после той встречи уехал с женой (и соавтором почти всех киносценариев Светланой Кармалитой. - Л. Б.) в Финляндию, а оттуда в Будапешт, где проходили "круглые столы", посвященные моему фильму "Хрусталев, машину!" Возможно, кто-то звонил. И еще позвонит. Я ведь не нахожусь сейчас в положении человека, которому не дают работать, как это бывало в прежние годы. Но я и дорогой режиссер. Не в смысле зарплаты, а в смысле изготовления кинопродукции.
- Не пытались "выйти на президента"? Все-таки земляк, глядишь, и найдутся деньги на экранизацию любимой вами классики. Или инвестор какой вдруг объявится из числа толстосумов. Как это случилось с коллекцией русского искусства Ростроповича - Вишневской, купленной Усмановым и подаренной Константиновскому дворцу в Стрельне...
- Усманову, видимо, настойчиво посоветовали из Кремля сделать это. У меня, во всяком случае, такое ощущение. Я же лично виделся с Путиным всего один раз. С Анатолием Собчаком, его бывшим шефом по городской администрации, был знаком ближе.
- Так и дайте Владимиру Владимировичу знать! Хотя я понимаю, что это и не в ваших правилах, но ведь ради хорошего дела!
- Я когда-то просил денег у Бориса Николаевича Ельцина. В тот момент полным ходом шла работа над фильмом "Хрусталев, машину!" Деньги были на исходе. Тут эта встреча. Ельцин - большой, широкий - засунул меня под свой пиджак, сам заглядывает мне в глаза: "Россию любишь?" - "Люблю", - отвечаю. "Очень любишь?" - "Очень!" - "Ну и все". "Борис Николаевич, - говорю, пользуясь моментом, - нет денег, чтобы закончить картину". Пообещал. Но денег я тогда так и не получил.
- Несколько месяцев назад вы говорили о завершении многолетних съемок фильма по роману братьев Стругацких "Трудно быть Богом". Уже смонтировали его? Когда он появится на наших экранах?
- Да, фильм закончен. И почти смонтирован. Осталось, правда, одно очень хлопотное дело - озвучание. И добавить надо будет какие-то спецэффекты. Принадлежит фильм продюсерам - не мне. Поэтому ничего не могу сказать о том, когда он появится на экранах.
- Слышала, собираетесь изменить кино с литературой. Дают знать о себе гены отца - писателя Юрия Германа?
- Да, отец, наверное, был бы рад... У нас с женой есть несколько интересных сюжетов, почти детективных. Есть и опыт издания сценариев. Не так давно вышла наша совместная книжка, которая имела успех, в том числе у критиков. Есть уже и желающие издать то, что нами задумано.
- Я-то подумала, засядете за мемуары.
- Боже сохрани! Ни в коем случае, никаких мемуаров. Только после моей смерти пусть пишут, что хотят.
- Все-таки будет очень жаль, если вы действительно уйдете из кино! Раньше были в опале, из-за чего подолгу не снимали. Теперь свободны, но вновь проблемы с кинопроизводством, уже по другой причине.
- А я, знаете, не переживаю по этому поводу. Мне и в прежние годы было интересно жить, и сейчас.