- Принято решение о выводе значительной части российских войск с территории Чечни. Не скажется
- Принято решение о выводе значительной части российских войск с территории Чечни. Не скажется ли это на безопасности остающихся войск и мирного населения?
- Уверен, что не скажется. Начать вывод войск надо было даже раньше, примерно полгода назад, когда активная фаза контртеррористической операции закончилась. Но я понимаю позицию центральных властей: лучше перестраховаться, поскольку противник, перегруппировавшись, мог неожиданно нанести удар.
Разгромлены крупные бандформирования, а с мелкими группами нужна иная работа - точечная, адресная. Используя агентурные и другие связи, предстоит выявлять, где, на какой улице, в каком доме находятся остатки недобитых бандитов. Поэтому армия должна сделать шаг назад, а специалисты по выявлению преступников - выдвинуться вперед. Инициатива, вполне логично, перейдет к подразделениям ФСБ и МВД. График вывода войск подготовлен. Он будет поэтапным и начнется в марте-апреле.
- А если угроза возобновления военных действий все же возникнет, какие силы смогут противостоять противнику?
- На постоянной основе в Чечне останутся части 42-й гвардейской мотострелковой дивизии - около 15 000 человек. В их распоряжении - боевая техника, вертолеты, минометы, другие виды вооружения. Кроме того, остается бригада внутренних войск МВД до 5000 человек. Необходимыми полномочиями наделены военные комендатуры, число которых не сокращается. В городе Грозном их четыре. Есть они и в крупных районных центрах - Шали, Гудермесе, Ачхой-Мартане, в Шелковской и других местах. Войсковые роты при комендатурах, насчитывают по 100-150 человек. Остаются также военкоматы, военная прокуратура. Кроме того, созданы стрелковые роты, отряды ОМОНа, милицейские подразделения из самих чеченцев... Этого достаточно, чтобы дать отпор бандитам, которые вздумают поднять голову.
- Геннадий Николаевич, у вас никогда не возникало мысли, что без масштабной операции, принесшей большие потери, можно было обойтись?
- Много раз думал об этом. В принципе возможен был иной вариант развития событий - ударить по логову ваххабизма под Ботлихом и на этом закончить операцию. Но я согласен и с тем решением, какое в то время приняла Москва в лице Владимира Путина: с бандитизмом, пустившим метастазы по всей территории Чечни, нужно было покончить раз и навсегда. Иначе эта раковая опухоль распространилась бы, а сама болезнь затянулась на долгие годы.
- Как вы считаете, отношение местного населения к действиям федеральных войск на протяжении первой и второй компании было одинаковым?
- Что вы, оно совершенно изменилось. Многие чеченцы прозрели. Они поняли - армия пришла защитить простой народ от таких, как Басаев, Хаттаб и им подобных. Мне часто приходится встречаться с мирными жителями. Они просят нас: не уходите, не оставляйте нас бандитам. Характерный эпизод мне особенно запомнился. Окружив банду Ямодаева под Гудермесом, мы предложили ей сдаться. Объяснили - те, кто попадает под амнистию, будут отпущены. Наше предложение было отвергнуто. На поле брани осталось около 50 убитых из 80, оказавших сопротивление. Я привел туда Джабраила Ямодаева, младшего брата главаря этой банды. Когда он увидел убитыми тех, кто был его друзьями, с кем с детства знаком, чрезвычайно расстроился и попросил меня, нельзя ли пригласить кого-либо с телекамерой. После по одному из каналов телезрители могли видеть, как он с гневом и со слезами на глазах говорил, обращаясь к Басаеву: "Шамиль! Посмотри, что ты сделал! Это ты их убил!".
- Есть ли вина президента Масхадова в чеченской трагедии?
- Есть, притом прямая. Вместо обещанного "рая" избранный президент принес чеченцам горе, нищету, разруху и безработицу. Дети перестали ходить в школы, учителям не выплачивалась зарплата, а старикам и ветеранам войны - пенсии. При нем расцвели бандитизм и работорговля, началось разворовывание государственных ресурсов. Нелегальные мини-заводы по перегонке нефти возникли чуть ли не в каждом дворе. А ведь это - богатый край. Масхадов мог принести расцвет на эту землю благодаря ее ценнейшим природным ресурсам - нефти, газу, другим ископаемым.
- Почему же он не смог сделать этого?
- Масхадов оказался слаб духом. Он попросту трус, испугавшийся Басаева. Президент, по сути, предал свой народ, толкнул многих чеченцев под гусеницы танков.
- В СМИ часто фигурирует цифра - 2000 оставшихся бандитов. После многих боевых операций, после полутора лет борьбы с терроризмом их по-прежнему 2000? Не идет ли "подпитка" живой силой из-за границы?
- Я не стал бы называть конкретных цифр - сколько бандитов пали на полях брани. Но могу смело утверждать, что 80 процентов их уничтожено. Пятая часть осталась. Разношерстная масса, состоящая в основном из наемников. Кого только нет среди них - "посланцы" из Турции, Арабских Эмиратов, Китая, других стран. Есть и граждане Белоруссии, Прибалтики, Украины, даже - России.
- Свои воюют против своих?
-Разве таких можно назвать "своими"? Это либо те, кто, попав в плен, под угрозой оружия принял ислам, либо уголовники, скрывающиеся от преследования. В этих рядах есть и чеченцы, которые боятся возвращаться к мирной жизни и не верят в амнистию, потому что их руки по локоть в крови. Благодаря эффективным действиям ФСБ перекрыты многие каналы проникновения наемников на нашу территорию. Некоторые еще действуют, но будут перекрыты и они.
- За две "чеченские" кампании запасы оружия у бандитов давно должны были закончиться. А им по-прежнему есть из чего и чем стрелять. Известны ли каналы проникновения оружия? Возможно, идет перепродажа и с нашей стороны?
- Во-первых, большое количество вооружения осталось в Чечне еще со времен Дудаева. Во-вторых, были времена, когда чеченские власти, располагавшие самолетами и аэродромами, везли оружие из мусульманских стран. Не исключаю, что некоторые недобросовестные солдаты и офицеры могли за бутылку водки или за деньги сбыть автомат, винтовку. Подобные факты есть, но их немного, стараемся их пресекать.
- Хорошо известно о ваших, мягко говоря, напряженных отношениях с президентом Ингушетии Русланом Аушевым...
- Я уважаю Аушева как президента. Но он ведет себя неправильно по отношению к военным, а также - к тому, что происходит на Северном Кавказе. Постоянно говорит, что на вверенной ему территории бандитов нет. Начинаем проверять - там целые банды бродят. И сегодня, я уверен, главари террористов отсиживаются именно там. Отдыхают, лечатся. Возможно, они ему угрожают, поэтому он не спешит передать их в руки закона.
С Аушевым у нас были хорошие отношения до 1996 года. Затем он публично обвинил меня в том, что я без согласования с ним повел войска через Ингушетию. Окончательно испортились отношения после того, как он заверил, что в данный момент в Ингушетии ни одного бандита нет, стали выводить оттуда колонну, а ее расстреляли в упор. Тогда погибли командир батальона майор Эдуард Геникашвили и многие его боевые товарищи.
- В последнее время российские генералы охотно идут во власть. Ваш бывший подчиненный генерал Шаманов тоже сменил погоны на пиджак. Как вы к этому относитесь?
- Не скрою - отрицательно. Если государство затратило немалые деньги на подготовку офицера, доверило ему ответственное дело по защите Отечества - почему он должен уходить от этого дела? Лично я буду служить в армии до тех пор, пока буду здесь нужен. А генералу Шаманову прямо в глаза сказал: "Ты предал 58-ю армию, предал вооруженные силы".
- Вы встречались с полковником Будановым, которого ныне обвиняют в применении насилия к чеченской девушке?
- Видел его несколько раз. Буданов произвел на меня впечатление честного боевого офицера, который не гнется под пулями. Да и ордена за мужество "по блату" не дают, а у него их два. Виновен или нет - об этом скажет суд, который через три недели должен начаться в Ростове-на-Дону.
- Как скоро, по-вашему, может прекратиться насилие на земле Чечни?
- У меня особое отношение к этому краю. Под Грозным, в Ханкале, в 1946 году познакомились мои отец и мать. Отец, военный летчик, приехал на переподготовку, а мама зарывала окопы, оставшиеся после войны. В этих местах родились и выросли мои деды, многие родственники. В Грозном я рос и учился... Очень хочется, чтобы все закончилось быстрее. Но многое будет зависеть от чеченского народа, от того, насколько он готов помочь военным уничтожить гидру бандитизма.
- Вы в Бога верите?
- Нет, не верю. Я рос в то время, когда все были атеистами. В церкви бываю на торжественных богослужениях, когда приглашают, но, признаюсь, чувствую себя в эти минуты неловко. Удивляюсь, как быстро многие госчиновники и господа офицеры стали верующими. Я, конечно, не препятствую солдатам, когда они тянутся к Богу.
- Геннадий Николаевич, наша с вами беседа проходит в дни, когда отмечается 80-летие "Труда"...
- Вашу газету я всегда с удовольствием читаю и ценю за профессиональный, объективный подход к острым проблемам. Хочу пожелать журналистам "Труд", их семьям, радости и благополучия. Газете - успехов во всех ее благих начинаниях и как можно больше благодарных, преданных читателей.