- Эдвард Станиславович, насколько мне известно, книга ваша имела бурный успех.
- Это очень важная для меня книга. Беллетристика, но совершенно документальная. Это история Правителя, его могущества, пока он служит Истории, пока слышит голос Народа, повинуясь только голосу Истории.
Я был влюблен в Наполеона в юности. Его жизнь - это судьба человека, который жил в непрерывном соревновании с титанами прошлого. Он вернул в мир времена гигантов, он жил Величием. Да, эта книга прежде всего для молодежи - но не для отупевшего молодежного быдла, а для новой молодежи. Для тех, кто, как Бонапарт, слышит великий призыв Сен Жюста: "Дерзайте! Дерзайте - и вы добьетесь!" И эта молодежь будет определять весьма скоро нашу жизнь. У меня недавно был вечер в зале Чайковского. Зал на 1 500 человек был не просто переполнен - билеты спрашивали на улице. И три четверти зала были молодые люди. Три с лишним часа с потрясающим вниманием они слушали весьма трудный рассказ об Истории. Значит, они об этом думают, им это нужно.
- Наполеон... Сталин... Если я правильно понимаю, вас интересуют личности яркие, неоднозначные, знаковые. Но вот - Распутин. Скажите, вы и его причисляете к выдающимся личностям? Чем привлекла вас эта зловещая фигура российской истории? Почему вы посвятили и ему свою книгу?
- История Распутина как бы повторяет народную сказку о мужике, который обольстил царицу. В данном случае это произошло не физически, но духовно.
- А у нас как раз напирали на "физическую" сторону...
- И у них.. И нынче, и тогда, при жизни несчастной царицы... И будут еще в будущем. Пошлость человеческая бессмертна... Да, он обольстил ее духовно. Он обладал великим даром магнетизма. Он потрясающе умел говорить. Его проповеди воистину прельщали.. Впрочем, все это было предсказано в Евангелии: "Восстанут лжехристы и лжепророки и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных". И еще: "Берегитесь, чтоб вас не ввели в заблуждение ибо многие придут под именем Моим, говоря что это Я... Не ходите вослед их". Несчастная царица пошла. Вот и вся история...
А дальше и началась ожившая народная сказка-мечта: мужик в царском дворце, который начинает управлять самодержцем... К сожалению, дальше сказка превращается в печальную быль - мужик становится орудием оппозиции, при его невольной помощи начинают губить престиж династии. И его "заслуга" в победе будущей революции велика. Престиж династии умирает, династия сходит со сцены раньше своей политической смерти. Отсюда знаменитая фраза: "Без Распутина не было бы Ленина... "
Они всегда уникальны - исторические фигуры, которые так или иначе определяют движение, ход истории. Уникален и этот пронзительно умный, а точнее - бесовски умный - Григорий Распутин.
"Николай", "Распутин", "Сталин" составляют единую трилогию. Последний царь, первый (большевистский ) царь и мужик - невольный предтеча тех сотен тысяч обезумевших мужиков, которые сделали Революцию, погубив в конце концов самих себя. Трилогия эта - попытка рассказать о кровавом уроке, о том загадочном, что произошло с Россией: как и почему великая и, казалось бы, незыблемая православная империя породила самую страшную революцию, а Святая Русь стала величайшей атеистической империей XX века...
- Ваши книги издаются не только в России, но и во многих западных странах. Что в них привлекает зарубежного читателя?
- Эти книги - не просто обычные биографии. Во-первых, это рассказ об охоте - о самой увлекательной в мире охоте - за документами... Причем происходила она в стране Величайшей секретности, каковой являлась до недавнего времени наша страна. В этих книгах множество впервые опубликованных документов. И еще, может быть, самое главное - это психологические портреты загадочнейших людей, их сокровенные тайны, которые они старательно оберегали, скрывали от Истории. И мы с читателем, как некий следователь, шаг за шагом находим разгадки решений, которые часто переворачивали судьбы народов. Ибо мои герои жили... как бы это сказать, - на вершинах среди беспощадных молний Истории. Мир Николая II, мир Распутина, мир Сталина - это Атлантида, которая погрузилась на дно, ушла, скрылась, и моя задача была - поднять ее и дать услышать этот шум исчезнувшего времени.
- Хотелось бы немного об Анастасии - царской дочери, которой якобы удалось уцелеть в этой кровавой "мясорубке" Сейчас "ожила" очередная Анастасия, на этот раз неожиданно в Грузии. Что вы об этом скажете?
- Ничего ... Считаю это ниже разговора.
- Вы считаете это шарлатанством?
- Лучше сказать - мифом, а я не занимаюсь мифами.
- Но скажите хотя бы свое мнение, может ли она "вдруг" оказаться царской дочерью?
- Нет, не может она оказаться ею. Меня иногда интересуют забавные выдумки, но не примитивные. На них у меня просто нет времени. Причем сами герои этих выдумок, как правило, - несчастные и бескорыстные люди. У меня множество писем со всего мира от "уцелевших потомков Романовых" Недавно я получил очередное письмо из Москвы от потомков очередного "уцелевшего Алексея"... Их десятки, этих безумцев. Во Флориде вы найдете даже могилу одного из "уцелевших Алексеев"...
- А кого вы выберете героем следующей своей книги? Что будет дальше?
- А дальше будет роман, который охватит почти сто лет русской истории. Документы, которые там будут использованы, и сенсационны и историчны. В моем распоряжении сейчас находятся дневники людей (никогда не публиковавшиеся), которые жили в то роковое время - с 1879 года, то есть года, предшествовавшего гибели Александра II и смерти Достоевского, до окончательной катастрофы - революции, гражданской войны, сталинских лагерей и т.д. Это дневники обычных людей и людей "исторических",вовлеченных в управление Россией.
- Дневник эпохи?
- Целая летопись эпохи. И она охватывает примерно 80 лет - время, когда сменились две цивилизации, две ныне исчезнувшие Атлантиды.
- То есть сквозного главного героя у вас там не будет?
- Там будут несколько семей, которые не связаны друг с другом. Они-то и будут героями очень сложной композиции.
- Это известные семьи?
- И очень известные, и совершенно не известные, но так или иначе, как оказалось, повлиявшие на историю России... Это документальный роман, который отразит изнутри самый страшный век - двадцатый, ужас, который начался, собственно, еще в веке девятнадцатом. Достоевский сказал о времени Александра II, которое у нас объявлялось в основном благодетельным: "колеблясь над бездною". Почему Россия оказалась "над бездной" в результате величайших реформ? Что за этим стояло? Почему люди благороднейшие стали террористами и убивали других людей? В ответах на эти вопросы - ключ и к тому, что произойдет с Россией в будущем .
- То есть вы уже в материале?
- Я пишу, и очень давно. Книга почти готова: какие-то куски из нее будут в моих телепередачах, хотя весьма отдаленные... Я сделаю передачу об Александре II. И потом - о Ленине.
- Кстати, о ваших телепередачах. Они пользуются необычайным успехом, но почему-то часто шли в такое время, что приходилось полночи не спать.
- Да, вы правы, я получаю шквал писем по этому поводу. Но это, увы, зависит не от меня. Если ситуация не изменится, мне придется задуматься, стоит ли их продолжать. Иначе я не выполню задачу, ради которой пришел на телевидение. Между тем в стране огромная жажда слова. Я недаром вам рассказал о выступлении в Зале Чайковского. После этого выступления мне звонили из множества городов с предложением сделать и у них подобный вечер..
- И вы?
- Я хотел бы, мечтал бы, но роман, о котором я говорил, захватил настолько, что невозможно оторваться. Он - мой хозяин.
- Многие наши читатели интересуются, почему вы ушли из драматургии...
- Я не ушел из драматургии - я иногда пишу пьесы.
- Вы пишете пьесы?!
- Да. Но пока никому не отдаю.
- Но почему? Ведь не для себя же вы их пишете?
- Как раз для себя. У меня поставлено много пьес, причем знаменитыми режиссерами. Но дело в том, что неправильно поставленная пьеса - это смерть для нее, даже если у спектакля - большой успех.
- А разве какие-то из ваших пьес были неправильно поставлены?
- Мне не очень хочется отвечать на этот вопрос. Скажу уклончиво: мне далеко не все постановки нравились.
- Но они имели такой успех...
- Да, и потому я благодарен тем, кто их ставил. Но те пьесы, которые я видел, когда писал... их никогда не было на сцене. Не удивляйтесь - драматург подобен телевизору с выключенным экраном: слышны только слова, и, к сожалению, остается тайной та картинка, которую он видит, когда пишет. Что делать, таков закон Театра: пишется одна пьеса, ставится другая, а зритель смотрит третью. И чтобы пьеса, которую ставят в театре, была хотя бы немножечко ваша, ну хотя бы отдаленно, - режиссер и ее автор должны быть людьми... что ли, с одинаковыми нервами, как это было у меня с Эфросом. Но это бывает редко.
- Значит, все дело в режиссере, так сказать, в родстве душ? Неужели вы не видите сегодня такую "родственную душу"?
- Мне нравятся многие режиссеры, некоторыми я восхищаюсь, но они - не мои. Да и эстетика моих новых пьес... будет для них трудна. То, что я пишу сейчас, совершенно не похоже на все написанное мною, настолько не похоже, что эти пьесы можно ставить под чужой фамилией, и никто не догадается, кто их автор.
- Так что же, они так и останутся в письменном столе?
- Может быть, я сам возьмусь их ставить, хотя мне бы этого не хотелось. Ибо это - как бы точнее сказать? - не доставит мне радости. А радость - это очень важно. Мне доставляет радость телевидение, поэтому я там и работаю. Мне доставляет огромную радость сам процесс - писать эти пьесы. Но поймите, это тот театр, который, возможно, будет, но которого сейчас еще нет. Знаете, у Моцарта есть замечательная фраза: "У них будет время разжевать". Так вот, я подожду...
Впрочем, сейчас вновь играются некоторые мои старые пьесы. Причем очень интересен выбор: пьесы "про любовь" ("Наш Декамерон", "Она в отсутствие любви и смерти", "Поле битвы после победы принадлежит мародерам") играют, к примеру, в Москве, а вот исторические пьесы ставят в совсем иных местах - даже в "не столь отдаленных"... Например,"Театр времен Нерона и Сенеки" поставили в одной из колоний. А в другой колонии строгого режима отбывающий там срок профессиональный театральный режиссер (кстати, ученик знаменитого французского режиссера Витеза ) ставит мою пьесу о декабристе Лунине. Короче, свои новые пьесы я пока в театр не даю.
- Но ведь зрители ждут... И очень горюют, что вы ушли из драматургии. У вас должны быть свои обязательства перед читателями, перед зрителями...
- Обязательства должны быть перед Господом. И коли хоть немного сумеете их выполнить, все остальное приложится.