Схема деятельности давальцев проста как бильярдный шар: юридическое либо физическое лицо, являющееся собственником исходных материалов или сырья, отдает его (отсюда - "давалец") для процессинга, а по-русски говоря, переработки на предприятие. Одно дело торговать сырой нефтью, а другое - зарабатывать на перепродаже, скажем, бензином. Это же две большие разницы, как говорят в Одессе. Впрочем, сами давальцы и не добывают нефть, поэтому им приходится изыскивать различные способы (от взаимозачетов до покупки ворованной с трубопроводов нефти) получения сырья.
Достать нефть по сходной цене - полдела, теперь ее надо переработать желательно "задешево", только в этом случае можно наварить суперприбыль. По странной практике, сложившейся на АНХК, цена за давальческую переработку сырья была ниже себестоимости! К тому же только некоторые давальцы рассчитывались "живыми" деньгами, другие предпочитали выгодные взаимозачетные схемы, а третьим и вовсе делались отсрочки платежей на три-четыре месяца... Все зависело от того, в какой кабинет вхож тот или иной давалец. Такой бизнес приносил посредникам баснословные прибыли, а комбинату, естественно, убытки, которые теперь уныло отображены в балансе по статье "кредиторская задолженность". Цена подобной деятельности ни много ни мало - 7,5 миллиарда рублей.
Давальцев в принципе не интересуют баланс предприятия, его налоговые платежи и долги кредиторов. Им просто нужен режим наибольшего благоприятствования на комбинате. Во времена расцвета давальческой схемы комбинат работал практически с колес, в лучшем случае к началу месяца здесь знали, что только примерно половина объемов будет обеспечена сырьем. К тому же посредники, не имея собственных оборотных средств, часто брали нефть в долг. Им было выгодно поставлять ее в конце месяца, чтобы практически сразу получить готовые продукты, полученные из нефти завода, и быстро рассчитаться с поставщиками. АНХК работал то на грани остановки, то в режиме аврала.
Кроме того, давальцы весьма привередливо забирали нефтепродукты. Они охотно брали наиболее ходовые товары: бензин, авиакеросин, дизельное топливо и воротили нос, скажем, от мазута, на который в летний период не существует достаточного спроса. Это также нарушало технологические процессы, создавало большие трудности для "Ангарки".
При давальческой схеме цена входящей нефти никого не интересует. Предприниматель просто заводит нефть, получает нефтепродукты и реализует их самостоятельно, рассчитываясь с комбинатом только за ее переработку. Готовый продукт в этом случае является собственностью давальца. Сделка купли-продажи отсутствует, то есть нет объекта налогообложения, потому и не возникает повода для внимания со стороны налоговых органов. Бюджеты, в первую очередь городской и областной, не досчитываются заметных сумм. Сейчас спорят, кому больше вреда нанесла давальческая схема работы - комбинату или казне. Большинство экономистов считают, что последняя понесла более солидный урон.
Но и комбинату досталось. Ангарские давальцы, знают они это или нет, действовали по классическим схемам, о которых рассказано во всех учебниках по экономике. Там же сказано, что такая деятельность на перерабатывающем предприятии неизбежно приведет к ухудшению экономического состояния последнего. Что, собственно, и произошло.
Что делать и кто виноват? Откуда вообще появилось в России такое экономическое чудо, как давалец? В середине 90-х годов, когда система плановых поставок нефти на заводы была разрушена, а созданные вертикально интегрированные нефтяные компании еще находились в пеленках и просто не успели навести порядок в своем хозяйстве, многие НПЗ оказались в кризисном положении. Оборотные средства были съедены "реформами", денег на приобретение собственной нефти не было. Именно тогда и зародилась система давальческой переработки, когда посредники закупали сырье у крупных и мелких добывающих предприятий. Вернее, даже не закупали, а приобретали, как правило, по популярным в те времена зачетно-бартерным схемам, например, в обмен на погашение налоговой задолженности за поставку оборудования с Украины или каких-нибудь помидоров из Краснодара и так далее. Специалисты знают, особенно из МВД, что за этим стоит. Затем нефть "заводилась" на НПЗ. Завод зачастую тоже получал не "живые" деньги за переработку, а, скажем, погашение налоговых задолженностей перед бюджетом. При этом налоги платились нефтепродуктами... Все это способствовало созданию атмосферы дикой неразберихи и коррупции, в которой крутились любители ловить рыбку в мутной воде.
Посредник, являясь хозяином исходного сырья и готовой продукции, имеет возможность отбирать от прибыли, созданной в процессе производства, столько, сколько считает нужным, так как не существует никаких законодательных сдерживающих факторов. Перераспределение прибыли в его пользу производится в момент назначения цены за услуги изготовления конечной продукции. Помимо коррупционной, используется и шантажная схема. Дело в том, что остановка поставки нефти на НПЗ грозит серьезной технологической катастрофой. Поэтому предприятие, которое стоит перед угрозой закрытия заслонки на нефтяной трубе, готово принять ее на давальческую переработку практически за любые деньги. В итоге, как уже говорилось выше, высокорентабельные по своей сути НПЗ оказывались на грани краха.
Именно поэтому все крупные нефтяные компании прекратили прием давальческого сырья на свои заводы. Сегодня лишь проблемные Хабаровский и Саратовский НПЗ, да НОРСИ-ойл работают по такой схеме. Не от хорошей жизни, разумеется. Еще недавно в их числе была АНХК. С осени прошлого года предприятие заключило долгосрочное соглашение о поставках с НК "ЮКОС" и получило возможность навести порядок в собственном хозяйстве. Однако давальцы, обосновавшиеся на комбинате, всеми силами хотят вернуть предприятие к прежней практике, а вместе с ней и сумасшедшие прибыли. Даже ценой разрушения экономики и нового банкротства АНХК. Но это уже тема для другой статьи.