Много это или мало? По количеству - мало, а по тому, с какой самоотдачей он их исполнял, как тратил себя на сцене, - это был творческий подвиг. Когда я спросила в театре, почему Луспекаев ушел из БДТ в 1967 году в свои 40 лет, мне ответили: он не хотел, чтобы его жалели, поскольку долго стоять на сцене не мог - ведь на обеих ногах были протезы, а выпрашивать роли, которые можно было играть, сидя в коляске, для него было унизительно. Вот он и ушел, хотя внутри у него все клокотало и ему хотелось еще многое сыграть (об этом он пишет в своих дневниках, которые вел до 1970 года).
Кстати, и звездная роль Верещагина в "Белом солнце пустыни" родилась не на пустом месте. До этого в кино Луспекаев играл героев, не соответствующих масштабу его дарования, а тут все сошлось, все совпало: и материал, и режиссер Владимир Мотыль, и музыка Булата Окуджавы, и поразительно выписанный образ, в котором дышала "почва и судьба"...
Смерть застала Луспекаева во время съемок фильма Михаила Козакова "Вся королевская рать", когда он собирался принять душ, чтобы идти на киноплощадку, да так и застыл, свесившись над ванной, не успев осознать, что же с ним произошло. После этого роль Вилли Старка предложили сыграть Ефиму Капеляну. Он поблагодарил и отказался: "Материал замечательный и роль классная, моя роль, но после Паши я ее не могу играть". И тогда стали снимать Георгия Жженова.
Кто-то может сказать: он умер смертью праведника, мгновенно. Да, но ведь до этого как он мучился с больными ногами! И когда началась гангрена, вынужден был согласиться на ампутацию двух ступней и потом на протезах снимался в "Белом солнце пустыни". Стоял на скользком дебаркадере, поднимал тяжелые мешки и бросал их в море, кричал и матерился, играя каждый кадр, как последний. Только такой человек, как Луспекаев и Верещагин (а теперь они слились для нас в одно лицо!) мог сказать: "За державу обидно!"
В БДТ чтут память Павла Луспекаева. Проходя по закулисному коридору, вы обязательно увидите его фотографии в разных ролях. Сегодня друзья и коллеги обязательно придут на могилу артисту, положат цветы и, как положено, выпьют по сто грамм. И среди них обязательно будет Леонид Неведомский, известный зрителям по фильмам "Мачеха", "Цыган", "Дамское танго", "Срочно требуется Дед Мороз"...
- Это великое мое счастье, что я видел Павла Борисовича на сцене БДТ в его лучших ролях, - говорит Леонид Витальевич. - Будучи актером Новгородского театра, я специально приезжал в Ленинград, чтобы посмотреть Луспекаева в "Варварах", "Поднятой целине", "Четвертом"... Так получилось, что когда меня приняли в труппу БДТ, то я должен был вводиться на роль в спектакле "Четвертый", которую прежде исполнял Луспекаев и которую из-за состояния здоровья он уже не мог играть. И вот мне дают его костюм, поскольку мы были одной комплекции и роста. Вы не поверите, но этот костюм обжигал меня! Поэтому я встал за кулисами на колени и мысленно попросил у него прощения, что осмелился играть его роль.
Я предчувствовал, что добром это не кончится. И правда: когда я закончил монолог, то ушел со сцены под шорох собственных шагов, в то время как Луспекаев уходил под гром аплодисментов. С тех пор он постоянно со мной, его портрет висит у меня дома. Это мой ангел-хранитель - ведь Луспекаев в свое время поддержал меня. Я был тогда начинающим артистом, и он знал, как много значит в глазах окружающих его поддержка. Поэтому всегда подчеркивал свое расположение, подбадривал меня, видя, как я комплексую.
- У вас была большая разница в возрасте?
- Он умер, когда ему исполнилось 43 года, а я был на 10 лет младше, но он мне казался значительно старше. По сравнению с ним я себя чувствовал щенком. Одни глаза его чего только стоили: они были настолько глубокие, настолько трагические, что, казалось, в них была заключена вся боль мира. Луспекаев был человеком спонтанным, удивительно широким, презирающим мелких людишек и мелкие страстишки. Никогда ничего не скрывал: если любил, то любил самозабвенно, если отвергал, то шел напролом. У него была сумасшедшая энергия и бешеный темперамент...
- Но болезнь все-таки отнимала у него силы, он понимал, что должен смириться?
- В том то и дело, что Павел Борисович не мог смириться. Его угнетала не столько болезнь, сколько невостребованность. Он задыхался в своем одиночестве, поскольку был человеком публичным и чувствовал себя счастливым только на сцене, только при свете прожекторов. Ему хотелось дарить себя людям - вот почему, когда он играл, то не жалел себя. Это было похоже на самосожжение. Луспекаев очень хотел сыграть в театре Фальстафа - не дали, не успел он сыграть и Бориса Годунова на телевидении. А уж какой у него был Ноздрев в телевизионном спектакле, это словами передать невозможно! Так что ленинградцы оценили его талант задолго до "Белого солнца". Но ему этого было мало...
Боль, не только физическая, но прежде всего психологическая, настолько крепко сидела в нем, что, когда он умер, это выразилось в одной очень существенной детали. Татьяна Лаврова рассказывала мне, что когда они взломали дверь в гостинице, потому что накануне съемок он просил ее заехать за ним, то Луспекаев уже был мертв, а правый кулак руки у него был сжат, как камень. И когда мы его хоронили, я пришел в морг и пытался этот кулак разжать, то у меня ничего не получилось. Он так и прожил свою жизнь с сжатыми кулаками, особенно последние годы. Ведь свою славу Павел Борисович так и не почувствовал при жизни, поскольку фильм Мотыля получил Государственную премию только через 20 лет после его выхода на экраны. А сколько было фильмов до "Белого солнца", где его не утверждали, - это ужас! Все это копилось внутри него, заставляло сжиматься сердце, сосуды, но кто думает о смерти в 40 лет? Никто.
- Скажите, а почему его не похоронили на Волковском кладбище, где покоятся ведущие артисты БДТ?
- Не знаю. Зато похоронили рядом с церквушкой на Северном кладбище, в сухом месте. Но его единственная родная дочь почему-то не проводила отца в последний путь. Говорят, у них были очень сложные отношения... Ну да Бог ей судья... Хотя и его жене Ирине, думаю, тоже было непросто справляться с таким орлом, как Луспекаев. Она знала, что женщины увлекаются им, и он тоже был неравнодушен к прекрасному полу, но назвать его донжуаном не могу. Просто у него внутри так много было энергии, что он хотел кому-то ее отдать и от этого почувствовать себя счастливым. Но судьба постоянно его укорачивала, ставила все новые и новые преграды, и он пытался пробивать эти стены до тех пор, пока аорта не разорвалась...
- Порой мне кажется, что он слышит меня, - завершил свой рассказ Леонид Витальевич. - Поэтому, когда прохожу по коридору на сцену мимо его портрета, то обязательно крещусь и прошу у него помощи.