«А я ее за косу дергал. А она сказала, что я дурак. Что если девочка нравится, надо не шпынять, а портфель поднести»
В поисках подходящей пряжки Серега ковырялся в инструментальном ящике, немелодично мяукая:
— Звончей звонка капе-е-ель... и де-евочка, кото-орой нес портфель...
— Па-а! — отзывается из комнаты десятилетняя Серегина дочка самым противным из своих голосов. — Я тебя ума-аляю...
— Не надо меня ума-алять, — передразнивает отец. — Меня надо укрупня-ять.
— Ой, как остроумно! А главное — неожиданно, — Серега просто сквозь стены видит, как сейчас сморщилась дочкина мордаха. Ему смешно.
Дочура демонстрирует норов. Она-то думала, что из-за поломавшейся застежки на ремешке ей к 1 сентября купят новую сумку. Но ранец еще совсем живой, а этой фурнитуры у Сереги...
— ... и де-евочка, кото-орой нес портфель...
— Ну, па-а! Только не пой, ладно? Тем более надо «ку».
— Ку-у? «Кин-дза-дза», что ли?
— Ну, папа, сколько можно? Де-воч-КУ, которой нес портфель... Ну как это можно забыть?
— Ого, — куражился Серега дальше. — Такое не забудешь...
Скрипнули пружины дивана, с которого спрыгнул кто-то быстрый и легкий. Дочура, устав препираться дистанционно, выходит в коридор «заглянуть в зенки твои наглые». Это она у матери слов набралась. И копировать ее же пытается. А взгляд упрямый, как у самого Сереги. Вот достанется кому-то штучка.
— «Ну как забыть» — это начало строки, — дочура смотрит на сидящего на полу отца свысока.
— А я что пою? — смутить Серегу непросто.
— А ты: «уы-уы».
— А надо?
— Па-па! Хватит!
— Ну, хватит так хватит. Смотри, что я тебе поставлю, — Серега извлекает из тумбочки пару изящных медных пряжек в виде кленовых листов, сто лет назад в порыве хозяйственности срезанных им с каких-то сношенных жениных сандалет. — Нравятся?
Взгляд дочуры заметно теплеет.
— Ну как забы-ыть... которы-ый нес портфе-ель...
— Па-а, — дочура присаживается на корточки подле прилаживающего пряжку отца. Вредность в голосе уже иссякла. — А эту песню в вашей школе тоже пели?
— Пели.
— И ты пел?
— И я.
— А портфель девочке носил?
— Носил. До урны.
— Зачем?
— А я ее за косу дергал. А она сказала, что я дурак. Что если девочка нравится, надо не шпынять, а портфель поднести.
Еще один скрип дивана. В коридор выходит супруга. Серега привычно удивляется: насколько его женщины — такие разные — схожи осанкой и жестами. Жена отодвигается чуть в сторону, открывая Сереге свет:
— И ты, конечно, донес до урны?
— Я хотел, чтобы она меня запомнила, — Серега ставит клепку на ремень, не поднимая глаз на супругу.
— А она? — дочура не на шутку заинтригована.
— Надавала мне по горбу своим портфелем. Больно. У нее был такой дипломат с твердыми углами. А потом мы поженились.
— Мама?
— Просто дипломат у меня уже старый был. Вот был бы ранец с такими пряжками, никогда бы не простила.
Довольный Серега старается улыбаться не сильно.