- И подумать не мог после восемнадцати кочевых лет по забайкальским гарнизонам, что буду ходить лесными дорожками, по которым некогда любили прогуливаться наши партийные вожди. Что доведется иногда постреливать из того самого, с истертым ложем и облупленным прикладом, карабина "Медведь", с которым так любил охотиться Леонид Брежнев. Все это стало реальностью после назначения, которое я получил лично от министра обороны СССР маршала Дмитрия Язова.
Должность начальника Завидовского заповедника пустовала уже больше двух лет: шла горбачевская перестройка, новому советскому руководству было не до отдыха. Да и должность непростая. Утверждал начальника лично генсек по представлению министра обороны после обязательного согласования с председателем КГБ.
До меня Завидовским заповедником бессменно в течение двадцати лет командовал генерал-лейтенант Иван Колодяжный, замом у него был генерал-майор Василий Щербаков, участник войны, личный егерь Леонида Ильича. Генеральские погоны оба получили именно на этих должностях, в числе первых стали полными кавалерами ордена "За службу Родине в Вооруженных Силах".
Хозяйство досталось обширное: 125 тысяч гектаров, которые и за год не объедешь. Был поражен обилием зверя: и лось, и марал, и пятнистый олень, и дикий кабан - всего более 50 видов животных, свыше 230 видов пернатых.
Чуть позже добрался до Московского моря - оно длинным языком врезается в территорию заповедника. Оказалось, что мое новое хозяйство располагает еще и целой флотилией - более ста тридцати моторных лодок, катеров, несколько яхт. Поразил катамаран - неуклюжее на вид и внушительное по размерам судно развивало бешеную по речным меркам скорость. Мне рассказывали, что его облюбовал было Леонид Ильич, как ни отговаривала охрана. Но в первую же поездку, не справившись с управлением, врезался в небольшой островок. После этого случая всех строго предупредили: спросит про катамаран, говорите, что в ремонте...
Именно Брежневу, до фанатизма любившему охоту, заповедник многим обязан. По приказу тогдашнего министра обороны СССР маршала Гречко два дорожно-строительных батальона в течение нескольких лет проложили по лесу 230 километров бетонно-асфальтовых дорог. По всей территории установили 60 комфортабельных вышек, оборудовали подкормочные площадки, построили 6 баз отдыха с автономными котельными, водоснабжением.
Старожилы рассказывали, что Леонид Ильич был очень привязан к "Завидово" и, возвращаясь из зарубежных поездок, частенько направлялся прямо сюда. Специально для него был построен 2-этажный коттедж, отделанный внутри и снаружи гранитом, мрамором, ценными породами дерева.
Государству дворец обошелся в 1 миллион 950 тысяч рублей - сумму по тем временам огромную. Но Леониду Ильичу не суждено было перерезать ленточку...
В военном бюджете нет отдельной строки - содержание "Завидово". Хотя понятно, что влетает оно государству в копеечку. Одно то, что более 30 лет заповедник охранялся отдельным батальоном численностью 250 человек, говорит само за себя. Кроме того - обслуживающий персонал из рабочих и служащих, который в мою бытность насчитывал более 400 человек...
Долгие годы, с легкой руки Брежнева, существовал такой порядок: к "красным" дням календаря всей партийной верхушке отправляли "завидовские" подарки: охотничьи колбаски в керамических бочонках, залитых жиром, окорока и другие копчености, дичь, свежее мясо диких животных, отборную рыбу, ягоды, мед.
Все было расписано по чинам и рангам. Членам Политбюро - задние части лося, марала, оленя, кабана, окорока, по три батона колбасы, по три керамических бочонка, с десяток уток, 10-15 килограммов свежей рыбы. Кандидатам в члены Политбюро - чуть меньше, без лосиного мяса. Секретарям ЦК - ни лося, ни марала и ровно половину от той нормы, что была установлена для кандидатов в члены Политбюро. За три дня до праздника офицеры связи по списку развозили дары природы по квартирам и дачам. Весили они в общей сложности около 2 тонн.
Был в списках и кандидат в члены Политбюро ЦК, 1-й секретарь Московского горкома партии Борис Ельцин. Помню свое замешательство накануне одного из праздников. Ельцин тогда находился в опале и резко выступал против всяких привилегий. Вдруг вернет завидовские деликатесы? Позвонил начальнику личной охраны Горбачева. Тот, чуть поколебавшись, решил: отправляй, там видно будет. Назад посылка не вернулась.
В конце апреля 1989 года мне позвонил маршал Язов: "Михаил Сергеевич распорядился, чтобы больше дары природы никому не отправлять". Горбачеву вообще претили охотничьи забавы прежних генсеков. Рассказывали, что на одном из совещаний в ЦК он во всеуслышание заявил: о "Завидово" забудьте. С тех пор мы на несколько лет были избавлены от высоких гостей.
На моей памяти Михаил Сергеевич приезжал в "Завидово" лишь однажды. А вот маршал Язов, единственный из Политбюро, частенько наведывался сюда. Ни охоту, ни рыбалку он не любил. Его страстью (не знаю, как теперь) были грибы. Частенько он вырывался из Москвы буквально на два-три часа, чтобы побродить по лесу. Приезжал один, без свиты, брал с собой в лес только меня, главного егеря и офицера связи с рацией.
В ноябре 91-го меня вызвал Павел Грачев, в ту пору первый заместитель министра обороны: "Мне маршал Шапошников поручил лично заниматься "Завидово", все вопросы решать только через меня". И сразу, без перехода: "У тебя все готово к охоте? Завтра приедем с Борисом Николаевичем".
Сказано это было беспрекословным тоном хозяина, хотя Горбачев тогда еще считался президентом СССР и резиденция формально принадлежала ему как главе государства. К таким налетам мы не привыкли, и я осторожно напомнил Грачеву, что "Завидово" все-таки не охотхозяйство, а заповедник.
- Есть какие-то неувязки? - недовольно спросил Грачев. И опять без перехода: - У вас водка есть?
- У нас в магазине водка есть, - ответил я. Грачев исподлобья взглянул на меня и тут же отдал помощникам распоряжение, сколько бутылок водки и коньяка захватить с собой.
Грачев приехал первым. Часа через два прибыл Ельцин, глава его администрации Юрий Петров, начальник охраны Александр Коржаков и группа незнакомых мне людей. Выходя из "мерседеса", Ельцин своим саркастическим тоном, ни к кому конкретно не обращаясь, спросил: "Ну что, правильно я сделал, что подписал указ о запрете КПСС?" Спутники поддержали его чуть ли не хором. Грачев взял Ельцина под руку и повел в "брежневский" дом. У всех было настроение победителей.
После легкого завтрака начали рассаживаться по машинам. Только отъехали несколько сотен метров- на опушке показалось несколько пятнистых оленей. Все высыпали из "уазиков" и открыли беспорядочный огонь. Чуть позже дорогу перебежала стая диких кабанов. Грачев обрадованно воскликнул: "Да здесь столько зверья, что всю Москву накормить можно!"
За обедом я оказался напротив Ельцина. Сервировка была весьма скудной и небрежной, не в пример той, что за этим же столом у четы Горбачевых. Официант наполнил рюмки коньяком "Белый аист". Ельцин предложил выпить за Грачева. Тот даже протестующе поднял руки, но Борис Николаевича сказал: "Нет, Павел Сергеевич, только за тебя..." И принялся в деталях рассказывать о событиях у Белого дома, о том, какую неоценимую помощь ему оказал Грачев, и о том, что он предложил Горбачеву присвоить Павлу Сергеевичу звание Маршала Советского Союза. Не без юмора добавил: он, правда, не согласился, сказал, надо бы повременить...
Ночью охота продолжалась с вышек, но уже без Ельцина. Ее возглавил Грачев. Утром я пересчитал трофеи: 20 оленей, 3 марала, 1 лось и 4 кабана - всего 28 голов.
Я понял, что "Завидово" опять становится местом "царской" охоты. Ельцин в мою бытность приезжал еще трижды, и каждый раз история повторялась. Стреляли по всему, что движется, - так настоящий охотник не поступает.
Мне все труднее было скрывать свое разочарование таким, мягко говоря, неспортивным поведением "двора". Усиливалось предчувствие, что в должности начальника заповедника осталось ходить недолго. И однажды раздался звонок дежурного из ельцинской охраны: "Завтра в 12.00 соберите начальников отделов для представления нового руководителя".
Так закончилась моя служба в "Завидово".