- Юрий Павлович, задам вопрос, прозвучавший в одной из передач "Умницы и умники". Как вы считаете, может ли всемогущий Бог создать камень, который он не смог бы сдвинуть с места?
- В принципе, вопрос провокационный, и ответить на него невозможно. Но я готов пойти на эту провокацию: да, может. Знаете, почему? Господь - это тайна, которая находится за пределами всякой логики. С логической точки зрения, создать такой камень нельзя, но в божественном мире нет тех координат, которыми мы пользуемся, - "да" и "нет", черного и белого, жизни и смерти. Там все выше этого. Так что мой ответ - заумный.
- У "заумника" Вяземского были в жизни такие "камни"?
- В моей жизни, как правило, только они и есть. Вместе со своими друзьями, соратниками, коллегами, если очень нужно, то с Божьей помощью мы их сдвигаем. Но - не все.
- Мировая литература в этом может помочь?
- Мировая литература - не религия, а особый вид познания жизни. Она, в общем-то, призвана не столько помогать человеку решать проблемы, сколько ставить вопросы. И главный из них: что он такое и кто он такой.
- Разве у вас не было сложных ситуаций, с которыми вы справлялись по примеру какого-нибудь литературного героя?
- Было другое: когда я читал "Гамлета", то видел себя Гамлетом, начинал жить как он. Хотя, слава Богу, в моей жизни пока не было гамлетовской ситуации, как не было ситуаций Дон Кихота, Фауста и многих других литературных героев. Но, отождествляя себя с тем или иным персонажем - не только с положительным, но и отрицательным, - прежде всего познаешь самого себя. Вот в этом искусство помогает. Оно для этого и существует.
- Ваша жизнь изменилась после того, как вы стали знаменитым?
- А разве я знаменит?
- Ну а как же! Вас же показывают по телевидению.
- Прежде всего мне вспоминаются слова Владимира Познера о том, что если каждый день по телевизору показывать лошадиную задницу, то она станет самой знаменитой на свете. Пока я не ощущаю, что знаменит.
- Но это как-то отразилось на вашей жизни?
- Отразилось. Но, во-первых, я не верю ни в какие рейтинги и считаю их по большому счету одной из крупных разновидностей лжи. Как ведущего программы меня узнают в самолете, поезде, на улице, и тогда я понимаю, что передачу смотрят. Иначе быть не может, потому что если не узнают, значит, программа не пользуется популярностью. Так что это момент радостный, позволяющий почувствовать, что работаешь не зря. Но есть и отрицательные стороны. Мы с женой ездим под Кострому, где у нас участок земли с небольшим домом. В последние два года мне стало трудно гулять по набережной Волги в Костроме: люди там непосредственные, тут же подходят, задают вопросы, спрашивают о чем угодно. Раньше на прогулках я спокойно предавался своим мыслям, смотрел на великую реку, а теперь не получается.
- Две премии "ТЭФИ" повлияли на передачу, на ваше положение на телевидении?
- Очень "повлияли", я бы сказал, в лучших русских традициях. Что происходит, допустим, в Америке, если передача получает национальную премию? Сразу же - улучшение эфира, дополнительные ассигнования, многие другие приятные вещи. У нас же все наоборот: после первой "ТЭФИ" в 1996 году время программы стало резко ухудшаться, гендиректор компании "Класс", в которой ее тогда производили, сказала, что она слишком дорогая, зарплату мне как ведущему не только не прибавили, но и - с учетом инфляции - понизили... Знаете, в России опасно получать премии.
- Почему вы больше не сотрудничаете с компанией "Класс"?
- После кризиса 1998 года она отказалась от производства моей программы из-за отсутствия денег. Мне тогда было 47 лет и даже в страшном сне не могло присниться, что стану предпринимателем. Но я вынужден был сам доставать деньги, чтобы передача продолжала выходить, тем более мы начали тогда новый сезон. Пришлось не только оставаться автором и ведущим, но и открыть собственную студию, стать ее генеральным директором и производителем программы.
Формально компания "Класс" могла претендовать только на название передачи - "Умники и умницы". Поэтому, если вы обратили внимание, с 1999 года она стала называться "Умницы и умники". Телезрители, правда, ничего не поняли, решили, что я лучше отношусь к девочкам, к грядущей роли женщины, поэтому и поменял местами эти слова. А все остальное: идея программы, вопросы, которые когда-либо там звучали, и так далее, - мое. Так что "Умницы и умники" - суперавторская программа, которая полностью принадлежит мне.
- Недавно на канале "Культура" появилась программа для старшеклассников "За семью печатями". Не боитесь конкуренции?
- Не боюсь, потому что хороших детских программ в эфире может быть, скажем, не больше трех и все - разные. Уверен, что на телевидении занимаю свою нишу, из которой вытеснить меня может только один человек - я сам, если буду делать программу все хуже и хуже. Нагло вам заявляю, что сегодня конкурентов у меня нет, потому что даже две своих "ТЭФИ" расцениваю как "на бесптичье и рак рыба".
- В таком случае, вы невысоко оцениваете свою передачу.
- Что делать! В данной ситуации приходится играть роль "рака".
- В МГИМО учится много победителей программы?
- Больше 200. Это и победители финала, зачисленные в институт без экзаменов, и проигравшие в финале, но получившие при поступлении мощные льготы: только сдать все экзамены на положительные оценки, не участвуя в конкурсе. Но самое для меня радостное, что те ребята, которые проиграли еще в первом туре, все равно приходят сюда, поступая без всяких льгот, и считают себя "умниками". Среди них есть очень яркие люди, назову, например, Колю Кудряшова, которого я впервые увидел, когда ему было 15 лет. Сейчас он специальный корреспондент ОРТ, но до сих пор часто приходит на передачу, сидит в судейской коллегии.
- Как старшеклассники становятся участниками вашей программы?
- Москвичей мы просто отсматриваем, начиная с апреля-мая, ездим по школам, приглашаем на собеседование. Идет довольно большой отбор. По всей России, естественно, ездить не можем, но в конце каждой передачи задаем вопрос, и нам пишут письма, по которым комиссия отбирает достойных. Они действительно со всей России: с Камчатки, Кавказа, из Калининграда, Мурманска, Екатеринбурга. Главное - приезжают из сел и деревень, где свет дают нерегулярно, а почту привозят на лошадях. И, представьте себе, эти ребята выигрывают!
Для нашей передачи это вообще характерно - участники не какие-то вундеркинды, а нормальные, обычные дети, иногда школьной программой не овладевшие как положено. Но у них возникает интерес, они начинают читать книги и на наших глазах превращаются в "умников", о которых журналисты потом спрашивают: где вы берете таких детей? Да нигде не беру! Они в России живут, их только надо заинтересовать, развивать потребность в знаниях, предоставлять возможность, и они сами расцветут. Удобряйте почву, ухаживайте за растениями или хотя бы их не ломайте.
Я вообще стараюсь не ограничиваться школьной программой, потому что, помимо ребят, которые играют, выигрывают и поступают к нам в институт, у меня же еще, по моим расчетам, почти четыре с половиной миллиона телезрителей.
- Много ли осталось литературных тем, не разыгранных на экране?
- Процентов, наверное, 95, если не больше. Учтите, подо мной находится великий колодец общечеловеческой культуры, который бездонен. То, о чем мне с помощью детей пока удалось рассказать, - всего лишь маленькая ее часть. Я стараюсь, чтобы в передаче была и отечественная, и зарубежная литература, хотя, конечно, Чичиков нам ближе, чем, скажем, Дон Кихот.
- Преподавательская работа - ваше призвание?
- Те, кто знает меня как преподавателя, говорят, что да. Вообще-то считаю, что мое призвание - сидеть за столом и писать книги. Хотя я могу и ошибаться.
- На экране вы очень органичны и артистичны - подозреваю, что хотели стать артистом?
- Очень хотел. Это гены. Вам, конечно, известно, что моя родная сестра - актриса Евгения Симонова. Я с детства мечтал о театре. И Жешку к нему привлекал. Но в последний момент совершенно неожиданно вдруг решил поступать в МГИМО. Окончив его, опять же совершенно неожиданно, на спор с товарищем, пошел в Щукинское училище и к своему ужасу поступил - при конкурсе, если мне не изменяет память, 200 человек на место. Проучившись там полгода и исправив свое картавое "р", я ушел. Но актерский ген в себе чувствую. На телевидении работает немало хороших ведущих, которые в чем-то намного меня превосходят, однако точно знаю, что по артистизму все-таки у них выигрываю, потому что они не могут что-то изображать, а я могу.
- Вы из актерской семьи?
- Нет, в семье у нас все были очень разные: отец Павел Васильевич Симонов - крупный ученый-физиолог, мама - преподаватель английского. Она была преподавателем от Бога, ученики к ней ходили на исповедь, за советом: жениться - не жениться, разводиться - не разводиться... И актрисой, по-моему, была почище и Жени, и меня, и папы. Во время уроков, чтобы что-то объяснить, она готова была сыграть и английскую королеву, и Ричарда III - да кого угодно, лишь бы ученики поняли, что по-английски нужно говорить так, а не эдак.
- На двери вашего кабинета висит табличка с фамилией "Симонов", стало быть, Вяземский - это псевдоним?
- Юридически - да, но по крови - нет, потому что мама была Вяземской. У моего деда по отцу фамилия Станкевич, он был поляк, расстрелянный в 1937 году по делу Тухачевского. А "Симонов" - фамилия папы, которая досталась ему от моего приемного деда.
- Над чем сегодня работает писатель Юрий Вяземский?
- Во-первых, пишу философский "сериал", пытаюсь создать поисковую философскую систему. Не спрашивайте, о чем - сразу обо всем. Не могу поверить в это счастье, но несколько дней назад в издательстве "Вагриус" я подписал договор, по которому в феврале и в марте следующего года выходят два тома первой книги этого "сериала" - "Вооружение Одиссея". Тираж небольшой, но книга умная - философская.
Во-вторых, собираюсь вернуться к своему давнишнему плану, к которому готовился лет 20-25, - хочу сесть за первую часть исторического трехтомного романа о Древней Греции. Это V век до нашей эры, когда фактически рождалась вся европейская культура. Безумно интересная эпоха с такими фигурами, как Фемистокл и Перикл - в политике, Эсхил, Софокл и Еврипид - в театре, молодой Сократ - в философии, ваятель Фидий, учеником которого считал себя Микеланджело Буонаротти, и многими другими замечательными именами. В то же время этот роман, надеюсь, поможет нам, современным, понять самих себя, найти ответы на вечные вопросы: что такое любовь, ненависть, вера, религия, справедливость, что такое жизнь и смерть. Получится или нет, не знаю...