Она больше известна как сценарист. Ее режиссерский дебют взял два главных приза на престижном Фестивале российского кино в Онфлере
Она больше известна как сценарист — писала истории к таким фильмам и телесериалам, как «Слушая тишину», «Внук космонавта», «Ранетки», «Бесы», «Измена», «Петербург. Только по любви», «Балканский рубеж». Ее режиссерский дебют в полном метре — «Простой карандаш». Лента рассказывает о противостоянии учительницы рисования в провинциальной школе враждебному и косному окружению. Премьера ее состоялась в августе 2019-го в Выборге на фестивале «Окно в Европу», где фильм был удостоен приза жюри. А недавно на престижном Фестивале российского кино в Онфлере (Франция) картина взяла два главных приза — жюри и зрительских симпатий.
— Наталья, деньги на «Простой карандаш» вам дало Министерство культуры?
— Да, в 2017 году. Их тогда давали дебютантам, но помалу. Пришлось экономить на всем, у нас оператор многое снимал с рук. Съемочная экспедиция в карельскую Сегежу оказалась дико дорогой, дебютных денег едва хватило.
— Почему именно карандаш? Вы в детстве учились в художественной школе?
— Училась на курсах рисования, собиралась поступать на художественный факультет, потом передумала. Но до сих пор люблю графику, карандаш, тушь.
— Какие параллели вы могли бы провести с вашим фильмом?
— Есть такой американский фильм «Общество мертвых поэтов» — гениальное кино, которое я пересматриваю раз в два года. Тут нет параллелей, просто я тоже хотела показать зло как отсутствие добра. Когда за внешним благополучием понимаем, что все неблагополучно.
— А мне ваш фильм напомнил «Уроки французского» Евгения Ташкова по рассказу Распутина...
— Ну да, конечно! Обожаю этот гениальный русский фильм.
— Толчком к созданию вашей картины послужила реальная история?
— Нет. Мне просто хотелось поговорить о наших учителях, об их роли и порой незавидном положении в школе. В фильме один из героев говорит: «Учителя уже давно не интеллигенция», — и это звучит как диагноз не педагогам, а всем нам, обществу. Потому что потерялось уважение к этой профессии. Учитель перестал быть наставником, он стал кем-то вроде обслуживающего персонала.
— И тот же персонаж фильма, тоже учитель, убеждает главную героиню, что местные жители — это быдло, с которым не стоит возиться. Он что, прав?
— Конечно, нет — и весь мой фильм об этом. Но в его словах есть доля горькой правды. Я с уважением отношусь к людям физического труда, тяжело живущим, тяжко зарабатывающим свой хлеб. Но меня волнует и засилье низкой культуры. Вижу, как идет неуклонное падение вкуса: всякие там «Уральские пельмени» и «Домы-2», льющиеся с экрана на головы обывателя, делают свое дело. Сужу по своим студентам в ГИТИС-е — у многих начисто отбито воображение, его просто нет. И это плоды той быдлизации населения, которая успешно проводится в жизнь в последние десятилетия.
— Ученик-хулиган в вашей ленте выгоняет педагога из класса. Разве такое возможно?
— Это я еще смягчила краски! Учителей в провинциальных школах избивают, унижают... В Сети выложено страшное видео: ученики бьют ногами учительницу физкультуры. Наберите в интернете «ученики издеваются над учителем» — у вас будет большое количество материала. Я не люблю такие вещи, но вынуждена была все это пересмотреть. Вы что, ничего не слышали про АУЕ, под чьим флагом банды малолеток, контролируемые взрослыми преступниками, отбирают деньги у школьников и передают их потом в тюрьмы. Их даже полицейские опасаются:
— «Простой карандаш» уже показывали на фестивалях во Франции, в Польше. Вопросы зрителей отличались от тех, что вам задавали здесь, в России?
— Практически нет. Везде вопросы были умные, вдумчивые. И всюду зрители сожалели о судьбе героини, предлагали изменить концовку на более счастливую. Но даже если я смягчу финал, тем, кто страдает в реальности, едва ли станет легче.
— Вы не боитесь упреков вроде тех, что неслись в адрес Звягинцева после выхода его лент «Левиафан» и «Нелюбовь», — что все это создает негативный имидж России в мире, льет воду на вражескую мельницу?
— Нет, я так не считаю. По-моему, у меня русская провинция показана с большой любовью. А насчет проблем и имиджа, так в этом можно и Гоголя упрекнуть, и много еще кого: Обратите внимание: наша героиня в фильме признается, что стала художником, когда полюбила людей. Эти слова подсказала исполнительница главной роли Надежда Горелова. Она актриса, а в юности училась рисовать, готовилась поступать в архитектурный. Это ее личный опыт.
— Говорят, героиня вашего фильма похожа на Ирину Печерникову, учительницу из «Доживем до понедельника». А мне показалось, что она похожа и на вас.
— Если и так, то скорее внутренне. Я сама педагог, для меня педагогика — попытка кого-то поднять, дать ему больше. В этом плане роль учителя трудно переоценить.
— В фильме есть политическая линия — муж героини сидит в тюрьме по ложному обвинению.
— Он художник, известная фигура, и его решили упрятать в тюрьму за якобы нападение на полицейского во время демонстрации: Сценарий был написан давно, но, как ни странно, мы попали в больную точку, поскольку в этом году несколько человек были арестованы и осуждены по таким же, по сути, сфабрикованным обвинениям. В России всегда была интеллигенция, которая привыкла ходить за правдой, — и простой народ, пассивно ждущий изменений в своей судьбе и в судьбе детей. Но для меня самый положительный персонаж — это моя героиня, которая, несмотря ни на что, делает свое дело.
— А вообще насколько для вас важно моральное начало в искусстве?
— Очень важно! Отсюда и сюжет: противостояние героя, человека интеллигентного и культурного, стереотипам. Благодаря культурному багажу он видит вещи шире и глубже, чем его окружение, и неизбежно вступает с ним в конфликт. Если говорить о нравственной стороне, то есть понятия базовые, абсолютно незыблемые, и ссылаться в таких принципиальных случаях на то, что «у каждого художника есть свое мнение», — это лукавство.
— И какие же проблемы в стране вас, человека и гражданина, волнуют?
— Меня не то что волнует — ужасает состояние образования, особенно школьного! По-моему, программа Петра Верховенского из «Бесов» в нашей стране уже претворена в жизнь: 10% элиты и 90% быдла. Все это сделано не без помощи ЕГЭ, и люди, которые продвигали эту систему, — просто преступники. Повторю: фигура учителя уничтожена, вместо человека, передающего знания лично, он стал кнопкой, функцией. Прислугой, раздающей листочки с вопросами и ответами.
— Может быть, всеобщее качественное образование просто недостижимо?
— А как же тогда удалось его достичь в советское время? Некоторые не самые последние в этом мире страны даже сейчас копируют советскую систему образования.
— А кто из ваших учителей стал для вас примером?
— У меня в школе была прекрасный учитель литературы Любовь Петровна Скрябина. Она напрямую про христианство нам не говорила, в советское время этого нельзя было делать. Но она внушила нам любовь к русской литературе, которая христианская по сути своей. Для меня она идеал учителя и человек, которого я вспоминаю с огромной благодарностью.
— Многие сюжеты в литературе и кино являются как бы проекцией судьбы Христа, их суть — страдания и гибель героя за других людей: «Мастер и Маргарита», «Проверка на дорогах» Германа или, из последних, лента Юрия Быкова «Дурак»...
— ... Или фильм Ларисы Шепитько «Восхождение» по повести Василя Быкова. Вообще в условиях кризиса, больших испытаний тот сюжет особенно актуален. Когда человеку угрожает серьезная опасность, он забывает про розочки и рюшечки, ему необходим черный хлеб в виде простых нравственных постулатов. Как только громыхнет, искусствоведческие гурманства не нужны, а нужны самые насущные вещи.
— Вас волнует, что у «Простого карандаша» будет не очень широкий прокат?
— Нет, не очень. Это авторское кино, и я должна думать не о прокате, а о том, что хочу сказать. Есть коммерческие фильмы, а мой фильм — это лаборатория, где занимаются открытием новых законов и общественными посланиями. У искусства есть ведь и такая функция, как поднимать дух нации, делать всех нас здоровее.
— Каков для вас хороший фильм?
— Сложно сформулировать... Если я вижу на экране живых людей, начинаю постигать их тайны, если я могу в кого-то из них влюбиться — это хороший фильм.
— «Простой карандаш» отвечает этому определению?
— Ну это виднее со стороны. Во всяком случае я старалась, чтобы фильм не оставил зрителя равнодушным и ему было кого там любить. Есть у меня крамольная мысль, которую никакой продюсер не поддержит: если фильм поменяет жизнь хотя бы одного человека, то все это было не зря.