На Берлинале-2020 спорили о российской дебютантке и итальянском безумном художнике
Фильм «Город уснул» Марии Игнатенко, выпускницы Московской школы нового кино, был показан в престижной программе «Форум», традиционно ориентированной на экспериментальные работы. Молодой режиссер и сценаристка (ею был написан сценарий к фильму Дмитрия Мамулии «Преступный человек», отобранному в прошлом году на венецианский фестиваль) отвечает всем критериям так называемого «медленного кино». Стиль и интонация, важнее для автора, нежели диалоги (практически отсутствующие), изгибы сюжета и прочие мейнстримные радости или благоглупости.
Состояние главного героя Виктора (Вадим Королев), переживающего смерть жены в автокатастрофе, заключено в рамку: в начале картины и в финале идет суд, на котором его обвиняют в убийстве. Этот прием нужен Игнатенко, чтобы визуальные грезы героя получили психологическую, а точнее, психическую конкретность, а фильм не распался бы на скорбные, пусть и рационально отточенные образы и мизансцены.
Виктор работает на траулере, уходящем в море на долгий срок. На судно в гуманных целях «прикомандированы» проститутки, ублажающие мужское сообщество. Иногда Игнатенко снимает групповуху, любезную фестивальным отборщикам, которые свободны от мещанских предрассудков. Понаблюдав за сексуальным отдохновением коллег, Виктор покидает корабль. На суше о подробностях гибели жены ему докладывает врач, и Виктор засыпает практически на весь фильм. Он видит сны, иллюстрирующие образы его подсознания, травмированного утратой.
Картина поделена на главки – «У Виктора умерла жена», «Глубокий сон», «Единственный, кто проснулся». Они структурируют поток образов в кромешном одиночестве героя, приобщают зрителей к тоске, разлитой в застывшем онемевшем пространстве, которое населяют то ли умершие, то ли крепко спящие люди. Нетрудно догадаться, что Игнатенко считает сон и смерть синонимами. Это единство приближает Виктора к погибшей жене, которая оживает в его ласках, в его блужданиях по индустриальным района города, по больнице и заснеженным пейзажам.
Уснувшие или почившие персонажи расположены в разных позах и ракурсах на больничных койках, там же на полу, на ледяной земле, в каком-то магазине с гниющими, давно бесхозными продуктами, в туманных ландшафтах, на траулере. Этот выморочный, вполне загробный мир визуально впечатляющ и даже снят не без любования, несмотря на отстраненность и холодок режиссерского взгляда.
Но это сонное царство, живописно запечатленное на городских задворках, посреди северной природы, необходимо как-то «разбудить», сюжетно завершить.
Виктора пробуждает его коллега – в этой роли известный документалист Дмитрий Кубасов. В отместку за такое пробуждение герой фильма его зверски убивает. И получает пожизненный срок.
Но как насчет следования классическим законам сюжетосложения? Приходится констатировать, что для некоторых представителей авторского кино они необязательны или даже порой сомнительны. Амбиции подобных режиссеров реализуются в сфере изощренных оптических маневров, в философической подаче визуального материала, в разрывах повествования и нарочитых умолчаниях. Именно таков дебют Марии Игнатенко.
Главный конкурс открылся фильмом Джорджо Диритти «Я хотел спрятаться» об «итальянском Ван Гоге» — несчастном художнике Антонио Лагабуэ. Главное достоинство этой картины — операторская работа Маттео Кокко, создающего на экране невообразимой красоты кадры итальянских пейзажей, провинциальных городов, скудных интерьеров художника-безумца, детских портретов и выразительных лиц простолюдинов. Это – настоящий утонченный пир для глаз. Нельзя не отметить и самоотверженного актера Элио Джермано в роли отчаянного художника, чье душевное и физическое нездоровье отразилось в его страстной примитивистской живописи и по-детски чудесных скульптурах.
После смерти матери Антонио усыновляется швейцарской немецкоговорящей семьей. Но выходки и неуправляемость мальчика стали поводом для отправки его в Италию, где он бедствует в страшной нищете. Случайная встреча с респектабельным скульптором помогает Антонио начать карьеру живописца, который совершил революцию в искусстве прошлого века. Маргинал и сумасшедший, то и дело попадающий в психиатрическую клинику, Лагабуэ, над работами которыми поначалу издеваются простые итальянцы, находит примирение со своим человеческим уделом в наивном искусстве — яростном, трогательном и уязвимом.
Фильм «Я хотел спрятаться» тоже был бы вполне наивен, если бы не оператор, сумевший придать этому нехитрому биографическому опусу визуальную рафинированность, столь контрастную по отношению к простодушным картинкам главного героя.