Говоря о Николае Глазкове, сразу вспоминают четверостишие:
Я на мир взираю из-под столика:
Век двадцатый, век необычайный, -
Чем столетье интересней для историка,
Тем для современника печальней.
На самом деле это отрывок из стихотворения, которое так и называется - "Стихи, написанные под столом".
Николай Глазков (1919 - 1979) стал легендой при жизни. О своих довоенных студенческих годах он говорил: "Весь Литинститут по своему классовому характеру разделялся на явления, личности, фигуры, деятелей, мастодонтов и эпигонов. Явление было только одно - Глазков". Конечно, в этих словах есть известная доля ерничества. Однако в том, что Глазков - явление в русской поэзии, сомнений нет. За неординарность пришлось расплатиться с лихвой: его почти не публиковали. Оно и понятно: "Литератор иной/ Увлечен целиной./ Там он тему ищет,/ Серым волком рыщет/ По дороге проселочной.../ Я ж в поисках темы/ Ухожу из системы/ Солнечной". "Вам, чтобы печататься, нужно писать лучше, а мне - писать хуже", - с горькой усмешкой говорил он коллегам по перу: "Я юродивый Поэтограда,/ Я заплачу для оригинальности.../ У меня костер нетленной веры,/ И на нем сгорают все грехи./ Я, поэт ненаступившей эры,/ Лучше всех пишу свои стихи". Кстати, с легкой руки Глазкова в обиход вошло слово "самиздат" - из своих стихов поэт делал тетрадки для друзей и называл это "сам-себя-издат".
Однако "эра Глазкова" все же наступила. Книга "Хихимора" включает его поэтическое наследие от ранних опытов до последних произведений: "Поэзия! Ты не потерпишь фальши/ От самого любимого поэта./ Я для себя пишу все это. Дальше/ Плывут стихов задумчивые баржи./ ...Я захлебнусь своими же стихами,/ Любимый, но и не любимый всеми./ Прощай, страна! Во мне твое дыханье,/ Твоя уверенность, твое спасенье..."
Однако некоторые стихи Глазкова все же печатались при жизни, и в этом - большая заслуга поэта Николая Старшинова (1924 - 1998), который в начале 1970-х работал редактором альманаха "Поэзия" в издательстве "Молодая гвардия". "Какой радостью светился Старшинов, когда мы возвращались после очередной битвы... за стихи (не без кукиша в кармане!) Николая Глазкова! Да и только ли Глазкова?! Но Николай Иванович... был нашим кумиром", - вспоминал ученик и коллега Старшинова Александр Щуплов. Глазков отвечал другу стихотворными посвящениями: "Пока вода - всему основа -/ Течет в грядущие века,/ Я поздравляю Старшинова/ Со днем прекрасным рыбака!" Старшинов был заядлый рыбак: сейчас даже существует "Кубок Старшинова" по спортивному лову рыбы.
Николай Константинович - был человеком разносторонним, страстным коллекционером частушек, многолетним наставником молодых поэтов ("Все мы вышли из старшиновской шинели", - заметил один из его учеников), жизнелюбом и балагуром (многие его шутки стали афоризмами)... Хотя в истории остался прежде всего как прекрасный поэт фронтового поколения, автор классических строк:
Когда, нарушив забытье,
Орудия заголосили,
Никто не крикнул: "За Россию!.."
А шли и гибли за нее...
Жизни и судьбе поэта посвящена биография "Николай Старшинов" (автор - Сергей Щербаков). О том, какой загадочной личностью был Николай Константинович, свидетельствуют хотя бы такие его слова: "Я родился на ирландской земле..." На самом деле событие это произошло в Москве, но "двухэтажный деревянный дом, где родился будущий поэт, был в свое время неосмотрительно снесен властями, а ушлые ирландцы тут же выпросили этот исторический кусок земли себе под строительство посольства. Территория же посольства, по нормам международного права, является суверенной территорией своего государства..."
Впрочем, не стоит забывать о международном характере сегодняшнего праздника. Стихи, написанные на другом языке, мы можем оценить только с помощью переводчиков. К сожалению, великая и могучая система переводов, сложившаяся в советские времена, перестала быть таковой. Узнать о том, что творится в поэзии и литературе наших ближних и дальних соседей, можно, скорее, случайно, благодаря отдельным разрозненным энтузиастам.
Например, поэт и переводчик Владимир Бояринов недавно выпустил несколько сборников, куда вошли переводы кавказских, татарских, украинских поэтов. Один из них - "Семьдесят языков" - знакомит читателей с бурятской литературой. В него вошли и фольклорные, и современные произведения: эпос "Бурятский Улигер", народные сказки, стихи Лопсона Тархаева, Дамбы Жалсараева, Эрдени Дугарова. Абсолютному большинству эти названия и имена, к сожалению, вряд ли что-нибудь скажут, поэтому лучше процитировать стихи:
Дорогой зимнею обоч
Мелькнет заснеженная юрта -
И вдруг поманит эта ночь
Теплом домашнего уюта.
Тому, кто в жизни одинок,
Чье счастье призрачно и зыбко,
Нужна, как ступит за порог,
Хотя б случайная улыбка.
А если гостя свалит сон -
Теплей укрой его одеждой.
Пусть будет тихо. Завтра он
Проснется с новою надеждой.
(Лопсон Тархаев)
Книги для тех, кто интересуется поэзией и поэтами разных времен и народов чаще, чем раз в году. Кто помнит слово "браток" не в теперешнем его значении, а как уменьшительное от слова брат: братками когда-то русские переселенцы на Байкал называли бурятов...
С 24 марта по 1 апреля торговый дом книги "Москва" (Тверская, 8) проводит фестиваль детской книги "Парад книжных героев". Ведущие издательства представят юным читателям их любимых персонажей, проведут викторины с призами и подарками. Вы сможете приобрести книги с автографами писателей и книжных иллюстраторов - Григория Остера, Эдуарда Успенского, Виктора Чижикова и других. Фестиваль откроется 24 марта в 15.00 праздником "Путешествие в страну "Зачем и почему".