С главным юбилеем-2017 совпала выставка «До востребования» — показ русского авангарда в Еврейском музее и центре толерантности. В здание Бахметьевского гаража — творение зодчего Мельникова — привезли коллекцию картин и рисунков из 17 музеев глубинки. География нынешних «портов приписки» артефактов обширна: от Архангельска до Краснодара, от Смоленска до Омска... Многие музеи страны почти сто лет хранят произведения авангардистов — знаменитых, вроде Василия Кандинского или Павла Филонова, и почти никому не известных. Немало работ долго числились под грифом «н.х.» — работа неизвестного художника.
Недавно ряд холстов обрел авторство в итоге масштабного издательского проекта «Энциклопедия русского авангарда». Результат колоссального труда — не только трехтомник, но и выставочная серия «До востребования. Коллекции русского авангарда из региональных музеев». Первая часть была показана год назад, охватив начало ХХ века и 1910-е годы. Теперь в том же зале Еврейского музея собраны работы, созданные после 1917 года. Тогда искусство авангарда, по сути своей революционное, пережило стремительный подъем, на краткое время стало орудием и посланием новой власти, утвердилось в художественных вузах как ведущее направление. Однако недолгий взлет сменился длительным периодом гонений и забвения. Вновь показывать это искусство в СССР начали только в 1980-е годы, поначалу осторожно, и лишь на рубеже 1980-х-90-х страну буквально потряс цикл ретроспективных выставок мастеров авангарда — Малевича, Розановой, Татлина, Шагала...
Заслуга куратора проекта «До востребования» искусствоведа Андрея Сарабьянова — в том, что авангард больше не кажется уделом гениев-одиночек. Напротив, выясняется: движение охватило сотни художников в разных городах, дало несколько самостоятельных школ. Широко известна школа Казимира Малевича, выросшая из кружка его последователей в Витебске «Уновис» (Утвердители нового искусства) и перенесенная в Петроград. В этом разделе выставки лидируют Илья Чашник с редким «Супрематическим этюдом» и Лазарь Лисицкий, но заметны и другие фамилии: Векслер, Санников. Зачастую найденный в глубинке холст остается единственной работой, дошедшей к нам от того или иного художника.
С Малевичем и его младшими коллегами связан раздел «Беспредметность», где висят две композиции Павла Мансурова, в России редкие: художник в 1925 году эмигрировал во Францию. В маэстрии словно соревнуются Любовь Попова и Александр Веснин (все знают его как архитектора, строителя Днепрогэса), малоизвестные Ольга Дейнеко или Давид Загоскин — и прославленный Александр Родченко.
Именно Родченко вместе с Кандинским были застрельщиками почина, в силу которого произведения авангардистов оказались разосланы в сорок городов России, имевших художественные училища. Там предполагалось создать музеи новаторского искусства, а образцы для обучения художников на подлинниках — присылать из столиц. Среди хитов выставки — «Линии на зеленом» Родченко (1919). В Вятский художественный музей холст попал из рук самого автора в 1921 году, когда в Вятской области устроили выставку-передвижку разных стилей, от реализма до авангарда. Картины авангарда организаторы приехали просить в Москву, в Музейное бюро, открытое в 1918-м. Работавшие там Кандинский и Родченко дали по шесть своих произведений. Выставка доехала до крошечного Яранска, где, как и в Вятке, навсегда остались несколько работ двух великих живописцев.
Вплоть до 1921 года Музейное бюро распределяло артефакты по всей стране. Когда же в 30-х авангард стал неугоден, эти произведения убрали с глаз долой. Кое-где даже отдавались приказы их уничтожить, хотя такое случалось редко. Известно, что ряд картин сожгли в Хабаровске, но в большинстве музеев их прятали, держа крамолу в секрете.
Ефрем Давидович. Автопортрет. 1928 г.
Меньше, чем о школе Малевича или группе конструктивистов, знают о круге Михаила Матюшина, а он в экспозиции представлен отлично — и скульптурной работой самого мастера, приверженца природных форм, из корней дерева, найденных на побережье Финского залива, и картинами учеников, входивших в группу «Зорвед». Куратор объяснил принцип, по которому сгруппированы картины: важны не персоналии или места хранения, а стилевые направления и жанры. Можно сравнить конструктивизм и супрематизм, беспредметные композиции и натюрморты, проследить развитие портрета и пейзажа, параллельно любуясь тончайшими работами Аристарха Лентулова или Павла Кузнецова. Правда, это имена довольно громкие, а на выставке немало и «тихих», но за ними не редко — большой дар и драматическая участь.
Так, уникальна работа Ивана Пуни из музея Краснодара: вскоре после ее создания в 1919-м автор ушел из Петрограда по льду Финского залива и осел во Франции. Нестандартна биография картины «Наш дом в разрезе», которую написали вместе ленинградки Алиса Порет и Татьяна Глебова. Большой холст, на котором среди прочих соседей изображена великая пианистка Мария Юдина, был разрезан на несколько частей, и позже эти фрагменты заново соединили уже в Ярославском музее. И то до сих пор не все куски найдены, тайна и интрига сохраняются.
Трагическая судьба выпала выпускнику Вхутемаса (нынешняя Строгановка) Роману Семашкевичу, чью картину нашли в Чебоксарах. Талант его едва успел развиться: в 1930-е годы художник погиб в ГУЛАГе. Исчезли его работы, конфискованные при аресте, лишь полтора десятка картин сохранила вдова. Но и это много по сравнению, например, с наследием Ефрема Давидовича, тоже сгинувшего в лагерях. Уцелело совсем мало его работ, в их числе — автопортрет из Астраханской картинной галереи. А ведь педагоги прочили ему славу Тициана...
Невосполнимой утратой для русского искусства стала и гибель Александра Древина, расстрелянного в 1938-м. Выставка не ставит акцента на наследии замечательного живописца, не получило развития и открытое им направление — он остался легендой, хотя мог бы стать главой целой школы. Здесь повествование словно запинается, но вскоре вновь набирает темп: драматичны и судьбы многих ровесников Древина, уцелевших в эпоху тирании, а в экспозиции оказавшихся его соседями, как Роберт Фальк.
Смысл выставки подчеркнут ее дизайном. Шпалерная развеска, когда картины размещены почти сплошным ковром, применена и теперь, как год назад. Но если тогда стены зала были светлыми, отражая задорный, хулиганский дух авангарда, то теперь они черные. Каждый экспонат подсвечен лампой с белым абажуром. Издалека кажется, будто в изголовье зажжена свеча...
Сегодня искусство авангарда включено в постоянную экспозицию в музеях областных центров — таких, как Екатеринбург или Самара. Но далеко не везде эти произведения экспонируются в полном объеме. Показ в столице стал для многих работ премьерой, обретением «права голоса», признанием таланта автора. Нередко — художника, долго ждавшего своего часа, как письмо до востребования.