ПАВЕЛ ХОМСКИЙ: БЕЗ ДИКТАТУРЫ ТЕАТР НЕВОЗМОЖЕН

Павел Хомский, художественный руководитель Академического театра имени Моссовета, сменивший на этом посту легендарного Юрия Завадского, десятки лет возглавляет этот огромный коллектив и хорошо разбирается в нынешней театральной ситуации. Поэтому мы предложили ему выступить в развернувшейся на страницах "Труда" дискуссии о взаимоотношениях репертуарных театров и антрепризы, в которой уже сказали свое слово режиссеры Марк Розовский, Марк Захаров, Андрей Житинкин, Леонид Трушкин.

- Павел Осипович, как вы считаете, почему на фоне угасания государственных театров буйным цветом расцвели всевозможные антрепризы? Не приведет ли это к тому, что со временем они вытеснят репертуарные коллективы?
- Антреприза не может заменить репертуарный театр, это совершенно другая форма театрального дела. Ведь в дореволюционной России существовали разной формы театры: императорские, где артисты получали постоянное жалованье (кстати, немаленькое), частные - с большими труппами и своим репертуаром и антрепризы "на один спектакль". Сегодня, к сожалению, большинство антреприз представляют упрощенное искусство с точки зрения и постановочной культуры, и выбора пьес. Иногда еще к этому добавляется и низкий уровень режиссуры. Длительную и кропотливую работу над спектаклем антреприза не может себе позволить, поскольку это слишком дорогое удовольствие. Правда, Олег Меньшиков сумел поставить "Горе от ума" и "Кухню", Леонид Трушкин - "Гамлета" и "Вишневый сад", но это, скорее, исключение. В основном антрепренеры думают о том, как побыстрее заработать, а художественный аспект их мало интересует.
Если вся театральная жизнь сведется к антрепризе, то мы в первую очередь лишимся классики, а следовательно, исчезнет высокая постановочная культура, которая пока еще есть в репертуарных театрах. Я не против коммерческих театров, но большинство антреприз, которые я видел, очень слабые.
- Не кажется ли вам, что низкий уровень спектаклей в антрепризах влечет снижение эстетических запросов зрителей?
- Кажется! Но тут ничего не поделаешь - рынок есть рынок, и если "товар" продается... Но при снижении художественных критериев зрители перестают воспринимать серьезное искусство. Они готовы переплачивать за легковесную комедию, не понимая, что тем самым духовно обкрадывают себя. К нам в театр в основном приходит интеллигенция, которая взыскательно относится к репертуару и ценит высокий уровень постановок. Этой категорией публики мы очень дорожим, на ней проверяем, что делаем правильно, а что нет.
- Но ведь у вашего театра тоже масса проблем?
- Конечно, у репертуарных театров свои трудности. В основном - экономические. Каждый выпуск нового спектакля стоит очень дорого, особенно если речь о классике. К примеру, "Трехгрошовая опера" в "Сатириконе" стоила 500 тысяч долларов. Проблема заключается в том, что мы получаем от государства дотацию только на зарплату и небольшую часть на постановочные расходы, которых хватает в лучшем случае на половину спектакля. Театр же Моссовета выпускает в год 5-6 постановок. Словом, на оформление спектаклей мы должны зарабатывать сами. Порой приходится тормозить выпуск спектакля, поскольку на него не хватает денег. Другая проблема - это наши актеры, которые не могут прожить на ту зарплату, которую получают, хотя мы и доплачиваем им за репетиции, выдаем по 500 рублей в месяц на питание. Суммы мизерные, но тем не менее... Особенно жаль, что не можем позволить себе платить ведущим актерам отдельно за каждый спектакль, но если кого-то приглашаем со стороны на главную роль, то приходится идти на это. Так, Михаил Козаков, занятый у нас в спектакле "Венецианский купец", получает серьезные деньги, иначе бы не согласился играть.
- Все-таки тут что-то не сходится. Непонятно, почему режиссер в стационарном театре может работать не торопясь, так сказать, в расслабленном режиме, в то время как в антрепризу он приходит уже с готовой концепцией и реализует ее в сжатые сроки?
- Если он настоящий профессионал, то всегда приходит с готовой концепцией, где бы ни работал. В нашем театре репетиции нового спектакля длятся 3-4 месяца, если, конечно, ничто не мешает. У нас нет жесткой контрактной системы, как за границей, где режиссер, не уложившийся в положенные сроки, возмещает театру убытки. То же происходит и в антрепризе. Причем антрепренер никогда не даст добро на новую постановку, если не будет уверен, что она принесет ему большой доход. Мы же исходим из других принципов. К примеру, одна из последних наших премьер - "Вишневый сад" не делает полных сборов, но нам важно, чтобы актеры прошли через школу Чехова. И потом, что такое полный сбор? Если в "Табакерке" - 100 мест (поэтому там аншлаг сделать нетрудно), а в Театре на Малой Бронной - 600, то у нас - 1200 мест. Следовательно, наш неполный зал - это супераншлаг для Бронной.
- Но ведь руководство театра, помимо погони за аншлагами, должно заботиться и о том, чтобы актеры не простаивали?
- Это не совсем корректная постановка вопроса. Во всех больших театрах труппы раздуты, и, к сожалению, есть артисты, которые крайне редко выходят на сцену. Избавиться от них театр не может, потому что они в штате. Таких артистов можно уволить только по их собственному желанию или в случае серьезных дисциплинарных нарушений. Хотя именно те, от кого театр хотел бы избавиться, ничего "такого" себе не позволяют.
Конечно, театр нуждается в притоке молодежи, но, увы, в штатном расписании свободных ставок нет. Поэтому несколько последних лет мы принимаем молодежь только на контракт, и если кто-то хорошо себя показывает, со временем берем его в штат. Эту проблему можно решить, если все театры в законодательном порядке будут переведены на контрактную систему. Я уже 25 лет слышу, что готовится какой-то законопроект по этому вопросу, но пока дело не двигается с места. Думаю, причина простая: сразу появится много безработных артистов, которым не на что будет жить, особенно людям старшего поколения. И вот этот своеобразный "балласт" мы вынуждены сегодня как-то содержать, не выставлять же людей на улицу.
- А если все театры избавятся от слабых артистов, вопрос с повышением окладов оставшимся будет как-то решен?
- Конечно. Мы сразу повысили бы зарплату остальным.
- В случае возникновения актерской безработицы антрепризы смогут как-то помочь людям?
- Частично да, но в основном старшему и среднему поколению артистов, среди которых много звезд, необходимых каждому антрепренеру. Артистов же, которых никто не знает, как не приглашали, так и не будут приглашать в коммерческие проекты. Поэтому неизвестно, что лучше: то ли иметь маленький оклад и на что-то надеяться, то ли отправляться в свободное плавание без гроша в кармане...
- А что лучше: когда во главе театра стоит один человек или двое, то есть директор и главный режиссер? Ведь сегодня между ними идет постоянная борьба?
- В идеале, я думаю, в театре должен быть и художественный руководитель, и директор. На канцелярском языке это называется разделением сфер влияния. У нас, например, есть такое негласное соглашение: в финансовом отношении я всегда подчиняюсь решению директора, а приоритет при выборе пьес и решении художественных вопросов за мной.
- Конечно, лицо театра должен определять худрук, но, с другой стороны, его творческая активность может иссякнуть, и в театре начнется застой. Поэтому не лучше ли было главным режиссерам заключать контракты непосредственно с труппой, а не с комитетом по культуре?
- И чтобы труппа голосовала? Это полный абсурд. Главреж не должен зависеть от труппы. Не может же он все время думать о том, что вот труппа соберется и проголосует против него. Тогда театр превратится в Думу со всеми ее атрибутами. Не зря же Товстоногов говорил, что в театре должна быть просвещенная диктатура, иначе никакого театра не будет.