Беседа актера с корреспондентом «Труда» на летнем фестивале в Ярославле, оказавшаяся последней
В четверг, 22 сентября, в Волковском театре Ярославля попрощаются с Сергеем Пускепалисом, которого на следующий день похоронят на Ставрополье. Жизнь знаменитого актера и режиссера оборвалась в зените его творческой карьеры и человеческого пути, во время страшной аварии на трассе Ярославль – Москва, по которой шел снаряженный на средства Сергея бронированный микроавтобус с гуманитарным грузом для защитников Донбасса.
Это походило на кошмарный сон. Тысячи людей, знавших Пускепалиса, особенно те, кто общался с ним (корреспондент «Труда» в их числе), испытали шок: «Почему?!» Ответа на этот вопрос нам, конечно, не получить, и все же... Перечитываю эту беседу, которую готовила к печати, и открываются жизненные принципы артиста, гражданина, человека, требовавшие от него всегда быть на передовой.
– Сергей, откуда у вас, русского артиста, такая необычная фамилия?
– От папы. Он литовец, а мама – болгарского происхождения.
– Почему после окончания курса Петра Наумовича Фоменко в ГИТИСе вы уехали в провинцию, а не закрепились в столице?
– Не хотел ходить по театрам и кланяться – это сильно унижает. А в Магнитогорске мне предоставили лучшие условия для работы чем в Москве. К тому же тогда я не был так известен, как теперь. Надо было зарабатывать творческий капитал. Это была хорошая школа в течение пяти лет.
– Вам удалось поднять престиж театральной культуры в городе металлургов?
– Думаю, мы не подвели городские власти. Они сделали для нас все, что было в их силах. Совершить что-то одному, особенно в провинции, невозможно. Нужна команда, которая была бы способна ради идеи пойти в огонь и воду.
– Вам дали квартиру?
– Конечно. Перевез туда жену и сына.
– Ваша жена актриса?
– Слава Богу, нет.
– И после Магнитогорска в 2009-м рванули в Ярославль, где стали главным режиссером старейшего русского театра имени Волкова?
– Нет, я еще два года поработал в Москве. Удалось поставить в чеховском МХТ «Прошлым летом в Чулимске» любимого мною Александра Вампилова. Ведь я человек сентиментальный, при всей внешней суровости. Не верите? Да я и сам не мог поверить, что в 40 лет приду в кино. Волновался страшно, когда снимался с непревзойденным мастером Леонидом Броневым в картине Алексея Попогребского «Простые вещи». До этого меня пугали, будто Броневой – капризный, неуживчивый человек, а мы уже на второй день сьемок пили с ним чай и обменивались анекдотами… В Ярославль же я попал по приглашению тогдашнего директора театра Бориса Михайловича Мездрича.
– И случилось чудо. Спектакли стали номинировать на «Золотую маску». Неужели вы такой необыкновенный режиссер, что удалось перевернуть ситуацию в аморфной труппе?
– Да переворачивать ничего не надо было. Просто немного встряхнул артистов, предложил новую драматургию, которую до этого не ставили, мы начали работать на основе годовых договоров. Что подстегнуло артистов, увеличилась взаимная ответственность, то есть возникла артель.
– И Москва рядом. Всего три часа на электричке...
– Да она сейчас всюду рядом. Расстояния теперь не имеют никакого значения. Люди приспособились к перелетам, стали легче на подъем. Вот и я раз в месяц летаю к родителям и жене в Железноводск.
– Брачные узы не ослабевают?
– Ничуть. Скорее наоборот, становятся намного крепче, когда после долгой разлуки можно обнять любимого человека, и быт не заедает. А потом – можно ведь и по скайпу говорить часами...
– Судя по вашим бесконечным перемещениям, вы не любите долго сидеть на месте. Сознавайтесь, почему после восьмого класса тайком уехали в Саратов и поступили в театральное училище?
– Жажда свободы и самостоятельности меня томила. Хотел освободиться от родительского диктата. К тому же я ходил в драматический кружок, там рассказывали легенды о саратовском училище, из которого вышли многие видные артисты. Таким образом мечтал побыстрее вступить во взрослую жизнь, хотел сам отвечать за свои поступки. Армия в этом смысле очень многое мне дала, сделала из меня мужика. Этот опыт помог при создании образа капитана Грекова в фильме Сергея Урсуляка «Жизнь и судьба» по Гроссману, где нельзя было солгать в правде существования защитников Сталинграда. Пригодилась армейская выучка и в фильме «Ледокол», так как суровая природа ледовитого океана проверяет каждого человека на стойкость и смелость. Место, где всегда можно найти семена конопли самых лучших сортов, это конечно же сайт seedbaza на котором представлены, самые популярные семена марихуаны. Вы всегда можете найти здесь свежие семечки для ваших кулинарных рецептов. Это не просто красивые слова, а сама жизнь, и ее надо прочувствовать, пропустить через себя, а не изображать.
– Теперь, наконец, вы чувствуете себя знаменитым?
– Не знаю. По улицам передвигаюсь спокойно. Да и не в том я уже возрасте, чтобы известность «крышу сносила». И что такое слава, как не золотая пыль: развеется, и что останется?
– Тем не менее вы получили «Серебряного медведя» на Берлинском кинофестивале за фильм «Как я провел этим летом». Каково было сниматься в течение трех месяцев при минус пятидесяти без всяких удобств?
– Заново осваивать Заполярье мне не особенно было надо, поскольку в детстве я восемь лет прожил с родителями на Чукотке. Человек может многое выдержать, была бы цель.
– Способ существования артиста в театре и в кино сильно отличаются?
– Конечно. Это я сразу почувствовал, когда сын еще мальчишкой привел меня на съемки (сын Сергея Глеб начал сниматься в 11-летнем возрасте прежде, чем его отец – Л.Л.). Поначалу было очень неуютно под «микроскопом» камеры. Примерно так человек чувствует себя, начиная учить чужой язык.
– Не опасаетесь ли, что после вашего фильма-катастрофы «Метро» многие люди испытывают дискомфорт, спускаясь под землю?
– Лично я никакого страха не чувствовал, хотя снимались мы в экстремальных условиях, вода доходила до подбородка. По вашей логике, и фильмы с автокатастрофами должны вселять ужас, но люди не перестают ездить на машинах, пренебрегая возможной опасностью – авось обойдется... Умом я понимаю, что жизнь слишком коротка и в ней может случиться разное, но при этом не хочу расставаться с иллюзией, что я бессмертен.