ПОДЗЕМНЫЙ ХУДОЖНИК

Главная Жизнь 01:01 21 Ноября 2002 143

ПОДЗЕМНЫЙ ХУДОЖНИК

Отец умер совсем молодым - в 94-м. После того как закрылся оборонный НИИ, куда он пришел сразу

Напечатать

Отец умер совсем молодым - в 94-м. После того как закрылся оборонный НИИ, куда он пришел сразу после окончания института, удалось устроиться только ночным сторожем на мебельный склад. Николай Павлович страшно переживал эту перемену в своей жизни - и вскоре заболел раком. У матери, правда, имелась своя версия ранней смерти мужа. Она где-то прочитала, что из Польши одно время по дешевке гнали в Россию мебель, изготовленную с какими-то чудовищными экологическими нарушениями и выделявшую вследствие этого в воздух канцерогенные вещества. Они-то и погубили отца.
Однажды, кажется, в Испании Лида с Эдуардом Викторовичем зашли в большой спортивный магазин, где целый этаж был отдан под экипировку для подводной охоты. Увидав точно такой же, черно-желтый костюм, о каком мечтал покойный отец, Лида заплакала.
Мать, всегда относившаяся к мужу со снисходительным неудовольствием, точно к бестолковому ученику, после его смерти сильно сдала, превратившись из цветущей полногрудой женщины в преждевременную старушку. Больше всего она переживала, что второпях взяла на кладбище слишком маленький участок, да еще возле водопроводного крана, и там все время толклись родственники усопших с банками и ведрами. Деньги, которые ей присылала Лида, она отдавала в основном на восстановление храма, где до этого много лет был завод безалкогольных напитков.
Лида, выйдя замуж и став полноправной хозяйкой рублевского имения, долго уговаривала мать переехать к ним и, наконец, уговорила. Татьяна Игоревна, выйдя из машины, долго стояла на мраморной лестнице, оглядывая парк и огромный викторианский дом.
- Богато живете! - только и вымолвила она.
Причем слово "богато" мать произнесла с нарочитым южным "г", отчего фраза прозвучала обидно и даже унизительно. Прогостив всего неделю, Татьяна Игоревна уехала назад в Степногорск, на прощанье посмотрев на Лиду так, словно именно дочь и была виновата во всем, что случилось с отцом...
Бродя по берегу в ожидании наказанной Нинки и отмщенного Рустама, Лидия Николаевна нашла на берегу пустую крабью клешню, и приставленный к ней даже на отдыхе Костя изготовил по ее просьбе амулет, наподобие тех, что делал много лет назад отец. Николай Павлович заливал хитиновую полость горячим сургучом, вставлял проволочную петельку и продевал леску. Увидев подругу с амулетом на шее, Нинка стала звать ее "Нептуновной".
Рустам улетел в Африку на сафари, и Лида с Нинкой остались вдвоем, если не считать телохранителя, который целыми днями сидел в дежурке с охраной, пил вино, вспоминал с ними первую чеченскую войну и играл в нарды. Эдуард Викторович позвонил и объявил, что никак не сможет вырваться даже на день. Он ждал обещанную аудиенцию у президента и возлагал на нее большие надежды.
Подруги загорали совершенно голые - за заборчиком, увитым виноградом. Иногда они замечали, как над оградой смотровой площадки появлялись осторожные головы охранников, подглядывавших за ними.
- Опять! - возмущалась Лидия Николаевна.
- Не обращай внимания! - успокаивала Нинка.
Лида вспомнила еще одну поездку к морю, когда ей было уже лет тринадцать и ее недавно совершенно мальчишеская грудь стала еле заметно припухать. Она объявила родителям, что без лифчика купаться не станет.
- Не ерунди! - оборвала мать. - Ничего еще не заметно...
Обнаружив, что девочки, даже моложе ее, купаются, разумеется, в полноценных купальниках, Лида расплакалась, убежала в бунгало и отказалась выходить на пляж. Она лежала на кровати и обиженно читала взятые в библиотеке затрепанные, пахнущие соленой сыростью книжки. Но Татьяна Игоревна была неумолима:
- Ну прямо из 15-й школы! Запомни, меня не переупрямишь!
На второй день родители поссорились, отец обозвал жену "унтером Пришибеевым в юбке", взял из спрятанных в матрас "фруктовых" денег десять рублей, поехал в пицундский универмаг и вернулся с пестрым, в цветочках, жутким купальником, который вдобавок оказался еще и велик. Татьяна Игоревна, потрясенная мужниным бунтом, безмолвно взяла купальник и ушила. Наутро Лида вышла и гордо проследовала к воде, удивляясь, почему никто из разлегшихся на берегу не замечает, что она теперь уже совсем как взрослая.
Над оградой смотровой площадки вспыхнул ослепительный блик - охранники рассматривали их уже в бинокль.
- Надо Косте сказать! - взорвалась Лида, закрываясь полотенцем.
- Да брось ты, Нептуновна! - отозвалась Нинка. - Костя заодно с ними. Тебе жалко? Пусть мужики посмотрят, пока есть на что!
От скуки они читали дурацкие дамские романы, сочиненные полными идиотками, и цитировали друг другу особенно восхитительные своей мезозойской глупостью места:
- Лидк, вот слушай: "Он долго целовал ее отзывчивое тело, словно хотел губами изучить каждый миллиметр этой бархатной, пьянящей кожи, а потом властно, почти грубо вошел в нее... "
- И заблудился...
- И заблудился! - подхватывала Нинка хохоча. - Слушай, Лидк, а может, нам с тобой стать лесбиянками?
- Зачем?
- Ну, так... для разнообразия. Знаешь, ко мне на втором курсе приставала эта... как ее? Сцендвижение у нас преподавала...
- Елена Леопольдовна?
- Ага, Елена Леопольдовна. Я тогда молодая была, глупая, ничего не понимала, а недавно вдруг сообразила, что она за мной, оказывается, ухаживала.
- А как ухаживала?
- Показать?
- Иди к черту!
- Какая-то ты все-таки, Лидка, грубая, нелесбическая, честное слово!
Лидия Николаевна подолгу плавала в море, ныряла как можно глубже и старалась понять, что чувствовал отец, охотясь в зеленом подводном сумраке, среди поросших длинными бурыми водорослями скал, которые словно раскачивались в такт пробегавшим наверху волнам. Иногда она воображала, что если навсегда сдержать дыхание, перетерпеть страх, то в организме произойдут волшебные изменения - и она превратится в русалку. Но в русалку она, конечно, не превращалась, а выскакивала на поверхность и долго не могла надышаться, потом выходила из воды, валилась на песок, еще оставшийся кое-где возле сосен, и мокрое тело покрывалось влажной сыпучей коркой.
А если песок пристанет к коже навсегда, фантазировала Лида, и она вернется к мужу в таком вот наждачном состоянии, интересно, бросит ее Эдуард Викторович?
Как-то вечером они с Нинкой поехали в ресторан "Моллюск", вылепленный из цветного бетона в виде гигантской раковины с циклопическими шипами. Когда подруги вышли из машины, прибрежные альфонсы буквально бросились им навстречу, но, завидев страшенную физиономию Кости, сразу остыли и с тоской наблюдали их одинокий ужин, не отваживаясь даже пригласить на танец.
В углу ресторанной залы имелась небольшая сцена, уставленная аппаратурой. Сначала сцена пустовала, но потом на ней появились простолицая, скромно одетая девушка и длинноволосый парень в джинсах и майке. Завидев их, Нинка сначала даже поморщилась: "Ну вот, пожрать спокойно не дадут!" Но это только сначала. Пела девушка замечательно. Репертуар ее состоял в основном из курортных шлягеров. И хитренькая девушка начинала каждую песню именно так, как исполняла ее какая-нибудь звезда - временами казалось даже, что она просто старательно раскрывает рот под "фанеру". Но потом хитрунья, лукаво и нежно переглянувшись с длинноволосым парнем, мороковавшим у синтезатора, вдруг обнаруживала необыкновенно сильный, изощренный голос и начинала вытворять такое, что столичные аранжировщики поиздыхали бы от зависти в своих миллионных студиях. После каждого исполнения ресторан взрывался аплодисментами, и восхищенные курортники несли певице деньги, которые она не брала - лишь величественно кивала на корзиночку, стоявшую на одном из усилителей, а потом, улучив мгновенье, исподтишка взглядывала в ожидании похвалы на своего аккомпаниатора. Тот благосклонно улыбался, но было заметно, что корзиночка интересует его куда больше, нежели влюбленная в него певица.
- Талантливая! - восхищенно сказала Лида, отправив с официанткой сто долларов, перемещение которых от сумочки до корзиночки было тщательно отслежено длинноволосым.
- Супер! Московские курлыкалки отдыхают! - согласилась Нинка, отрывая взгляд от понравившегося ей бармена, похожего чем-то на Харатьяна. (Она, кажется, совсем уже позабыла свои однополые фантазии... )
- Неужели ее до сих пор никто здесь не заметил?
- Кто? Талант - это укор бездарностям. А их всегда больше. Разве пустят?
- Но ведь кто-то же прорывается?
- Конечно! Некоторые и до Москвы добираются. Автостопом - на попутных кроватях. Но у этой не получится. На мордочку ее посмотри! Будет здесь всю жизнь глотку драть, кормить своего патлатого, заведет от него ребеночка и ку-ку... Талант должен доставаться стервам!
- Жаль.
- Жизнь безжалостна, как нож гинеколога! - вздохнула подруга.
В перерыве певица подсела к стойке и залпом осушила бокал красного вина.
- Вот, а потом сопьется, - буркнула Нинка.
Странно, что она это вообще заметила, так как вовсю переглядывалась с барменом. В самый разгар переглядываний позвонил из Африки Рустам и сообщил, что застрелил льва.
Выйдя из ресторана, подружки решили прогуляться по широкой, уходившей вдаль аллее, явно недавно проложенной, вымощенной белыми плитами и обсаженной по сторонам молодыми кипарисами. Никто за ними не увязался: их тыл надежно прикрывал угрожающий Костя. В воздухе веяли головокружительные ночные ароматы, где-то мерно шуршало море, а звезды над головой сияли, словно иллюминация в далеком небесном городе. Аллея оборвалась внезапно. Из-за последнего кипариса выскочил непонятно как оказавшийся впереди Костя и предупредил:
- Дальше - грязь!
И в самом деле: впереди была огромная, полная звезд лужа.
Старков возник неожиданно, за день до отъезда. Он тихо вошел на пляж и замер, сравнительно разглядывая обнаженных подружек. Первой заметила его Лидия Николаевна.
"Закройся!" - взвизгнула Дама.
"Не так быстро!" - очнулась Оторва.
Глядя, как подруга набрасывает на себя полотенце, Нинка, наоборот, раскинулась еще завлекательнее и томно упрекнула нежданного гостя:
- Майкл, как вам не стыдно находиться в обществе голых дам одетым?
Он радостно улыбнулся, стянул шорты вместе с плавками, показательно игранул мышцами и с разбегу нырнул в воду.
- Хорош, хомо самец! - вздохнула Нинка. - К тебе приехал...
- Ты с ума сошла! - Лида быстро натягивала купальник. - Зачем ты его заставила раздеться?
- Ага, такого заставишь! А нудизм, подруга, единственное утешение в нашей нудной жизни!
Лида встала и положила полотенце у самой воды. Миша выходил из волн, словно молодой бог, простодушно не ведающий срама. Увидев полотенце, Старков снисходительно улыбнулся и неторопливо обернулся им, давая возможность по достоинству оценить содержимое загорелых чресл. Нинка, вняв возмущенным взглядам подруги, прикрылась книжкой с целующейся парочкой на обложке и весело спросила:
- Какими судьбами, мистер Старк, в наш женский монастырь?
Оказалось, Миша был в Ялте по делам очень важного груза, надолго застрявшего там из-за незалежной упертости хохляцких таможенников, а дальше его путь лежал в Севастополь, где ему под видом металлолома обещали продать свеженький противолодочный крейсер, заказанный и уже частично оплаченный китайцами. И вот он, так сказать, по пути решил проведать очаровательных дам.
- Майкл, ты, наверное, шпион? - засмеялась Нинка.
- Конечно, меня зовут Бонд. Джеймс Бонд. И я очень люблю красивых женщин!
- Эдуард Викторович знает, что вы здесь? - тревожно спросила Лида.
- Разве я похож на самоубийцу? - захохотал Старков.
(Продолжение следует.)
TXT:

Напечатать

Жизнь 00:10 / 07 Марта 2024 5146

Псы тоже летают

В тестовом режиме запущена новая услуга - перевозка питомцев на соседнем пассажирском кресле

Евгений Смирнов

Труд

А помните, как «Аэрофлот» обвиняли в бездушном отношении к путешествующим животным? Критика имела последствия. Как сообщила пресс-служба компании, по итогам прошедшего года на треть увеличилось количество...