- Джулиано, как вы попали в фильм "Русская игра"?
- Я снимался в одном из посредственных телесериалов, который и называть-то не хочется. Там меня увидел ассистент Павла Чухрая. При встрече с режиссером я сразу понял, что понравился Чухраю, хоть его и смущала моя неопытность в кино. Но я прошел кинопробы, и меня утвердили.
- До этого вы окончили Петербургский театральный институт?
- Да, а до института было цирковое училище, откуда я сбежал. Мне сильно повезло, когда на свой институтский курс меня взял Вениамин Фильштинский - удивительный педагог, может быть, лучший в России.
- А почему вы вообще заинтересовались Россией?
- Это длинная история. Я ведь швейцарец по рождению, появился на свет в Цюрихе. Воспитывала меня моя итальянская бабушка, поскольку мама с папой всегда много работали.
Швейцария - это перекресток в самом центре Европы, там в ходу немецкий, французский, итальянский языки... Так что я с детства стал полиглотом. В достаточно юном возрасте заговорил и по-испански, чему способствовал развод моих родителей: второй женой отца оказалась оперная певица из Аргентины. Благодаря моей милой мачехе я научился танцевать танго и в 17 лет прочел "Сто лет одиночества" Маркеса в подлиннике. После этого мне захотелось обратить свой взор на восток...
- И вы стали учить русский?
- Погодите, до увлечения русским был еще арабский язык - я отправился в Египет, Сирию, учился в тамошних университетах. Понял, что без влияния этих культур не было бы ни Данте, ни Петрарки, ни вообще Возрождения. И вот когда я был 19-летним студентом, мне в руки попался "Мастер и Маргарита" Булгакова по-немецки. За ним последовал Достоевский. И мне так захотелось прочесть все это в оригинале! Вот почему после арабских стран я оказался в России.
Вы знаете, тяга к вашей стране у нас, можно сказать, наследственная. Мой отец в юности мечтал пересечь на мотоцикле Русскую равнину и доехать до Кавказа. В нашем доме в Швейцарии часто велись разговоры о Советском Союзе. Когда в 1973 году случился путч в Чили, многие беженцы оттуда подались в Европу. Некоторые из них любили заходить к моим родителям - весьма общительным людям, за столом при этом разгорались бесконечные споры о политике, о том, что СССР сперва поддерживал законного чилийского президента Альенде, а потом предал, из-за чего и пришел к власти диктатор Пиночет. Все это я, естественно, слушал и впитывал в себя.
- И в 1995 году вы приехали-таки в Петербург...
- Да, а уже через полгода читал Федора Михайловича в подлиннике. Я также обожаю Льва Толстого, Лескова, Маяковского, Венедикта Ерофеева. Когда на втором курсе театрального института мы сдавали экзамен по сценической речи, то я сорок минут читал "Евгения Онегина" Пушкина и получил пятерку.
А еще я в Питере нашел свою любовь. Встретил в нашем институте девушку с того самого Кавказа, до которого мечтал доехать мой отец. Ее зовут Илона, она армянка из Тбилиси. Нашу свадьбу мы сыграли на ее родине. Конечно, я пригласил туда и моего отца с его женой. Так что благодаря папе я нашел свое счастье, а он благодаря мне осуществил свою давнюю мечту: повидал Россию и Кавказ.
- Джулиано, два года назад вы стали заниматься и режиссурой...
- Меня всегда к этому тянуло. Началось это с курсовых работ в институте. Да, режиссер спектакля "Царь Эдип" Андрей Прикотенко - сильный и харизматический постановщик, но я с ним спорил год. И постановка от этого только выиграла. После этого я подумал: зачем лезу в чужую режиссуру, не лучше ли заняться своей? Сейчас выпускаю спектакль по сценарию Квентина Тарантино "Бешеные псы", в котором заняты Артур Ваха, Андрей Ургант и еще пятеро мужиков. До этого я поставил "Монологи вагины", собирающие полные залы в Мюзик-холле.
- А где берете деньги на эти спектакли?
- Ну во-первых, из своего кармана, поэтому "пашу" в разных местах, как папа Карло. Во-вторых, там, где мы репетируем, с нас не берут за аренду, понимая, что, когда пойдут спектакли, это окупится билетами.
- Неужели актеры тоже соглашаются репетировать бесплатно?
- Конечно, потому что доверяют мне. С каждым из них я подписываю контракт, где указано, сколько он будет получать с постановки. Я считаю эту модель наиболее выигрышной и ответственной, тем более что мы не находимся на довольствии у доброго дяди, а сами себя кормим. Это можно назвать творческой артелью, где артисты играют, зная, что у них гарантированные четыре спектакля в месяц, и они обязательно заработают деньги. Сейчас мои актрисы в "Монологах вагины" получают в четыре раза больше, чем артисты репертуарного театра за месяц.
- Означает ли это, что вы богатый человек?
- Я? Вы что, смеетесь?.. Только недавно купил себе "мерсик" 80-го года, и лишь для того, чтобы перевозить мягкие декорации. Живем мы с супругой очень скромно, снимаем квартиру - все свободные деньги уходят на любимое дело.
- Ну а как вам, человеку с режиссерскими амбициями, пришлось в команде такого лидера, как Павел Чухрай, на том же фильме "Русская игра"?
- Ну, прежде всего, было безумно интересно. Ведь рядом были такие мастера, как Сергей Маковецкий, Сергей Гармаш. Я многому у них научился. Они без "понтов" и звездной болезни, добрые и отзывчивые люди. Хотя близкими друзьями мы не стали. Всем руководил Павел Чухрай, а он человек своеобразный. Кому-то он предоставляет полную свободу - если абсолютно доверяет, но со мной у него были проблемы. Он хотел видеть во мне эдакого мрачного, грузного итальянца, выделяющегося среди темпераментно жестикулирующих русских. Но этому сопротивлялась моя психофизика, так как от природы я очень нервный и подвижный. В результате получился такой малосимпатичный тип, постоянно пребывающий на заднем плане.
- Выходит, с кино у вас пока не очень складываются отношения?
- Чтобы сниматься, надо обладать большим терпением, поскольку в киногруппе собирается много разных индивидуальностей. Пока их всех приведешь в рабочее состояние, много времени уходит впустую. Я же предпочитаю хорошо организованный процесс, точное знание, куда надо двигаться и зачем, и в этом плане театр устраивает меня больше.
- Но из России вы не собираетесь уезжать?
- Пока мне здесь очень нравится, к тому же я обрел тут надежных друзей, которые никогда не подведут и всегда придут на помощь в трудную минуту. А если и решусь уехать, то сделаю это так: соберу их всех на своем собственном корабле, на одной из палуб обязательно устрою театр. И поплывем куда глаза глядят. Эдакий театральный Летучий голландец.