Борис Стругацкий: «Из последних открытий: человек слаб и вдобавок смертен...»
Его с братом Аркадием романы и рассказы знает весь наш когда-то самый читающий народ в мире. А те немногие, кто книги Стругацких по какой-то уважительной причине пропустил, наверняка видели эти фильмы: «Пикник на обочине», «Сталкер», «Обитаемый остров»…
Фильмов по Стругацким снято много. В том числе такими великими режиссерами, как Тарковский, Герман-старший, Сокуров. Книги обладают удивительно притягательной силой и редким умением выглядеть абсолютно современно в любую эпоху. В общем, все было у Бориса Натановича, чтобы заслуженно числиться в мэтрах. А он до последних своих дней оставался, в сущности, дерзким мальчишкой, любившим похулиганить (словесно), обожавшим спорить, как добавлял, «исключительно в поисках истины».
Несколько месяцев наш корреспондент разговаривала с ним – как теперь оказалось, в последний раз. Его друг легендарный кинорежиссер Алексей Герман-старший решил в те дни показать свой фильм по роману Бориса и Аркадия Стругацких «Трудно быть богом». Восемь лет работы – кажется, дольше в истории отечественного кинематографа никто у нас художественных фильмов не снимал. «Впору возмутиться!» – провоцировала я Бориса Натановича на комментарий. Он в ответ только посмеивался: «Режиссер имеет право. Я не вмешиваюсь. Фильма пока не видел, но уверен, что это будет мощное кино».
Разговаривать с ним было безумно интересно. Позвонишь за сиюминутным комментарием по случаю, а выходит большой серьезный разговор. И всего-то два-три предложения, короткая реплика, но сколько смысла, понимания жизни!
В 2008-м он лежал в больнице с очень серьезным диагнозом, врачи ничего не гарантировали родным. Выстоял. Едва выписался, вновь за свое – работать. От компьютера, как говорила его жена, не отходил часами, так соскучился за недели на больничной койке по новостям, событиям, письмам. Мой диалог с ним в те дни:
«Борис Натанович, вы только что из больницы, пережили тяжелую болезнь сердца. Возможно, там, на больничной койке, что-то открылось вам иное, недоступное в суете повседневности?» – «Лежа в больнице, сколько-нибудь полезных открытий совершить нельзя. Кроме одного: человек слаб, беззащитен да еще вдобавок и смертен...»
Известие о его кончине стало потрясением для кинорежиссера Алексея Германа. Он сам сейчас в больнице. Но не сказать несколько слов о друге не мог.
– Горькое известие! Борис близкий друг нашей семьи с 1960-х. Даже представить не могу, что никогда его больше не увижу, не поговорю с ним… Абсолютно честный человек. Как и его брат Аркадий, которого он пережил на 21 год и по которому все эти годы страшно тосковал. Вопреки дурацким слухам о наших трениях во время работы над фильмом «Трудно быть богом» могу сказать: у них напрочь отсутствовали пустые амбиции и тщеславие. Споров хватало, но никогда они не диктовали режиссеру, не грозили, не хлопали дверьми. Сейчас, думаю, таких авторов уже и нет.
– Алексей Юрьевич, почему несколько месяцев назад вы не позвали Бориса Стругацкого на просмотр вашего многострадального фильма «Трудно быть богом»?
– Не позвал Борю просто потому, что показывал еще не законченный фильм специалистам. А Стругацкому хотел продемонстрировать уже полностью завершенную ленту, то есть озвученную, с титрами. Да вот не получилось...
Вячеслав Рыбаков, писатель, лауреат премии имени Стругацких:
Мне посчастливилось общаться с Борисом Натановичем Стругацким с 1974 года. Именно тогда я впервые пришел на его знаменитый питерский семинар, аналогов которому так и не возникло ни во времена СССР, ни тем более позже. Теперь думаю, что секрет прост: здесь не столько обсуждались достоинства или недостатки очередного опуса, сколько прекрасный писатель и великий педагог Бэ Эн помогал людям развиваться. Просто как людям.
В конце 60-х Стругацкие написали в «Гадких лебедях»: «Волчица говорит своим волчатам: «Кусайте, как я», – и этого достаточно, и зайчиха учит зайчат: «Удирайте, как я», – и этого тоже достаточно, но человек-то учит детеныша: «Думай, как я», а это уже преступление...»
Вот и вся наука. Никогда на семинаре нас не учили думать так, как кто-то. Нас учили просто думать. Поэтому мы оказались такими разными. И все эти разные в одинаковой мере ощущают такую потерю.
Когда-то генсека Андропова осенило: «Мы не знаем общества, в котором живем». Стругацкие поняли это на два десятка лет раньше него. И в меру своего уникального таланта пытались понять, где живут, и делиться результатами размышлений с читателями. В каждом своем произведении братья делали очередной шаг на пути познания общества, в котором живут, и всякий раз оказывались хоть на мысль, хоть на полмысли впереди большинства из тех, кто шел тем же путем, кого хоть как-то волновали те же тайны. Поэтому каждая их книга воспринималась как откровение.
В последние годы мы с Борисом Натановичем все больше спорили. Но с ним и спорить было одно удовольствие. От его возражений получалось становиться не беднее, а богаче. Потому что, во-первых, он сам по-прежнему думал. Это теперь нечасто встречается. Во-вторых, он думал над словами собеседника. А это вообще редкость. И, в-третьих, над его словами тоже нельзя было не думать. Ведь он был абсолютно честен. Он говорил то, в чем сам искренне был убежден, а не то, за что ему заплатили, и не то, чего ждет публика. Этого теперь вообще, почитай, не встретишь.
Стругацкий Борис Натанович. Родился в Ленинграде 15 апреля 1933 года. Пережил здесь с матерью, учительницей русского языка, блокаду. Окончил математико-механический факультет ЛГУ по специальности «звездный астроном». Работал в Пулковской обсерватории. Участвовал в научных экспедициях на Кавказе. С 1964‑го – член Союза писателей СССР. С 1972 года и до последних дней – руководитель семинара молодых писателей-фантастов.