Театральная общественность королевства была встревожена сначала слухами, а потом и открыто разразившимся скандалом в королевском театре, где имел место самый настоящий бунт труппы против "залетного" руководителя. Причиной тому послужило решение этой неординарной творческой личности пригласить на роль Офелии не профессиональную актрису, а женщину, как говорится, с улицы, да не простую, а с ярко выраженным синдромом Дауна. Напомним, что это врожденное заболевание является одной из форм олигофрении, выражающейся, в частности, в недоразвитости психической деятельности личности...
Посчитав толкование Бахманом трагедии великого британца "кощунственным извращением", артисты театра отказались играть в спектакле. Однако спустившийся с альпийских склонов новатор театрального искусства неожиданно для многих получил поддержку от корифея кинематографического модернизма Ларса фон Триера. Вслед за непонятым коллегами по цеху иностранцем фон Триер, коренной датчанин, обвинил отечественный театр в том, что он совершенно устарел и сами его основы нуждаются в основательной встряске, которую он предложил начать с увольнения всех без исключения актеров.
А вот в коллективе шведскоязычного театра "Вирус", который достаточно хорошо известен ценителям театрального искусства финской столицы Хельсинки своими эпатажными представлениями, в отношениях между лидером, пусть временным, и труппой наблюдается полная гармония. Здесь была поставлена прелюбопытная пьеса "Мать", к роману М.Горького, сразу оговоримся, никакого отношения не имеющая. С самого начала человек, не подготовленный к экспериментаторскому "беспределу" постановщика, впадал в состояние, близкое к столбняку.
На сцене - три голые, если не считать черных капюшонов с прорезями для глаз, взаправду беременные женщины, безуспешно силящиеся прикрыть одной рукой причинное место, а другой - бюст, ведут пространный диалог "за жизнь". Место действия - женская консультация. Догадаться об этом автор постановки предлагает исключительно по наготе и "интересному положению", в котором находятся три героини: сельская труженица, городская мещанка и, как, видимо, следует понимать, дама без определенного места жительства и социального статуса. Других "опознавательных знаков" не имеется - все происходит на фоне черного занавеса, лишь подчеркивающего белизну и наглядные достоинства тел. Художественная сверхзадача режиссера, как он сам о ней сказал, - призыв к вставшим на путь материнства женщинам не зацикливаться на своем физическом состоянии и не опускаться до обсуждения между собой лишь проблем физиологии, свойственной моменту, но продолжать занимать активную позицию по всем животрепещущим темам современности, включая гражданские права и свободы, работу кабинета министров, события международной жизни и что угодно другое...
По самым что ни на есть естественным причинам "Мать" была показана публике крайне ограниченное число раз, так как исполнительницы главных (а других и не было) ролей дружно ушли в предродовой отпуск, а с новыми заключать договор по необходимости на короткое время, видимо, оказалось накладно. Но те комментаторы, что успели посмотреть спектакль до того, как действующих лиц развезли по роддомам, выказали ему умеренную приязнь. Они довольно единодушно пришли к выводу, что эта постановка, даже несмотря на "избыточный натурализм", не в пример целомудреннее и скромнее прошедшего в славном своими традициями Городском театре Хельсинки спектакле "Монологи Вагины"... Впрочем, это уже не о Финляндии только: оставляя за собой шлейф скандального успеха, "Монологи" стремительно, при баснословных сборах, галопом пронеслись по театральным сценам многих стран мира.