А наш разговор состоялся в загородном доме артиста. Дом - весьма своеобразный, похожий на крепостной бастион. У меня вообще создалось впечатление, что Антонов решил стать максимально независимым от внешних обстоятельств. Он ведь и стихи для своих песен теперь сам пишет, и собственную студию звукозаписи создал.
- Так гораздо удобнее работать над новыми песнями, - объяснил композитор. - Но я вовсе не затворник. Езжу с концертами по стране: Сибирь, Урал. Недавно был на Украине, остались очень хорошие впечатления от приема зрителей. Даже в Западной Украине, где сейчас, считается, цветет национализм. В Черновцы, например, я ехал с опаской - но она рассеялась как дым, когда 25 тысяч человек пришли ко мне на площадь. Люди истосковались по временам, когда была одна страна, культура, гордость за все это. Я эту ностальгию у жителей ближнего зарубежья ощущаю с каждым годом все сильней.
- Кто-то сказал, что Отечественную войну выиграли не только наши танки, но и наши песни. Когда родина предстает в образах "Катюши" или "Землянки", или более поздних "Подмосковных вечеров", или твоих же "Маков", "Моря", "Переулочков Арбата" - такой родиной невольно дорожишь. Но когда ее звуковой эмблемой становится какая-нибудь "Ерунда", "Убили негра", "Деньги, любовь, наркотики", - на такой родине и жить противно, и никто не отдаст за нее ломаного гроша.
- Если сейчас начнется война, никто об этом не напишет ни одной песенной строки. Уничтожать будут молча, без эмоций, нажатием кнопки. Как нас уже уничтожают. В СССР употребление наркотика было ЧП всесоюзного масштаба. А сейчас эту гадость на дискотеках жрут, как конфеты. Жуткое падение нравственности. Слово "патриот" стало ругательным. Во всем мире патриотизм стоит на первом месте среди достоинств человека. В Израиле, в США армия - это уважаемый институт, элита нации. Служить в армии почетно, попробуй не пойди - тебя станут презирать твои же друзья. А у нас все наоборот.
Кто, например, сегодня напишет стихи вроде "Маков" Поженяна? Мода, конъюнктура, деньги диктуют совершенно иное: обрывочные, бессмысленные, антимузыкальные фразы. И даже если бы передо мной лег достойный текст, я бы еще долго думал, стоит ли над ним работать.
- Почему?
- Суровый рыночный закон. Раньше себестоимость песни была невелика. Поэт ночь посидел, ночь - композитор, снесли песню на худсовет, и если вещь удалась - она полетела по всей стране. Сейчас запись, раскрутка песни - целая индустрия. Композитор должен вложить труда и средств неизмеримо больше, чем поэт, а прибыль по закону - пятьдесят на пятьдесят. Поэтому я сам пишу теперь и музыку, и стихи.
- Но на том же Западе, где рынок развит, он как-то поощряет, судя по всему, весь творческий процесс?
- Там есть компании, которые заключают с тобой контракт на создание диска или серии дисков сроком на год или два. Полностью берут на содержание - только твори, не думай больше ни о чем. У нас же - все ты сам, по уши во всякой бытовухе. А творчество, как известно, "не терпит суеты".
- Подобно тому, как раньше творческие люди ради облегчения карьеры стремились в партию, так сейчас все рвутся на телеэкран. Ты же и в коммунисты не записывался, и от "телевизорной партии" как-то в стороне. Что, денег нет на "взносы"?
- Предпочитаю тратить их на другое. Да, кто-то расходует огромные деньги, покупая эфир. Хотя само по себе мелькание на экране чаще всего не помогает достичь коммерческого успеха. Но, смею надеяться, у меня особый случай. Моя популярность наработана годами, и реклама особой роли уже не играет. Могу сказать одно: я телевизионщикам денег никогда не платил - за исключением оплаты положенных по технологии шоу-бизнеса анонсов на МУЗ-ТВ.
- Я слышал, у тебя был какой-то конфликт с телеви- дением.
- Он и сейчас идет - с ОРТ. На прошлый Новый год вышли "Песни о главном-3", и там звучала моя песня "Нет тебя прекрасней". При этом как-то позабыли посоветоваться с автором, то есть со мной, приделали видовой ряд, который не подходил к песне никак. Поступили так, словно произведение написал не я, а сам директор ОРТ - и волен распоряжаться им, как угодно. Я подал в суд - должен же автор защищать свои права.
- И чем суд кончился?
- Все еще тянется. Но телевидение при этом пошло еще дальше: на новый 2001 год опять, помимо моей воли, вставило в программу мою песню "Я вспоминаю".
- Я слышал, как ее спел Расторгуев - по-моему, первый удачный случай исполнения твоей вещи кем-то, кроме тебя.
- Но я ему этого не разрешал! Он позвонил: так и так, песню разучил, хочет выступить с ней на Новый год. Я ему объяснил: Коля, пока мне не принесут хотя бы извинения, я разрешения на исполнение не даю. Но он со мной не посчитался - чтобы лишний раз покрасоваться на экране.
- Что ж, вполне типичное сегодня поведение. Мне один успешный предприниматель как-то проболтался: "Я деньги плачу только тем, кто приходит с автоматами, остальных кидаю. Пусть судятся - лет через 30 что-то отсудят!" Вот только неудобно за Расторгуева. Все же "Комбат-батяня", совестные песни, твой коллега!..
- С коллегой так, как он, не поступают.
- Надеюсь все-таки, вы в конце концов помиритесь. На самом деле тех, кто любит твои песни, больше волнует другое. Когда-то ты писал их одну за одной, и все - в десятку, без промашки. А потом - как отрезало, словно что-то оборвалось внутри...
- Только не внутри. Образовалось много внешних дел, три года я строил этот дом, создал свою фирму "Фиам-диск", до песен все не доходили руки. Но у меня уже сейчас в работе два новых диска. А песен написано еще на десять дисков.