- Мне в эти дни особенно грустно, - признался Анатолий Яковлевич. - Вместе с великолепным, просто чудесным "Миром" уходит в небытие целая эпоха бурного развития отечественной, советской космонавтики, в которую мы вкладывали не только деньги, но, что важнее, и наш интеллектуальный потенциал.
В 1988 году я совершил первый полет на "Мир". Последний, пятый - в 1998-м. За мои десять лет станция выросла и похорошела. ЦУП приобрел опыт просто филигранного управления "Миром". Да и научные программы по степени сложности изменились невероятно. Что было в том, моем первом полете? Базовый блок и модуль "Квант". А потом возник целый космический город... Невероятно красивый. Представьте: подлетаешь к станции, и на темном фоне появляется яркая звездочка. Космонавты так чаще и звали "Мир" "звездочкой"... Она загорелась не сразу и не вдруг...
Мы год за годом посылали в небо корабли, отправили станцию "Салют"... Но это все были только этапы к созданию "Мира". И многое из того, что сейчас реализовано на МКС (в ней как раз ничего особенного и нет), освоено нами. И главное - идея, концепция модульной, поэтапной сборки станции, которая апробирована пятнадцатилетней эксплуатацией на орбите в экстремальных, агрессивных условиях - перепада температур, воздействия космических лучей...
Ресурс "Мира" оказался в три раза выше запланированного. Наша "звездочка" удивительно живуча и работоспособна, создана с замечательным запасом надежности и прочности. И если будут строить дальше космические станции, то, уверен, по той же, отработанной российскими учеными схеме: от блока к блоку. Как большой дом - по кирпичику. Только здесь каждый кирпичик-модуль весом 20 тонн.
"Мир" фактически был тоже международным проектом. Станцию осваивали вместе с россиянами американцы, французы, немцы, австрийцы, устанавливая свои национальные рекорды. За время эксплуатации проведены тысячи всевозможных и очень важных, в том числе и медицинских экспериментов. Можно было готовиться (и готовились) к проведению длительных космических полетов. На очереди у человечества - Марс.
- Но, говорят, станция устарела настолько, что стала опасной. И выхода никакого нет - только уничтожить...
- Я лично так и не понял, по какому параметру "Мир" вдруг стал опасен. Да, случалось так, что он какое-то время был неуправляем. Но на нем же нет постоянного экипажа, иначе таких проблем, наверное, не возникало бы. Если какие-то системы отказывали, то такое в принципе нормально. Проводится крупномасштабный долговременный технический эксперимент на орбите. Из этого и надо исходить в оценках, а не паниковать. Главное, что станция была вполне ремонтнопригодна. И никаких катастрофических коллизий, скажем, во время пребывания на ее борту экипажей, не возникало.
Верно, сроки ремонта год от года увеличивались. Но предельный возраст "Мира", его "геронтологические особенности" тоже вещь крайне интересная и важная для дальнейшего развития космической науки. И изучение этой проблемы можно было бы интерпретировать при создании новой техники, учитывая какие-то слабые стороны "Мира".
Я абсолютно не согласен с заявлением руководителя Российского космического агентства Ю. Коптева вроде того, что станция красиво летала, пусть, мол, красиво и упадет. Со своей стороны, считаю, что последний этап полета организован неэффективно: куда больше можно было бы узнать о тех же самых возрастных нюансах "Мира". Это важнее, чем организация "красивой катастрофы".
Мы говорим об устаревших блоках станции. Но есть и достаточно новые модули. "Мир" ведь создавался постепенно, год за годом. Так же, как и МКС. И была возможность, я в этом уверен, омоложения космического города. Передачи функций от изношенных блоков новым. Это сложно, очень сложно. Но все же дешевле, рациональнее, чем создание другой станции.
- Но эксперименты можно и дальше проводить на той же МКС. Не слишком ли драматизируется ситуация?
- Ряд модулей для МКС, которые собирала российская сторона, профинансированы НАСА. Тут ничего особенного нет, обижаться не на что. Только не забудем одно обстоятельство: руководство этими объектами будет осуществляться из Америки. Главный режиссер - за океаном. А какое наше влияние? Как известно, кто платит, тот и заказывает музыку.
- А сколько, на ваш взгляд, мог бы еще продержаться "Мир"?
- Гадать незачем. Станцию регулярно посещали экипажи, занимавшиеся и изучением возможных сроков ее дальнейшей эксплуатации. Потом собирался консилиум ученых, конструкторов, которые давали свое строго научное заключение, исходя из полугодового цикла: "Мир" еще может жить. И все это документально фиксировалось. А мы вдруг взяли и сковырнули жемчужину нашей космонавтики, науки, как семечки, с орбиты. И чуть ли не аплодируем себе - ах, какие мы принципиальные, экономные, рачительные хозяева.
- "Мир" падает, и уже никак не остановить это падение. У вас нет ощущения, что мы присутствуем на похоронах?
- Я бы все-таки не стал так говорить. Национальная пилотируемая космонавтика действительно умирает, остается в прошлом. Но изучение Вселенной, Земли теми же российскими спутниками продолжается. Мы еще поживем...
Схождение "Мира" с околоземной орбиты представляет для людей меньший риск, чем столкновения нашей планеты с астероидами такого же размера, которые происходят ежегодно. Такое мнение выразил авторитетный американский ученый, руководитель отдела контроля за "космическим мусором" в хьюстонском центре НАСА Николас Джонсон.